— Давай-ка попробуем еще раз, — предложил он, вывел меня на крыльцо и закрыл дверь.
Я нахмурился и громко возмутился:
— Как грубо!
Сначала я решил, что сосед решил унизить меня точно так же, как это сделала мама той красивой девочки. Я уже собирался уйти, как услышал приглушенную подсказку из-за двери:
— Попробуй постучать.
Закатив глаза, я забарабанил костяшками пальцев по дереву. Секунду спустя дверь распахнулась, и сосед согнулся в шуточном поклоне, приглашая меня войти.
— Майкл Марш — хранитель веры, солдат удачи и дикарь с Динсмур-драйв, — с улыбкой представился он.
Так я в первый раз оказался в доме мистера Марша — в первый, но далеко не последний. Через несколько дней я познакомился с его женой Сандрой, которая была очень тихой и спокойной по сравнению со своим эксцентричным мужем. Я очень быстро подружился с их сыновьями Уильямом и Эриком. Мне особенно нравилось наблюдать за тем, как малыш Эрик ползает по дому; в такие моменты я вспоминал своего собственного младшего брата, Кевина.
Марши обращались со мной как с родным. Джон и Линда в последнее время ссорились чаще, чем обычно, поэтому соседский дом стал для меня тихой гаванью. Если я не «сеял хаос и разрушение» вместе с Полом и Дэйвом, то сидел в уголке «зала знаний» (так называл одну из комнат своего дома мистер Марш) и читал о фильмах, спортивных автомобилях и самолетах. Последние очаровали меня еще в детстве, когда я был маминым рабом. Сидя в холодном подвале в позе военнопленного, я мечтал о том, как превращусь в Супермена и улечу далеко-далеко. Я всегда хотел научиться летать.
Хотя мне и не разрешали брать книги домой к Уолшам, я изредка все-таки нарушал запрет и до утра зачитывался рассказами о пилотах Второй мировой войны и справочниками по развитию самолетостроения. Библиотека Майкла Марша открыла мне совершенно новый мир. Впервые в жизни я задумался о том, каково это — лететь на борту настоящего самолета. Может быть, когда-нибудь и я…
Отец Пола, Дэн Брейзелл, был местным мастером на все руки. И он повлиял на меня едва ли не больше, чем мистер Марш. Сначала мистер Брейзелл относился ко мне настороженно, но постепенно привык к тому, что я все время торчу у него за спиной и внимательно наблюдаю за тем, что он делает. Иногда мы с Полом и Дэйвом тайком пробирались в гараж и разглядывали механизмы и устройства, которые Дэн собирал по собственным чертежам. Мы вздрагивали от малейшего шороха и практически не шевелились, боясь что-нибудь сломать или испортить. Но стоило мистеру Брей-зеллу вернуться, как мы пулей выбегали на улицу, прежде чем ему удавалось нас поймать. Мы знали, что гараж был особым местом, где Дэн, Майкл и еще несколько соседей собирались практически каждый день.
Иногда во время таких встреч кто-то неодобрительно косился на меня и делился своими опасения насчет «понижения цен на местную недвижимость», но мистер Марш всегда приходил ко мне на выручку. «Спокойно, парни! — как-то раз сказал он. — У меня есть планы на своего юного ученика. Я уверен, что в будущем мистер Пельцер станет новым Чаком Йегером[2] или Чарльзом Мэнсоном[3]. Как видите, я пока не определился».
— Ага, — радостно закивал я в ответ на его слова, — Чарльзом Мэнсоном!
На самом деле я почувствовал какой-то подвох, потому что ни разу не встречал имени Чарльза Мэнсона среди великих пилотов, но решил не уточнять.
На Динсмур-драйв я наконец-то почувствовал себя обычным подростком. Ночью я нередко засыпал над одной из «позаимствованных» у мистера Марша книг, убаюканный сладким цветочным ароматом, долетающим из открытого окна с окрестных лужаек. А днем меня и моих друзей ждали новые приключения!
У Джона с Линдой все, к сожалению, было не так хорошо. Ежедневные ссоры стали обычным явлением; окончательно разругавшись, они нередко уходили из дома, а я оставался присматривать за детьми. В конце концов я даже научился предсказывать, когда ссора достигнет своего апогея, и успевал увести детей на улицу раньше, чем Уолши принимались швырять друг в друга всем, что попадалось под руку.
Хоть мне и нравилось жить на Динсмур-драйв, я понимал, что дальше так продолжаться не может. Я должен был что-то делать. Однажды, после особенно бурной ссоры, я позвонил миссис О’Райан и попросил забрать меня от Уолшей, даже если это означало возвращение в тюрьму. Она одобрила мое решение и пообещала, что свяжется с Тёрнбоу и узнает, смогут ли они принять меня.
Мне было очень нелегко покидать Динсмур-драйв. Да, я провел там всего несколько месяцев, но это были одни из лучших месяцев в моей жизни. Я не хотел прощаться с друзьями. Пол, Дэйв и я старались вести себя так, будто все в порядке, но в последний момент Дэйв не сдержался и крепко обнял меня. Мистер Брейзелл помахал мне отверткой, а мистер Марш подарил книгу о самолетах — ту самую, которую я тайком выносил из его дома раз десять.
— Теперь тебе не придется за ней возвращаться, негодник, — улыбнулся он.
А еще мистер Марш подарил мне открытку Delta Airline, на которой написал свой адрес и номер телефона.
— Не пропадай, парень, — сказал он, а я почувствовал, как у меня слезы наворачиваются на глаза. — Знай, что мы с Сандрой будем рады видеть тебя в любое время. Так держать, пилот! Так держать!
Прежде чем забраться в старый бело-синий пикап Гарольда Тёрнбоу, я откашлялся, а потом обернулся ко всем, кто пришел меня проводить.
— Не плачьте. Не бойтесь… потому что я еще вернусь! — сказал я, подражая интонациям мистера Марша.
Когда мы ехали по Дирнсмур-драйв, я заметил ту самую злобную даму с идеальной прической. Она стояла на крыльце, скрестив руки на груди, и провожала меня ехидной усмешкой.
— Я вас тоже люблю! — крикнул я, широко улыбаясь.
Уже через час я вбежал в дом Элис Тёрнбоу. После короткого объятия она оттолкнула меня и внимательно посмотрела мне в глаза.
— Это в последний раз, — предупредила Элис. — Говори сейчас или впредь не выступай.
Я кивнул, прежде чем ответить:
— Я знаю, где мой дом. 555-26-47!
Глава 10
Прорыв
На второй год обучения в старшей школе мне все надоело. Из-за того, что я постоянно переезжал и редко задерживался на одном месте больше нескольких месяцев, меня определили в класс для отстающих. Сначала я возмутился, а потом понял, что в этом есть и положительные моменты: здесь от меня никто ничего не требовал. К тому времени я окончательно забросил большую часть предметов, потому что твердо знал: мое будущее не имеет никакого отношения к школе. Сорок восемь часов в неделю я пропадал на всевозможных работах и с каждым днем убеждался, что знания, полученные на уроках, вряд ли пригодятся мне в реальном мире.
Я продолжал отчаянно искать новые источники заработка еще и потому, что мне уже исполнилось семнадцать, а значит, остался всего год до окончания опеки. После уроков я сломя голову бежал домой, переодевался и, даже не присев, отправлялся либо в ресторан, либо на завод по производству пластика, где нередко трудился до двух часов ночи. Вскоре я почувствовал, что сверхурочные и постоянный недосып не проходят даром. В школе учителя делали мне замечания, когда я начинал храпеть на уроках. Одноклассники издевательски посмеивались надо мной, а у меня не было сил, чтобы поставить их на место. Некоторые из них приходили в рестораны, где я работал, и не упускали случая продемонстрировать свое превосходство перед девушками или похвастаться дорогими костюмами. Эти ребята были твердо уверены, что им, в отличие от меня, никогда не придется хвататься за такие подработки, чтобы выжить.
Иногда, в редкие свободные часы, я ходил в гости к мистеру Тэпли, преподавателю английского. Если у него в это время не было уроков, он чаще всего проверял тетради. Я садился перед ним, упирался локтями в парту и забрасывал мистера Тэпли бесконечными вопросами о моем будущем. Он знал, что мне нелегко живется, но я почему-то стеснялся признаться, отчего все время засыпаю на занятиях. Мистер Тэпли отрывался от кипы тетрадей, приглаживал редеющую шевелюру и давал мне парочку советов — вполне достаточно, чтобы пережить очередные выходные, во время которых я пытался сделать домашние задания на неделю вперед.
Хоть я и хватался за любую возможность подзаработать, я старался организовывать свое расписание так, чтобы освобождать каждый второй уик-энд. В эти дни я ездил в Сан-Франциско — искать отца. За последние годы я оставил сообщения на всех пожарных станциях города с просьбой перезвонить, но папа так и не откликнулся. Однажды, когда очередной пожарник ответил, что отец у них не работает, я не выдержал.
— Ну, пожалуйста! — взмолился я. — Просто скажите, в какую смену я могу ему позвонить!
— Эмм… Стивен работает на разных станциях в разное время, — немного поколебавшись, ответил пожарник. — Мы передадим ему твое сообщение, — сказал он и быстро повесил трубку.