Читать интересную книгу Сталин (Том 1) - Лев Троцкий

В марте большевистская организация под фирмой "Правды" устраивала вечер-концерт. Сталину "захотелось туда пойти", -- рассказывает Самойлов: там можно было повидать многих товарищей. Он спрашивал у Малиновского совета: стоит ли пойти, не опасно ли? Вероломный советчик ответил, что, по его мнению, опасности нет. Однако опасность была подготовлена самим Малиновским. После прихода Сталина зал был сразу наводнен шпиками. Попытались провести его через артистическую, переодев предварительно в женскую ротонду. Но его все же арестовали. На этот раз ему предстояло исчезнуть из обращения ровно на четыре года.

Через два месяца после этого ареста Ленин писал в "Правду": "Очень поздравляю с успехом... Улучшение громадное и серьезное, надо надеяться, прочное и окончательное... Только бы не сглазить!" В интересах полноты нельзя не процитировать также письмо, которое Ленин послал в Петербург в октябре 1913 г., когда Сталин был уже в далекой ссылке, а редакцией руководил Каменев: "Тут все довольны газетой и ее редактором, я за все это время не слышал ни одного худого слова... Все довольны, и я особо: ибо оказался пророком. Помните?" В конце

письма: "Дорогой друг! Все внимание уделено теперь борьбе шестерки за равноправие. Умоляю налечь изо всех сил и не дать ни газете, ни общественному мнению марксистов колебнуться ни разу". Из всех приведенных данных вытекают совершенно непреложные выводы: газета велась, по мнению Ленина, из рук вон плохо в период, когда ею руководил Сталин. Думская фракция шаталась в тот же период в сторону примиренчества. Газета стала политически выправляться после того, как Сверд- лов, в отсутствие Сталина, произвел "существенные реформы". Газета поднялась и стала удовлетворительной, когда во главе ее стал Каменев. Под его же руководством большевистские депутаты Думы завоевали себе самостоятельность.

В расколе фракции активную роль, даже две сразу, играл Малиновский. Жандармский генерал Спиридович пишет по этому поводу: "Малиновский, исполняя директивы Ленина и департамента полиции, добился того, что в октябре 1913 г. "семерка" и "шестерка" перессорились окончательно". Меньшевики, со своей стороны, не раз злорадствовали по поводу "совпадения" политики Ленина и департамента полиции. Департамент полиции надеялся, что раскол социал-демократии ослабит рабочее движение. Ленин считал, наоборот, что только раскол обеспечит рабочим необходимое революционное руководство. Полицейские Макиавелли явно просчитались. Меньшевики оказались обречены на ничтожество. Большевизм победил по всей линии.

Свыше шести месяцев перед последним арестом отдал Сталин интенсивной работе в Петербурге и за границей. Он принимал активное участие в проведении избирательной кампании в Думу, руководил "Правдой", участвовал в важном совещании 3 партийного штаба за границей и написал свою работу о национальном вопросе. Это полугодие имело несомненно большое зна- , чение в его личном развитии. Впервые он нес ответственность за работу на столичной почве, впервые подошел к большой политике, впервые близко соприкоснулся с Лениным. То чувство мнимого превосходства, которое ему было столь свойственно как реалистическому "практику", не могло не быть потрясено при личном контакте с великим эмигрантом. Самооценка должна была стать более критической и трезвой, честолюбие -- более замкнутым и тревожным, ущемленное провинциальное самодовольство должно было неминуемо окраситься завистью, которую смиряла только осторожность. В ссылку Сталин уезжал со стиснутыми зубами.

ВОЙНА И ССЫЛКА

Увидев на улице человека, сидящего на корточках и производящего таинственные жесты, Лев Толстой решил, что перед ним сумасшедший; подойдя ближе, убедился, что человек делает нужное дело: точит нож о камень. Ленин любил цитировать этот пример. Непрерывные дискуссии, фракционные раздоры, расколы внутри самих большевиков казались стороннему наблюдателю действиями маниаков. Проверка событий обнаружила, что люди делали нужное дело: борьба велась вовсе не из-за схоластических тонкостей, как казалось дилетантам, а из-за самых основных вопросов революционного движения. Благодаря тщательным идейным уточнениям и политическим размежеваниям, только Ленин и его сторонники оказались подготовлены для встречи нового революционного подъема. Отсюда непрерывный ряд успехов, обеспечивших в короткий срок полное преобладание "правдистов" в рабочем движении. В годы реакции большинство старшего поколения отошло от борьбы. "У Ленина -- только мальчишки", --презрительно говорили ликвидаторы. Но Ленин видел в этом великое преимущество своей партии: революция, как и война, неизбежно ложится главной своей тяжестью на спину молодежи. Безнадежна та социалистическая партия, которая не способна вести за собой "мальчишек".

Царская полиция, соприкасавшаяся с революционными партиями лицом к лицу, не скупилась в своей секретной переписке на лестные признания по адресу большевиков. "За последние 10 лет, -- писал в 1913 г. директор департамента полиции, - элементом наиболее энергичным, бодрым, способным к неутомимой борьбе, сопротивлению и постоянной организации являются... те организации и те лица, которые концентрируются вокруг Ленина... Постоянной организаторской душой всех мало-мальски серьезных партийных начинаний является Ленин... Фракция

ленинцев всегда лучше других сорганизована, крепче своим единодушием, изобретательнее по части проведения своих идей в рабочую среду... Когда за последние два года стало усиливаться рабочее движение, Ленин со своими сторонниками оказался к рабочим ближе других и первый стал провозглашать чисто революционные лозунги... Большевистские кружки, ячейки, организации разбросаны теперь по всем городам. Постоянная переписка и сношения завязаны почти со всеми фабричными центрами. Центральный Комитет почти правильно функционирует и целиком находится в руках Ленина... Ввиду изложенного, ничего нет удивительного в том, что в настоящее время сплочение всей подпольной партии идет вокруг большевистских организаций и что последние на деле и представляют собой Российскую Социал-Демократическую Рабочую партию". К этому почти нечего прибавить.

Переписка заграничного штаба принимает новую, оптимистическую окраску. Крупская пишет Шкловскому в начале 1913 г.: "Все связи носят какой-то другой характер, чем раньше. Больше как-то чувствуешь, что имеешь дело с единомышленниками... Дела большевизма так хороши, как никогда". Ликвидаторы, гордившиеся своим реализмом и вчера еще объявлявшие Ленина главою выродившейся секты, внезапно увидели себя оттесненными и изолированными. Из Кракова Ленин-неутомимо следит за всеми проявлениями рабочего движения, регистрирует и классифицирует все факты, которые могут позволить прощупать пульс пролетариата. В результате кропотливых подсчетов, произведенных в Кракове над денежными сборами в пользу рабочей печати, оказывается, что в Петербурге на стороне "Правды" 86 % читающих рабочих, а на стороне ликвидаторов -- только 14 %; в Москве соотношение почти такое же; в отсталой провинции -- несколько более благоприятное для ликвидаторов, но в общем на стороне "Правды" стоят 4/5 передовых рабочих. Какую ценность могут иметь абстрактные призывы к единству фракций и течений, если правильная политика, противопоставленная этим "фракциям и течениям", сумела в течение трех лет сплотить вокруг большевизма подавляющее большинство передовых рабочих? Во время выборов в IV Думу, где дело шло не о социал-демократах, а об избирателях, 67 % рабочей курии высказалось за большевиков. Во время конфликта между двумя

частями думской фракции в Петербурге за депутатов-большевиков подано было 5 000 голосов, за меньшевиков -- всего 621 голос. В столице ликвидаторы оказались совершенно раздавлены. В профессиональном движении то же соотношение: из 13 союзов Москвы не было ни одного ликвидаторского; из 20 союзов Петербурга только четыре, наименее пролетарских и наименее значительных, оказались полностью в руках меньшевиков. В начале 1914 г. при выборах представителей от рабочих в больничные кассы Петербурга прошли целиком списки сторонников "Правды". Все враждебные большевизму группы: ликвидаторы, отзовисты, примиренцы разных толков, оказались совершенно неспособны пустить корни в рабочем классе. Ленин делал отсюда вывод: "Только в борьбе против этих групп складывается и может сложиться действительная рабочая социал-демократическая партия в России".

Весной 1914 г. Эмиль Вандервельде, тогдашний председатель Второго Интернационала, посетил Петербург, чтобы ознакомиться на месте с борьбой фракций в рабочем классе. Споры русских варваров оппортунистический скептик измерил масштабами бельгийского парламентаризма. "Меньшевики, -- сообщил он по возвращении, -- хотят организоваться легально и требуют права коалиций; большевики хотят добиваться немедленного провозглашения республики и экспроприации земель". Эти разногласия Вандервельде назвал "довольно ребяческими". Ленину оставалось только горько усмехнуться. Скоро надвинулись события, которые произвели неподкупную проверку людей и идей. "Ребяческие" разногласия между марксистами и оппортунистами распространились постепенно на все мировое рабочее движение.