Мин, собственной персоной, одетая не теплее, чем ваш покорный слуга. Большие пальцы обеих рук засунуты за широкий ремень, с которого спускаются ножны кинжалов — по одному на бедро. Серые глаза насмешливы, но внушают уважение. И мне, и командиру патруля, потому что он отвешивает короткий поклон:
— Вы совершенно правы, почтенная! Надо будет этим заняться... — он поворачивает голову ко мне, подмигивает и бросает вполголоса: — Ради такой подружки я бы и сам весь город из конца в конец пробежал!...
Позвякивая оружием и бляхами, патруль удаляется, а Мин подходит ко мне, сверля моё лицо укоризненным взглядом.
— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю, стараясь скрыть колючее удивление, свернувшееся комочком где-то под горлом.
— Наблюдаю за тобой.
— По причине?
— Вдруг какую глупость затеял... — она язвит, но по глазам видно: дело вовсе не в этом.
— А если честно?
Шумно выдыхает облачко пара в морозный воздух.
— Я жду ответа.
— Я испугалась, что ты... ушёл.
— Куда?
— Мало ли... — она неопределённо качает головой.
— И ты решила вернуть меня?
— Нет.
— Нет? — удивлён, не скрою. Попёрлась за мной в ночь, но не затем, чтобы возвращать, а...
— Я не могу запретить тебе уйти, но...
— Но?
— Зато могу пойти следом.
— Милая...
— Откажешься от такого попутчика, как я? — лукаво склоняет голову набок.
— Что ты, я... Я буду только рад!
— Хорошо, — она наклоняется и трётся носом о мою щёку. — Не уходи больше... Или хотя бы предупреждай. Мне нравится, когда ты... рядом.
Я начинаю неудержимо краснеть. Как-то не привык, чтобы мне признавались... если не в любви, то в весьма нежной симпатии. Мин видит моё смущение и заливисто хохочет:
— Какой ты смешной!
— Смотри: обижусь!
— Не обидишься... — она внезапно хлопает по моему плечу своей сильной ладонью. — Бег, это, конечно, хорошо, но надо и силу рук развивать... Хозяйка вроде стирку затевает — воды уйдёт... Не хочешь помочь носить?
— Не хочу, — совершенно искренне отвечаю я, но разве её интересует мой ответ?
— Тогда будешь носить через «не хочу», — ладонь на плече сжимается мёртвым захватом, и я вынужден следовать за воительницей...
Ближе к концу дня, когда я с отвращением прислушивался к дрожи в натруженных руках, в комнату бесцеремонно проник Кэл с внушительной корзинкой, прикрытой салфеткой. Из-под салфетки доносились тревожащие нос запахи сырокопчёного мяса, сыра и свежего хлеба. Я недовольно нахмурился:
— Это подкуп?
— Скорее, взятка, — в тон мне ответил эльф.
— По какому поводу?
— Ты обещал разговор, — напомнил Кэл, расставляя на столе аппетитную снедь и украшая полученный натюрморт пузатой бутылкой.
— Обещал, — подтверждаю, всё ещё не понимая, чем обязан щедрости листоухого.
— Беседовать лучше в добром настроении, — продолжил свою мысль Кэл. — А самое доброе настроение появляется после сытной, но не обильной трапезы, сдобренной вином!
— Вообще-то, я не голоден... — звучит немного неуверенно, и эльф усмехается:
— Я могу и один всё это съесть.
— Ну уж нет! Живот болеть будет, — я устраиваюсь в одном из кресел, а Кэл занимает другое и разливает по бокалам тёмно-розовую жидкость, источающую божественный аромат.
— Гэльское?
— Оно самое.
Минуты две-три мы катаем на языках терпкие сладковатые капли, потом дружно тянемся за ломтиками сыра.
— Итак? Я — весь внимание.
— Помнишь, я говорил, что мне поручено некое дело... — задумчиво глядя в бокал, начал эльф. — Оно имеет особое значение для Совета Кланов, и моя кандидатура для его выполнения долго обсуждалась и была, в конце концов, утверждена, но... Ближайший месяц я не приду к нужной форме, увы.
— Сожалею... Я виноват...
— В какой-то мере, — кивает он, пригубливая вино. — Но не смею тебя в чём-то обвинять... Я хочу кое-что обсудить.
— Давай попробуем.
— Утром стало известно, что вместо меня делом займётся мой младший брат. Ты его знаешь...
— Хм, а он не слишком молод?
— Совет посчитал, что Хиэмайэ вполне подходит. Не спорю, он хорошо обучен и получил все необходимые инструкции, но...
— Но ты опасаешься, что мальчик не справится?
— Не совсем... Я боюсь, что он может попасть в сложную ситуацию, из которой в силу скромного опыта просто не найдёт выход.
— Возможно. Но как иначе он сможет чему-то научиться?
— Согласен... Но пойми: я тревожусь за него... После смерти Мийи он — всё, что осталось от моей семьи. И потерять его... — лиловые глаза на мгновение подёрнула скорбная тень.
— Понимаю.
— Ему нужен напарник, который, не прямо, а украдкой будет ему помогать.
— В чём же проблема? У Совета нет подходящих идей?
— Совет рассержен... моим поведением и не пойдёт на то, чтобы наделить брата сопровождающим, — сконфуженно признался Кэл.
— Это уже точно известно?
— Да.
Я помолчал, пережёвывая кусочек ветчины.
— М-да... А почему ты завёл этот разговор со мной? — не думайте, я не так уж туп, как кажется, но мне не хотелось самому делать вывод, который может озвучить другой человек... то есть, эльф.
Кэл посмотрел сначала в наполовину опустошённый бокал, потом — на стол, в конце концов, остановив сосредоточенный взгляд на вашем покорном слуге:
— Здесь нужен не просто наёмник, который отрабатывает уплаченную сумму, потому что...
— Потому что платы попросту не будет? — усмехаюсь и тянусь за новым куском ветчины.
Эльф недовольно дёргает плечом:
— И это — тоже... То есть, я могу оплатить услуги... из своих личных средств, но вряд ли кто-нибудь согласится на мои условия...
Я сдерживаю понимающий смешок — исключительно, чтобы не обидеть своего собеседника. Всё с тобой ясно, lohassy! В силу нежного возраста и давней утраты родителей ты и твой брат пока подлежат опеке, а высокородные эльфы, исполняющие сей долг, не будут расшвыриваться семейной казной, финансируя сомнительные приключения[22]... Обидно, конечно, но в данном случае я ничем не могу помочь. Разве только...
— Но ты, похоже, нашёл выход? — щурюсь, стараясь не подпускать в голос ехидства.
— Мне думается, да, — кивает Кэл.
— Когда думается — это хорошо, это правильно... Поделишься соображениями?
— Без этого никак, — притворно вздыхает эльф.
Я подливаю вина в бокалы и откидываюсь на спинку кресла.
— Готов выслушать.
— Я вижу, — тонко улыбается Кэл.
— Тогда зачем тянешь время?
— Думаю, какова будет твоя реакция на мои слова.
— А в некоторых случаях думать — вредно! — глубокомысленно изрекаю я. — Скажи, и узнаешь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});