подвернѐтся подходящий случай, его милость осуществит свою угрозу. Поверьте,
так и будет. Уж мне ли не знать собственного хозяина. Ваша светлость, мои дела
совсем плохи и если вы не поможете мне, они станут гораздо хуже. Меня ждѐт
печальная участь. Я могу остаться без ушей или буду выброшен на улицу. А
возможно оба этих несчастья произойдут одновременно.
-Лареф, ты полагаешь,…я могу заступиться за тебя? – с нескрываемым
удивлением спросила у него Ремика.
-О, да, ваша светлость. Признаться, я надеюсь, что вы именно так и поступите! –
Лареф устремил на Ремику ещѐ один умоляющий взгляд, подкрепив его весьма
выразительным движением ушей.
-Лареф, я нахожусь в ещѐ худшем положении. Твой хозяин ненавидит меня.
Поверь, если я только заикнусь о снисхождение, тебе придѐтся гораздо тяжелее.
И уж, если совсем откровенно, так я нуждаюсь в том же, что и ты.
-В чѐм ты нуждаешься, дитя моѐ? – раздался мягкий голос графини де Сансер.
Она совершенно беззвучно появилась в комнате и, бросив лѐгкий взгляд на
Ларефа, прижала Ремику к груди.
-Матушка, как хорошо, что вы приехали, - прошептала Ремика, обнимая
графиню, - вы оказались правы. Артью очень зол. Очень. Он ничего не желает
слушать.
Артью тем временем узнав, что мать отправилась к нему в комнату, немедленно
поспешил обратно. Он уже собирался открыть дверь, но так и не сделал этого. До
него донѐсся расстроенный голос Ремики:
-Я пребываю в растерянности, матушка!
Вслед за голосом Ремики, Артью отчѐтливо расслышал голос матери:
-Дитя моѐ, ты сказала ему о своей любви?
-Как, матушка? Как я ему смогу сказать? – даже через дверь чувствовалось
отчаяние человека, произносившего эти слова. На губах Артью появилась
довольная улыбка. Он напряг слух, стараясь не упустить ни единого слова из
речи Ремики.
- Он считает меня лгуньей. Чтобы я не сказала, в его глазах будет выглядеть
ложью. Любое слово, любой наш разговор Артью превращает в насмешку.
Насмешка и гнев, вот те чувства, которыми он отвечает на все мои попытки
открыть истину. Я испробовала все способы, матушка, но на него ничего не
действует. Он только и знает, что требует письмо. Я вам даже передать не могу,
какие чувства испытываю при одном этом слове «письмо». Я начала ненавидеть
это слово. Матушка, я очень виновата. Очень. Мне всѐ время хочется показать
Артью свои чувства. Показать, насколько они прекрасны. Но получается всегда
наоборот. Я злюсь на него. И это вместо того, чтобы попросить прощения у
моего супруга. В такие мгновения я начинаю ненавидеть себя. Артью такой
хороший, добрый, милый…а я…я не заслуживаю такого супруга. Не заслуживаю.
-До чего же приятно еѐ слушать, - едва слышно пробормотал под нос Артью. Он
замолк, вновь превращаясь в слух. Больше того, Артью практически прильнул к
двери лицом. Снова раздался мягкий голос матери:
-Ремика, ты должна понять очень важную вещь. Если Артью уедет отсюда с
письмом, всѐ будет закончено. Ты потеряешь его навсегда.
-Что же мне делать, матушка? Как я могу ему помешать?
-У меня есть одна мысль, дитя моѐ, - раздался многозначительный голос матери.
-Опять заговор, - пробормотал Артью, - ну что ж, дорогая матушка, интересно
послушать, что именно вы затеяли на сей раз.
-Какая мысль, матушка? – голос Ремики прозвучал радостно.
-Мы снова поставим Артью в положение, из которого у него останется только
один выход…признать свою супругу в глазах всего общества.
-Матушка, у нас не получится, - послышался из-за двери недоверчивый голос
Ремики. А вслед за ним Артью услышал голос Ларефа:
-Ваша светлость, хозяин настороже. Вам не удастся его провести.
-И ты здесь…Брут…- пробормотал Артью, - ну, подожди у меня, предатель…
Тем временем снова раздался голос графини де Сансер:
-Я прекрасно знаю своего сына. Он не станет открыто бросать вызов обществу.
Он слишком высоко ставит свою честь и честь семьи. И мы воспользуемся
щепетильностью Артью. Иначе говоря, мы просто организуем большой приѐм в
честь приезда супружеской четы де Сансер в Гранаду. Пригласим всех гостей.
Все они будут оповещены заранее о причине торжества. Вы будете официально
представлены обществу в качестве супругов. Все будут знать истинную причину
торжества. Все, за исключением Артью. Ему мы скажем, что празднества
устраивает герцог Мендоса в честь некого неизвестного нам события.
-А вдруг он откажется присутствовать, матушка? – раздался обеспокоенный
голос Ремики.
-В таком случае, дитя моѐ, ты просто пообещаешь ему отдать письмо сразу после
торжества. Здесь Артью не станет торговаться и сразу согласится. Он не захочет
упустить такой хороший шанс.
За дверью раздался радостный визг.
-Матушка!
Артью не стал дальше слушать. Он не мог позволить поймать себя на месте
преступления. Кроме всего прочего, это обстоятельство могло расстроить планы
досточтимой матушки. Чего Артью очень не желал. Донельзя довольный
услышанным, Артью неслышно удалился.
Глава 35
Несколькими часами позже Ларефу передали, что граф де Сансер желает побеседовать с ним. Окрылѐнной этой новостью, Лареф со всех ног поспешил в покои хозяина. Но его там не оказалось. Узнав от слуг, что граф направился в парк, Лареф поспешил туда. Он битый час осматривал аллеи парка, пока не увидел хозяина. Артью лежал на зелѐной лужайке. Опѐршись на локти, он с интересом рассматривал деревья вокруг себя. Невдалеке находилась живописная беседка. А чуть поодаль располагались роскошные цветники. Лареф всѐ эти незначительные подробности подметил краем глаза. Он со всех ног поспешил в сторону хозяина. Представив перед ним, Лареф приветствовал Артью. При этом он как коршун наблюдал за лицом хозяина, пытаясь найти в них признаки неудовольствия.
-А вот и мой милый Лареф, - Артью наградил слугу благосклонной улыбкой. Увидев улыбку, Лареф воспарял духом и осмелился задать вопрос:
-Вы меня звали, хозяин?
-Мне не с кем поговорить здесь, Лареф, - с недовольным видом пожаловался Артью и продолжал говорить таким же недовольным голосом. – То и дело приходится прозябать в этом весьма неуютном дворце. Прибавь к этому моѐ положение супруга, и ты поймѐшь, в каком скверном состояние пребывает твой хозяин. Мне решительно нечем заняться. Я испытываю настоящую скуку. Будь я в Париже, нашлись бы тысячи развлечений. Здесь же нет ни одного. Мне тоскливо, Лареф. Лареф, друг мой единственный, ты должен помочь несчастному графу де Сансеру.