Слуги сошли с лошадей и, когда лама проходил мимо, распростерлись на земле лицом вниз. Но он не остановился и, очевидно, совсем нас не заметил.
Я начала уже сожалеть о своей сдержанности, мне хотелось продолжить наблюдение за лунг-гом-па. Решив, что согласие не останавливать путника вполне достаточное свидетельство моего уважения к обычаям страны, я приказала слугам снова сесть на лошадей и следовать за ламой, успевшим между тем отойти далеко. Не пытаясь его догонять, мы старались только, чтобы расстояние между нами не увеличивалось, и благодаря нашим биноклям мы с сыном не теряли его из виду.
Не различая больше лица ламы, мы все же отмечали удивительную ритмичность его упругого шага — размеренного, словно движения часового маятника. Так мы проехали за ним около трех километров. Но тут лунг-гом-па сошел с тропы, взобрался по крутому склону и исчез в извилинах окаймлявшего плато горного хребта. По таким откосам всадники за ним следовать не могли, и нашим наблюдениям поневоле был положен конец. Мы повернули назад.
Сознавал ли лама, что его преследовали? Хотя мы держались от него на почтительном расстоянии, всякий нормальный человек должен был услышать за собой стук лошадиных копыт. Но — я уже говорила — лунг-гом-па был, по-видимому, в состоянии транса, и именно поэтому нельзя с уверенностью определить — притворился ли он, будто нас не видел, и взобрался на гору, желая избавиться от нашего назойливого любопытства, или же действительно не знал, что за ним следят, и изменил направление просто в соответствии с назначенным маршрутом.
Через четыре дня после этого события мы прибыли поутру в местность Тхебгиай, где расположены многочисленные стойбища докпа. Я не преминула рассказать пастухам, как на ведущей к их пастбищам тропе мы встретили лунг-гом-па. Оказалось, что как раз накануне нашей с ним встречи некоторые пастухи тоже его видели, когда на закате гнали свои стада с пастбищ.
Это сообщение позволило сделать мне приблизительный подсчет: если из числа часов, затраченных на наш переход при обычной скорости передвижения, вычесть время привалов и отдыха, то можно заключить — с момента, когда его заметили пастухи, лунг-гом-па должен был идти не останавливаясь с постоянной скоростью всю ночь и весь следующий день, чтобы к вечеру дойти до места, где мы его увидели. Удивительным здесь было именно постоянство этой скорости, так как переходы без отдыха по двадцать четыре часа для тибетских горцев самое обычное дело.
Во время путешествия в Лхасу из Китая лама Йонгден и я часто совершали длительные переходы по девятнадцать-двадцать часов в сутки без еды и питья и ни разу не останавливались. В один из таких переходов мы брели через высокогорный перевал Део по колено в снегу. Но, разумеется, нам не по силам было бы соревноваться с крылатой поступью лунг-гом-па.
Кроме того, он стартовал совсем не из Тхебгиай, где его видели пастухи. И какое еще расстояние ему оставалось пройти, когда он свернул в сторону и исчез за горным хребтом? Бесполезно было строить какие-либо предположения. Пастухи полагали — он шел из Цзанга, так как многие монастыри в этой провинции в течение многих веков специализировались в обучении скороходов лунг-гом-па. Во всяком случае, на территории Тхебгиай пересекается много троп, а поскольку пастухи с ламой не разговаривали, им также пришлось ограничиться догадками.
Невозможно было планомерно проводить научные исследования в этой пустыне. На них потребовалось бы затратить много месяцев, к тому же без всякой гарантии, что результаты будут удовлетворительными. Мне и думать было нечего за них приниматься.
Я только что упомянула о монастырях Цзанг и их славе в качестве центра обучения скороходов. Будет уместно здесь вкратце изложить, какие обстоятельства приписывают древние предания возникновению одного из них.
Героев легенды двое: знаменитый лама Иунгтен Дорджи Паль и историк Бутен. Первый из них — Иунгтен Дорджи Паль — родился около 1284 г. Он считался седьмым воплощением Субхути, ученика древнего Будды. Эта преемственная линия «возрождений» была позднее продолжена Таши-ламами, и Таши-лама наших дней является шестнадцатым перевоплощением Субхути и в то же время тулку Евнагмеда. Иунгтен Дорджи Паль был знаменитым и могущественным магом, занимавшимся главным образом покорением злых духов. Этому магу приписывают в качестве учителя ламу-мистика по имени Тзурванг Сенге. О последнем — если не считать совсем фантастических преданий — никаких сведений не сохранилось. Иунгтен Дорджи Паль жил некоторое время при дворе китайского императора и умер в возрасте девяноста двух лет.
Бутен родился в Тжо Пуг в окрестностях Шигацзе в 1288 г. Он известен как автор нескольких значительных исторических трудов. Он же объединил все буддийское Писание, переведенное с санскрита, в один большой сборник Канджур.
Как-то маг Иунгтен решил совершить магический обряд с целью поработить бога смерти Шиндже. Эту церемонию необходимо совершать через каждые двенадцать лет. Если нарушить это правило, то, как гласит предание, зловещий бог будет каждый день пожирать одно живое существо. Лама намеревался подчинить Шиндже своей воле и заставить его дать клятвенное обещание не употреблять в пищу ничего живого. Взамен спасенных жизней божество получало дары — сперва во время обряда, а затем ежедневно.
Бутен услышал о намерении Иунгтена. Желая знать, действительно ли его друг обладает достаточным могуществом для покорения ужасного божества, он отправился к нему в сопровождении еще трех ученых лам.
Когда ламы пришли, они смогли воочию убедиться, что Шиндже уже ответил на призыв мага. Как гласит предание, его гигантская особа закрывала собой все небо («его существо было огромно, как небо»).
Иунгтен заявил посетителям — они явились как раз вовремя и теперь получат возможность доказать, насколько сильно развито в них чувство сострадания. Для блага всего живого он вызвал бога смерти, а теперь только остается умиротворить его приношениями. И, — продолжал маг, — если один из лам принесет себя в жертву, то сотворит благо. Все три товарища Бутена отклонили эту честь и под различными предлогами поспешили удалиться.
Оставшись один со своим другом, Бутен сказал: если для удачного исхода обряда действительно нужна человеческая жертва, он готов добровольно броситься в широко раскрытую чудовищную пасть Шиндже.
На великодушное предложение друга Иунгтен возразил — он найдет какое-нибудь другое средство для завершения церемонии и Бутену не придется расставаться с жизнью. Но он хочет доверить ему и всем его преемникам обязанность совершения обряда каждые двенадцать лет. Бутен взял на себя это обязательство. Тогда Иунгтен создал бесчисленное количество призраков (тульпа) голубей и бросил их в пасть Шиндже.