В 1939 г. все партийные и правительственные полицейские организации Германии, за исключением Исследовательского отдела, были слиты в одну – Главное управление имперской безопасности. Его VI управление имело своей задачей поставлять секретную информацию о других странах. Первоначально оно сконцентрировало внимание на более традиционных методах их сбора. Но вот после аншлюса73 один молодой сотрудник VI управления обнаружил в архивах австрийской секретной службы интереснейшие документы по криптоанализу. Эта находка напомнила Вильгельму Хеттлю, другому молодому сотруднику этого управления, о славных делах австро-венгерских криптоаналитиков в Первую мировую войну. Узнав, что генерал Фигль, бывший глава австрийской дешифровальной службы, в 1938 г. был арестован и содержится в тюрьме, Хеттль добился от начальника VI управления освобождения Фигля и назначения его преподавателем криптоанализа на специально оборудованную для занятий виллу в Берлине. Здесь Фигль передавал свой опыт новому поколению немецких криптоаналитиков.
Однако подготовка криптоаналитических кадров требовала времени, а пока информация, полученная путем дешифрования, поступала в VI управление из других источников. Однажды его сотрудникам каким-то образом удалось достать испанский код, который потом использовался для чтения шифрперехвата. Кое-что само плыло в руки. Во время хирургической операции в одном из берлинских госпиталей пациент под наркозом вдруг заговорил о необходимости сменить шифр и несколько раз выкрикнул: «Почему Москва не отвечает?» Врач-хирург поспешил в компетентные органы и сообщил о случившемся. Обнаруженная в результате вражеская агентура насчитывала в общей сложности шестнадцать человек, включая и свежепрооперированного радиста. Вскоре после этого пришла еще одна удача: глава японской шпионской сети в Европе предложил продать оптом действующие коды югославского генерального штаба, а также дипломатических служб Бразилии, Ватикана, Португалии и Турции. Предложение было немедленно принято.
С необходимостью применять в своей деятельности криптоаналитические методы Шелленберг, которому в начале 40-х годов было суждено возглавить VI управление, впервые столкнулся еще в 1938 г., когда во время аншлюса ему пришлось выполнять задание по аресту начальника разведывательного отдела австрийского генерального штаба полковника Ронге. При просмотре документов, захваченных во время ареста Ронге, по свидетельству самого Шелленберга, «для получения интересных результатов пришлось прибегнуть к помощи дешифровщиков»
В июле 1940 г. в Мадриде Шелленберг имел возможность ознакомиться с работой военного сектора посольства Германии, который включал сотни служащих, образуя одно из самых крупных немецких шпионских подразделений за границей. Они размещались в посольском здании и активно занимались дешифрованием перехваченных сообщений, пользуясь исключительно благоприятным географическим положением Испании для осуществления перехвата с ее территории. В результате Шелленберг пришел к однозначному выводу о том, что для повышения эффективности операций VI управления требуется, во-первых, установление контроля над всей системой почтово-телеграфной связи Германии с заграницей, а во-вторых, превращение криптоанализа в одно из главных орудий шпионажа и контршпионажа.
Но это предстояло воплотить в жизнь в будущем. А пока в том, что касалось данных, получаемых с помощью криптоанализа, VI управление продолжало зависеть от Абвера74 и Исследовательского отдела Геринга. Например, осенью 1941 г. Шелленберг, ставший к тому времени заместителем начальника VI управления, вынужден был обратиться с просьбой к Гейдриху, возглавлявшему тогда Главное управление имперской безопасности, войти в контакт как с Абвером, так и с Исследовательским отделом, чтобы те нацелили свои средства перехвата на переписку вишистской Франции с Белградом для получения необходимой Шелленбергу информации.
Гиммлеру давно не нравилась такая зависимость. В марте 1942 г. он послал Шелленберга в загородный дом Геринга, чтобы убедить последнего включить Исследовательский отдел в состав VI управления. Геринг встретил Шелленберга в римской тоге, сандалиях и с маршальским жезлом в руке. Выслушав посланника Гиммлера, он сказал неопределенно: «Хорошо, я поговорю с Гиммлером». После этого разговора ничего не изменилось. Только в 1944 г. Геринг наконец согласился передать свой Исследовательский отдел в подчинение Гиммлеру, включив его в систему Главного управления имперской безопасности. Соответствующие проекты распоряжений и указов о переводе уже были ими оговорены в совместных беседах. Не за горами был момент, когда Гиммлер и Геринг должны были поставить свои окончательные подписи под этими документами. Но так как речь в них шла о реорганизации сложного и обширного аппарата, насчитывавшего несколько тысяч человек, Шелленберг не стал настаивать па скором принятии окончательного решения. «Тысячелетний рейх» уже агонизировал, у его заправил были другие неотложные дела, и практического воплощения план включения Исследовательского отдела в состав VI управления так и не получил.
Став начальником VI управления, Шелленберг тут же создал хорошо финансируемый отдел для проведения исследований в области средств секретной связи. Однако новый отдел не оправдал возлагавшихся на него надежд. Количество информации, добываемой им с помощью криптоанализа было небольшим, и Шелленберг продолжал получать ее преимущественно извне.
Начиная с 1942 г. через каждые три недели глава VI управления регулярно давал у себя дома званые обеды. На них руководители дешифровальных спецслужб – из министерства обороны, из министерства почт, которое вело дешифрование трансатлантических телефонных разговоров, и из Исследовательского отдела – обсуждали последние достижения в области криптоанализа и помогали друг другу советом в решении стоявших перед ними проблем. Представителя отделения «Z» на этих совещаниях у Шелленберга не было, что отражало личную неприязнь и борьбу за власть между Гиммлером с Герингом, с одной стороны, и Риббентропом, с другой.
Шелленбергу принадлежат слова беспримерного выражения благодарности криптоаналитикам от «рыцаря плаща и кинжала»:
«Именно сотрудничество и интерес, проявляемые со стороны этих людей ко мне лично, сделали возможным достижение большей части моих успехов в операциях секретной службы».
Шелленберг оплатил часть этой щедрой помощи результатами одной из самых крупных шпионских операций Второй мировой войны, которая получила название «Цицерон». Камердинер английского посла в Анкаре снял восковые отпечатки с ключей к сейфу, где посол хранил секретные документы, которые любил просматривать до поздней ночи. Документы представляли собой, главным образом, открытые тексты шифртелеграмм с пометками о месте и времени зашифрования. Вместо отделения «Z», которое по логике вещей должно было получить их в первую очередь, Шелленберг передал эти тексты своим друзьям из военных дешифровальных подразделений с просьбой незамедлительно заняться вскрытием английского шифра на основе документов, приобретенных у «Цицерона». Лучшие криптоаналитики несколько недель подряд бились над этим шифром, пока им не удалось разгадать его часть, что позволило узнать лишь малозначительные технические подробности передачи шифртелеграмм из Лондона в английское посольство в Анкаре. Лишь после того, как военные специалисты по криптоанализу потерпели неудачу, с английскими телеграммами ознакомили Кунце и Пашке, но задача вскрытия дипломатического шифра Англии на линии связи Анкара – Лондон не вызвала большого энтузиазма и у них. Дело в том, что англичане перешифровывали свои наиболее важные телеграммы при помощи одноразовых блокнотов, а это делало их чтение маловероятным событием. Операция «Цицерон», явившаяся полным успехом в области агентурного шпионажа Германии, стала не менее полным провалом немецких криптоаналитиков.
В Германии, еще задолго до создания Главного управления имперской безопасности, вопросами шпионажа занимался Абвер. До Второй мировой войны у Абвера не было своей собственной дешифровальной службы. Являясь частью Вермахта, он зависел от военных дешифровальных органов. Органов было четыре: один в верховном главнокомандовании для всех вооруженных сил в целом и по одному в каждом из главнокомандований армии, ВМС и ВВС.
С ростом военной активности росли не только вооруженные силы, но и их дешифровальные органы. По размерам, но не обязательно по эффективности. Сказывалось отсутствие достаточного числа квалифицированных специалистов в этой трудной области, чтобы удовлетворить все потребности. Одних военных дешифровальщиков перебросили для укрепления Исследовательского отдела Геринга, других – в так называемую «Озерную службу» министерства пропаганды, которая занималась перехватом зарубежных передач новостей и поставляла материал для борьбы с пропагандой противника. К середине 1938 г. в немецких дешифровальных службах сотрудников было в восемнадцать раз больше, чем за семь лет до этого, но эффективность их работы явно не соответствовала количественному росту.