− Прошу прощения, Ваше Высочество, − обеспокоенно начал стражник. − У Вас что-то случилось? Врача позвать?
− Нет. Всё замечательно. Я хотела прогуляться до одной палаты, − тихо выдала она, поправив чёрную прядь.
− Хорошо. Только пока не выходите из медицинского крыла, − попросил он, отступив в сторону и низко поклонившись.
Ева растерянно застыла, но громко сглотнув, вышла из палаты и двинулась по коридору. Девушка аккуратно шагала по плитке, что отражала свет ламп. Она довольно медленно передвигалась по просторному помещению, невольно потирая плечи и оглядываясь по сторонам. Вскинув голову, она начала рассматривать таблички с цифрами. Глаза уже нашли примерное расположение нужной двери, отчего на лице выступила улыбка. Девушка ускорила шаг и, подошла к палате, аккуратно постучала.
− Джексон, это я, Ева. Можно войти? − довольно громко спросила она.
В ответ послышалась лишь тишина, отчего девушка вмиг переменилась в лице.
− Джексон? − уже тише переспросила Ева, приоткрыв дверь.
Перед ней возникла точь-в-точь такая же комната, в которой она проснулась. Глаза скользнули по аккуратно заправленной постели, поверх которой лежала раскрытая книга. Само помещение уже покрывал лёгкий сероватый мрак.
Полностью распахнув дверь и оглядев всю комнату, Ева тут же застыла на месте. Небесные глаза с ужасом смотрели на парня. В голове сразу всплыла недавняя картина. Тело Джексона лежало прямо у стены. Бледную кожу повсюду покрывали чёрные жилы. Прежние живые глаза кофейного цвета застилала густая белая пелена. Они глядели куда-то вдаль, уже не смыкаясь.
Ева не могла и шелохнуться. Она была не в силах что-либо сделать. Ни вдохнуть, ни приоткрыть рот, ни сдвинуть руку. Ничего. Девушка даже не могла отвести пустые синие очи от его тела. Но вдруг Ева, не изменив растерянного лица, горько хмыкнула.
− Это что, опять сон? Я так уже с ума сойду, − тихо спросила она, не заметив, как голос уже обрывался на каждом слоге.
Что-то в области лёгких и сердца не давало спокойно вздохнуть. Боль передавила ключицы и рёбра. Она и не заметила, как по щекам побежали слёзы. Но в голове по-прежнему господствовала растерянность. Ева попыталась сделать шаг вперёд, но ноги подкосились, заставив рухнуть на пол. Поднявшись на руки, девушка не спускала с Джексона синих глаз. В голове невольно рисовалась его улыбка, его смех, его объятия… От этого лицо тут же скривилось. Девушка перешла на плач, подползая ближе к нему.
− Почему? Почему? − тихо повторяла Ева. − Ты же сказал, что всё плохое позади.
Горло настолько начало ныть и болеть, что говорить и дышать становилось невозможно. Сердце разрывалось от боли. Ева нерешительно схватила его холодеющую руку, отчего всё вновь рухнуло. Слёзы навернулись с новой силой. А сама девушка уже находилась на грани страшной и неизбежной истерики.
− Зачем ты ушёл от меня?! Зачем?! − не понимая, спрашивала она.
Отпустив его руку, Ева пыталась утереть слёзы, которые лились ручьём. Всё вокруг будто бы кружилось, не давая ровно сидеть на месте. Шум в ушах достиг того предела, что она уже не различала собственного плача.
Вдруг вдали послышалось тихое цоканье. К открытой двери подступила Калипсо.
− Госпожа Адалия? Что случ…? − спросила врач, но тут же прервалась, увидев Джексона. − Что произошло?! Это… Это Вы сделали?
Ева еле различала её слова, но всё же сумела понять последние строчки.
− Нет, − тихо выдала она. − Я пришла, а тут уже…
Она не смогла договорить и громко всхлипнула. Стиснув зубы, девушка пыталась обуздать свои чувства, но у неё это плохо получалось. Калипсо растерянно застыла, но через мгновение поступила к Еве.
− Ваше Высочество, Вы уже на грани истерики, − пыталась хоть как-то начать Калипсо. − Давайте выйдем, подышим свежим воздухом?
Врач хотела взять Еву за руку, но та скинула её ладонь с плеча.
− Не трогайте меня, − тихо огрызнулась девушка, мотнув головой.
Калипсо отступила и, увидев кого-то в коридоре, махнула ладонью.
Ева вновь прикрыла глаза руками. Но вдруг её кто-то крепко обхватил и поставил на ноги, развернув к себе. Девушка испуганно отпустила руки от красного лица, которое было всё мокрым. Увидев того, кто перед ней оказался, Ева успокоилась. Слёзы перестали литься, а синие глаза испуганно и растерянно смотрели на Генри. Былая пустота переменилась обжигающим жаром. Всё тело бросило в дрожь от одного лишь вида короля Столицы, который обеспокоенно осматривал её, а затем перевёл взгляд на парня.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
− Кто это сделал?− твёрдо спросил он у Калипсо.
− Не знаю, − ответила она, мотнув головой, и также растерянно посмотрела на тело Джексона. − И это не Её Высочество Адалия.
− Выходит, в замок проник Тёмный, − тихо выговорил Генри, взглянув на Калипсо. − Немедленно позови стражу.
Врач, кивнув, вышла из комнаты. Ева же опустошённым взором смотрела на Генри.
− Не стоит лить слёзы из-за него, дочь, − сказал он, поправив прядь чёрных волос девушки.
Услышав это, она сразу же отшатнулась. К горлу подступила тошнота, а сердце начало биться с бешеной скоростью, будто бы желало покинуть решётку из рёбер. Во рту пересохло настолько сильно, что эта сухость перешла в гортань. Синие глаза сощурились, а лицо скривилось. Ева грубо скинула руки короля с плеч. Ноги попятились назад, а тело слегка качнулось. Её очи начали глядеть на пол, а руки сами по себе полезли на собственные плечи.
− Зачем? − тихо, практически шёпотом, спросила она, не поднимая взгляда на Генри. Он же застыл на месте, осматривал Еву с ног до головы озадаченным взором.
− Что зачем? — обеспокоенно переспросил король.
− Вы специально его убили? − вновь задала вопрос девушка, посмотрев на мужчину синими очами, которые горели от злобы.
Он тут же переменился и растерянно оглядел её. Генри подступил поближе к ней, смотря в её яростно ослеплённые очи мягкими сапфировыми глазами.
− Адалия, я только пришёл сюда. Почему ты думаешь, что это был я? − не понимал король, взяв девушку за плечи.
− Я не Адалия! − процедила сквозь зубы Ева. Она резко скинула его руки, вновь отходя назад. Перед ней всё уже плыло. Девушка по-прежнему жадно и громко глотала воздух. Синие глаза озлобленно смотрели на Генри, который всё ещё ничего не понимал.
− Да, зачем Вы это сделали? Зачем убили его? Именно его? Никого другого?! − начинала переходить на крик Ева.
− Что ты говоришь? — по-прежнему оставался в замешательстве Генри, растерянно глядя на неё.
− Вы прекрасно понимаете, о чём я! Если Вы знали, что Вам потребуется душа, так почему не изолировались?! − кричала Ева, мотая головой.
− Адалия, я был на военной конференции. В присутствии всех генералов и некоторых правителей. И сюда я только сейчас пришёл. Хотел навестить тебя, но палата была пуста, − начал уверенно разъяснять Генри. — Тем более, если бы я и нуждался в душе, то за ранее узнал об этом. Организм бы заметно ослабился, вместе с тем началось бы кровотечение из носа и рта, но такого не было. И я ни за что бы не поглотил душу парня, дочь моя.
От всего происходящего Еве становилось только хуже. Она уже не могла сдержать эмоции, что разрывали её тело. А каждое сказанное слово Генри ранило ещё сильнее. В голове невольно вырисовывались те далёкие и ныне неживые облики родителей, которые могли бы назвать её дочерью.
− Я знаю, что это Вы виноваты, − вдруг тихо заявила она, переполняя свой голос ненавистью. − Я всё знаю, можете не искать оправдания. Можете говорить хоть что, но я не поверю… Хотя. Кто Вы мне вообще? Король вот и всё.
После этих слов она прошла мимо Генри, стараясь не глядеть в сторону Джексона. Ноги подкашивались, заставляя иногда качаться или запинаться. Мужчина же, услышав эти слова, не смог и пошевелиться. Но легко мотнув головой, он едва заметно скривился и тут же обернулся.
− Адалия, стой! − громким и властным голосом сказал Генри.
Ева же продолжала идти не оборачиваясь. Казалось, слёзы уже давно отступили, осушив все железы, но у глаз вновь образовалась вода. Девушка быстро перешла на бег. Стиснув зубы и скривившись, она подступила к концу коридора и с силой взялась за ледяную ручку двери. Этот холод тут же напомнил мёртвую ладонь Джексона, которую Ева держала, наверное, уже в последний раз. Громко всхлипнув и резко отдёрнув руку, девушка быстро отворила дверь, скрываясь в ином помещении. Слёзы из-за этого полились с новой силой. Глаза уже болели и чесались одновременно. Щёки горели так сильно, что, казалось, будто бы лицо окатили кипятком. Дрожь не давала стоять ровно.