О прологе БФ более подробно БНС рассказывал „люденам“ в 98-м году:
Там ведь как эту операцию „Вирус“ собирались проводить? Создали наведенное сознание у нашего несчастного Максима. Сделали его жителем… <…> Пересадили ему сознание пандейского инженера по счетно-аналитическим машинам, который потерпел кораблекрушение в океане и оказался спасен какими-то странными людьми, совершенно непонятными. Один из которых как две капли воды был похож на Абалкина: длинноволосый и так далее и так далее. И вот этот самый… как его… Капсукас зовут? И вот этот самый несчастный Максим. Хохма заключалась в том, что этот самый Капсукас, инженер, он страшный трус: Патологический трус. Да еще и испытавший страшное совершенно потрясение во время кораблекрушения. Он сидит и всего боится. Ему страшно на этом острове. Это островок в так называемом Гнилом Архипелаге, южная часть Островной Империи. Кругом гниющее море на многие десятки километров вокруг. В зарослях бродят совершенно жуткие дикари, беспощадные, как капкан, готовые в любой момент прийти. У него в сознании сидят эти самые таинственные люди, которые его вытащили из пучины моря и у которых здесь вот, в хижине, в самодельной хижине загадочная и таинственная лаборатория с какими-то мигающими экранами, в которых он, инженер, ничего не понимает. И он там сидит, боится в хижину идти. Жратва есть только в хижине, консервы. Он туда идет, только когда умирает от голода, а в остальное время сидит на берегу и ждет, что, может, подойдет судно какое-нибудь… кто-нибудь его спасет… И вот в один прекрасный момент из этого гнилого моря вдруг поднимаются две [1 слово нрзб— С. Б.]. Это офицеры-подводники. Белая субмарина. Эти офицеры-подводники подходят к этому Капсукасу и начинают обращаться с ним так, как офицеры-подводники Океанской Империи обращаются со всеми неокеанцами. И в тот самый момент, когда ужас Капсукаса достигает неописуемого уровня, по всем законам наведенной психики происходит срыв — он превращается в Максима. Это надо было сделать для того, чтобы не успели убить. Океанские офицеры оказываются, естественно, землянами, которые проводили этот эксперимент только для того, чтобы выяснить, насколько высок этот самый уровень. Уровень оказался слишком низким. Капсукас настолько труслив, что его сознание исчезло в тот момент, когда жизни его еще ничего не грозило. Ну вот и они его, этого самого Максима, снова в этой самой хижине… снова загоняют ему Капсукаса в мозг, снова они уходят в море, а Капсукас остается ждать своей страшной участи. И вот начало… вот такой пролог, который в принципе можно было написать, там на десять страниц текста всего. После чего приходит настоящая подводная лодка, которая его забирает. Его отвозят в Океанскую Империю, доставляют в штаб, естественно, в контрразведку, где ему делают немедленно ментоскопирование и, рассматривая его ментограммы, видят там Абалкина. В его воспоминаниях видят Абалкина, искусственного Абалкина. Они ведь знают Абалкина, они помнят эту историю, таинственную, загадочную историю, когда шифровальщик штаба флотилии „Ц“ вдруг оказался шпионом.
Ну вот с этого момента начинается раскрутка. Начинают его раскручивать. А раскручивают его очень простым образом: ему дают прослушивать магнитофонные записи, его допрашивают, и постепенно Максим понимает, что там происходило.
По идее, дальше офицер должен был оказаться садистом, который хочет выкачать всю „информацию из этого самого Капсукаса, хочет с ним подразвлечься, и в этот момент ментомаска Капсукаса исчезает, Максим становится Максимом, судьба офицера ужасна… А Максим через пролив, отделяющий береговой остров от следующего большого острова, через залив, населенный всякой ядовитой сволочью… Там даже висят огромные плакаты, предупреждающие не погружаться в воду: „Твоя жизнь нужна Империи“… Максим переправляется, и вот там начинается его путешествие…
В офлайн-интервью БН писал о предполагаемом авторе „Белого Ферзя“: „Я передал ему те (немногочисленные) заметки, которые у меня сохранились, но я вовсе не уверен, что эти заметки будут хоть как-то использованы“.
Неизвестность об использовании сохранившихся заметок, как и неизвестность вероятности выхода этого романа вообще позволяет опубликовать эти материалы в настоящем исследовании. Их действительно очень мало:
ОПЕРАЦИЯ „ВИРУС“
Три вопроса повторяются неизменно:
Что в человеке является собственно человеческим?
Как он приобрел это человеческое?
Как можно усилить в нем эту человеческую сущность?
Дж. Брунер „Психология познания“ (Изд-во „Прогресс“, Москва, 1977, стр. 387) Глава I. Гнилой архипелаг
…Окна забраны крашеными металлическими решетками. Выходят на проспект Пограничных войск. Второй этаж. Два светлых зала. Шесть сортировок, четыре довоенных хонтийских мульти-пляйера, четыре табулятора (огромные черные электрические арифмометры… бегемоты-саркофаги… железное чавканье вращающихся двенадцатиразрядных счетчиков, чвак-чвак-чвак и — гррумдж! — печатающее устройство). Гррумдж, гррумдж… И пронзительно, словно в истерике, хохочет Мелиза Пину, — смешливая, хорошенькая и глупая, как семейный календарь…
Иллиу Капсук поднимает тяжелую голову, озирается. Ничего не изменилось вокруг. Здесь никогда ничего не меняется. Только день превращается в ночь, а ночь, мучительно переболев темной, влажной жарой и москитами, переходит в день, больной слепящей влажной жарой и гнусом. Маслянисто гладкая жирная вода впереди, насколько хватает глаз, мертвое вонючее марево над болотом позади — двести шагов до края джунглей, до неподвижной пестрой стены, красно-белесо-желтой, как развороченный мозг…
Гнилой Архипелаг. Мертвое, сожранное водорослями море. Мертвая, сожранная, убитая джунглями и соленой трясиной суша…
„Иллиу Капсук. Иллиу Баратма Капсук…“
Он снова ловит себя на том, что все время повторяет свое имя. Он словно боится его забыть. Вполне обоснованное опасение. Он знает, что уже забыл многое и многое. Он болен. Здесь все вокруг больное. А все здоровое, что попадает сюда, становится больным. Гудит, звенит и кишит гнусом влажный больной воздух. И больная кровь гудит, звенит и кишит какой-то дрянью — в голове, в жилах, в распухших ушах…
Описание аварии теплохода-лайнера.
Описание Гнилого архипелага — тянется на шестьсот миль с юга на север до самой Островной Империи.
Описание острова — странный Дом. Аборигены-островитяне, вооруженные отравленными метательными дисками, охотники на людей, окраинная стража Империи.
Цель эксперимента — проверить психовыключение: ужас смерти должен возвращать Максиму личность.
Они вошли в воду. Буро-коричневая каша водорослей неохотно раздавалась под ногами. Она воняла. Это не было похоже на море. Это не похоже было даже на застоявшуюся вековую трясину Это был разлив лопнувшего городского коллектора.
Тот, что был помоложе, натянул налицо маску и обернулся. На прощанье. Заместитель заведующего расчетным отделом фирмы „Пиво АРОМА“ по-прежнему сидел на вонючем песке, в прежней нелепой позе и трусливо, искоса, так, чтобы было незаметно, наблюдал за ними… Иллиу Капсук. Иллиу Баратма Капсук. Инженер-эксплуатационник по счетно-аналитическим машинам из Мелиты… Глаза у него были, как два издыхающих головастика.
— Господи, — сказал тот, что был помоложе. — До чего же это страшно, если подумать…
— А ты не думай, — сказал тот, что был старше. Он сказал это сердито: он натягивал свою маску, и борода мешала ему — цеплялась и путалась в пальцах, словно живое упрямое и непокорное существо.
ОТЧЕТ
Операция: „ВИРУС“
Статус: ИСПОЛНИТЕЛЬ
Имя: МАКСИМ КАММЕРЕР
Псевдоним постоянный: —
Псевдоним временный: БЕЛЫЙ ФЕРЗЬ
СОДЕРЖАНИЕ:
1. Постановка задачи.
2. Подготовка.
3. Операция, фаза 0.
4. Операция, фаза 1.
5. Операция, фаза 2.
6. Операция, фаза 3.
7. Выход из операции.
8. Выводы.
1. ПОСТАНОВКА ЗАДАЧИ
Основными посылками подготовки операции были, во-первых, полное отсутствие ясности в истории гибели ……. — псевдоним Тристан, — и во-вторых, систематическая нехватка информации относительно Островной Империи, будь то информация о социальном и административном устройстве, экономическом положении, внешней и внутренней политике, религии, науке, культуре — фактически обо всем.
В соответствии с этими посылками, а также учитывая исключительную сложность и опасность любой попытки внедрения и даже просто самого поверхностного сбора информации, была установлена следующая приоритетность в постановке задач:
А. Выяснение обстоятельств гибели Тристана.
Б. Попытка собрать новейшую информацию о Побережье, в пределах военной зоны.