Читать интересную книгу Сад Лиоты - Риверс Франсин

— Как вы себя чувствуете, миссис Рейнхардт? — с печальной улыбкой спросила Арба, и по выражению ее лица Лиота поняла, что молодая женщина видит в ней подобие древнего ископаемого.

— Еще коптим небо, — ответила она.

— Что ж, хорошо. — Арба смешалась и замолчала, не зная, что ответить.

— Пожалуй, я пойду в дом. — Лиота почувствовала, что очень продрогла.

— Надеюсь, дети не очень вас отвлекают?

— Чьи дети?

— Мои.

— Да ради Бога! Нисколько. Энни любит с ними возиться. Пусть приходят. В следующий раз они могут зайти через калитку.

— Какую калитку?

Лиота прошла чуть вперед и показала.

— Вон там. Ну, конечно, откуда вам знать? Она ведь была загорожена кустами, которые давно пора было подстричь. Калитку сделал мой муж лет двадцать назад, когда в вашем доме жила моя подруга. Она умерла в 64-м году, и ее дети продали этот дом.

— А потом кто-нибудь пользовался калиткой?

— Нет. В доме поселилась семья с грудным ребенком. Эти люди жили уединенно и почти никуда не ходили. Я редко видела их, зато постоянно слышала, как они ругались между собой. Однажды даже приезжала полиция, чтобы они не поубивали друг друга. Много семей сменилось после них, и никому не было дела до сада, как, впрочем, и вам. Наверное, они считали уход за садом обязанностью землевладельца, поэтому им было на все наплевать. Вот почему на вашей лужайке растут одни сорняки, а сад пришел в запустение.

— Но ведь я работаю, миссис Рейнхардт. — Улыбка исчезла с лица Арбы. — Я почти все время на работе. Домой прихожу настолько усталой, что не в состоянии заниматься участком.

— Если вы будете работать в саду хотя бы час в день, то почувствуете небывалый прилив сил. — Лиота еще сильнее оперлась на метлу, чтобы легче было стоять, и заглянула в глаза соседке. — По крайней мере, у меня так было. Я много лет ездила на работу на автобусе и ходила пешком. — Она чувствовала, как ломит все ее суставы. — Так что, Арба Уилсон, я знаю, что вы всю неделю работаете, а ваши дети предоставлены сами себе.

Арба пожала плечами:

— Так и скажите, миссис Рейнхардт, что мои дети вам мешают. Поверьте, они вас больше не побеспокоят.

— Как бы кто-нибудь не побеспокоил их…

Арба опешила, и тревога отразилась на ее лице.

— Моих детей кто-то обижал?

— Пока не замечала, я ведь посматриваю на них. Но с улицы видно, что дети находятся без присмотра. Всякие люди встречаются.

Арба вздохнула с облегчением:

— У меня нет другого выхода, миссис Рейнхард. Я бы с радостью не работала. Но за все надо платить: за дом, за еду, за машину, за коммунальные услуги, за медицинскую страховку. Денег совсем не остается.

— Пусть детям помогает их отец.

— Отец?! — Арба расхохоталась. — Сначала суд должен найти его.

— А где он сейчас?

— В Лос-Анджелесе, если снова не угодил в тюрьму. Уж лучше я буду сидеть на хлебе и воде, чем снова жить с ним. Такая помощь нам не нужна, миссис Рейнхардт. Однажды, когда я лежала в больнице, мой муж дернул Нила за руку и сломал ее, когда малыш заслонил экран телевизора и помешал ему смотреть какой-то дурацкий футбольный матч.

— Да что вы говорите! — Лиоте стало понятно, почему Арба так относится к этому человеку. — А кто-нибудь из родственников помогает вам?

— Моя сестра сама живет на социальное пособие. Когда мои дети станут взрослыми, они не должны думать, что можно жить за счет государства и не работать. Я не хочу этого.

— В этом вы правы. А может, стоит пригласить няню?

— Слишком дорого. Тогда мне потребуется финансовая помощь, а мне бы не хотелось брать у кого-то деньги.

— Тогда велите своим детям играть во дворе, где они будут в безопасности. — Лиота не могла больше стоять на холоде. — Или пусть приходят ко мне смотреть телевизор. Но только не MTV.

Она повернулась и стала подниматься по ступенькам. Колени ломило, и каждый шаг причинял ей жуткую боль. Она уже собралась открыть дверь, как вдруг остановилась и спросила:

— Кстати, как зовут ваших детей?

— Кения, Туниса и Нил.

— Боже правый! С чего это вы дали им такие имена — ведь это названия государств в Африке и реки в Египте?

— Чтобы дети могли гордиться тем, что они являются потомками африканцев.

— Которые продавали своих сородичей работорговцам? Бывают такие предки, о которых лучше забыть.

— Извините, как вас надо понимать?

— Послушайте, мой муж закончил войну в Германии, на родине своих предков, и стыд за своих соотечественников мучил его до конца жизни. Если бы не это обстоятельство, он прожил бы намного дольше. — Прежнее волнение вернулось к Лиоте. — Когда ваши дети будут приходить ко мне, я стану называть их Каролина, Индиана и Вермонт! Они такие же свободные люди, как и израильтяне. И они американцы. Сделайте так, чтобы ваши дети гордились этим!

Лиота закрыла за собой дверь.

— Твоя бабушка — просто нечто, — обратилась Арба к Энни. — Даже не знаю, что сказать. Она всегда такая?

Энни водрузила садовую скульптуру, и дети начали засыпать яму землей.

— Она не хотела вас обидеть. — Энни, впервые услышавшая, как бабушка упомянула о своем муже, надеялась, что она продолжит рассказывать о нем.

— Пусть это вас не беспокоит. — Арба рассмеялась. — Старые люди становятся более придирчивыми. — Она посмотрела на дом Лиоты. — Я люблю ее.

— Я тоже. — Энни с трудом произнесла эти слова из-за слез, комом стоявших в горле. Она готова расплакаться? Но почему? Откуда это чувство неизбежности смерти?

Тем временем дети закончили утаптывать землю вокруг садовой скульптуры.

— А она не упадет? — Нил недоверчиво посмотрел на Энни.

— Думаю, устоит. — Энни качнула металлическую трубу сначала легонько, потом посильнее. Держится крепко. Она отошла на край лужайки и оглядела возвышавшуюся на клумбе скульптуру.

— Отличная работа, ребята, — похвалила Энни своих помощников, когда они подошли к ней и встали рядом.

— Нам пора домой. — Арба направилась к своему крыльцу. — Дети, может быть, мы увидим Энни и ее бабушку в церкви, на воскресной службе.

— Спасибо за помощь, — прокричала вслед Энни.

Она улыбнулась и, помахав рукой, направилась к машине. Через несколько минут с небольшой вещевой сумкой, двумя полиэтиленовыми пакетами с продуктами в одной руке и большой птичьей клеткой в другой, она уже шла по дорожке к заднему крыльцу.

На кухне Энни разобрала пакеты. Сыр, яйца, гамбургер, цуккини, грибы, картофель и молоко убрала в холодильник, а кофе, какао, чай и закуску к пиву оставила на кухонном столе. После этого она поспешила в гостиную.

Лиота, кутаясь в шерстяной плед, сидела в кресле. Лицо бабушки показалось Энни бледнее, чем обычно.

— Как ты себя чувствуешь, ба?

— Неплохо, только вот очень замерзла.

Энни потрогала ее руку. Холодная, как лед.

— Я приготовлю тебе горячего шоколада.

— С удовольствием бы выпила, но я забыла купить его.

— Зато я не забыла. — Заметив, что бабушка дрожит от холода, Энни остановилась в нерешительности. — Может, сначала зажжем огонь в камине?

— Я не делала этого целую вечность.

— Если ты не хочешь, я не…

— Нет-нет, я очень люблю, когда горит огонь. И всегда любила, хотя с камином так много хлопот: сначала разжигать его, потом чистить. Да и дров у меня мало. Спички лежат на каминной полке, за дедушкиной фотографией.

Когда Энни увидела эту старую фотографию, внешность дедушки показалась ей необыкновенно выразительной.

— Он, наверное, был голубоглазым.

— Из всех людей, которых мне довелось видеть, он был самым лубоглазым. И волосы у него были светлые, с золотистым оттенком.

Отставив каминный экран, Энни чиркнула спичкой и поднесла ее к пожелтевшим от времени газетам, лежавшим между сухими сучьями и поленьями, и они быстро занялись.

— Я почти ничего не знаю о дедушке. Мама очень мало рассказывала о нем.