В связи с изложенным — исключить Жемчужину П. С. из членов ВКП(б).
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 1073. Л. 56. Копия.»
Вот полюбуйтесь, какая непутевая жена у Вячеслава Михайловича была! Ей еще в 1939 прозрачно намекнули на то, что не нужно с кем попало в обнимку ходить, а она… старая большевичка Жемчужина наплевала на предупреждения ЦК, наплевала на карьеру мужа и продолжила шашни с лицами, «не заслуживающими политического доверия».
Вот что за мужик был В. М. Молотов?! Тряпка и размазня, а не мужик! Жену приструнить не мог!
Понимаете, как били по имиджу Молотова этой историей?
* * *
А теперь такой вопрос: какую должность занимала Полина Семеновна на момент этого решения Политбюро, если ее персональное дело разбиралось в высшем партийном политическом органе? Удивительно, но она даже не была членом ЦК.
Еще интереснее — все справочники о Жемчужиной говорят, что она активно работала в Еврейском антифашистском комитете. А кем она там работала, если во всех справочниках о ЕАК в списке его членов Полина Семеновна отсутствует? Открываем записку Абакумова и Шкирятова от 27.12.1948 г., которая, якобы, послужила основанием для рассмотрения дела Жемчужиной в Политбюро, в ней читаем:
«На очной ставке с Жемчужиной 26 декабря с. г. бывший ответственный секретарь Еврейского антифашистского комитета Фефер И. С. заявил: „Жемчужина интересовалась работой Еврейского антифашистского комитета…“.»
Оказывается, Полина Семеновна в ЕАК вообще-то не работала, а только интересовалась! Вообще-то, род занятий, так сказать, Жемчужиной хорошо известен, она до мая 1948 года была начальником Главка галантерейно-текстильной промышленности РСФСР, а в мае 1948 года была выведена в резерв Министерства легкой промышленности РСФСР. По какой причине — неизвестно. Но разве причина не могла быть элементарно банальной — болезнь? Вот только вывод в резерв не может быть связан с «националистической деятельностью», потому что от мая 1948 года до декабря этого же года, даты рассмотрения ее дела в Политбюро — полгода.
Ладно, то ли 26 января, то ли 29 января 1949 года (в разных источниках — разная дата) Полина Семеновна была арестована. Постановление на арест — никто в глаза никогда не видел. Ни один исследователь его до сих пор не привел, в качестве доказательства факта ареста.
Началось следствие. И сейчас мы с вами прочтем выдержки из одного документа, который почему-то из сборника одесских анекдотов попал в наши архивы, как документ исторический:
«Дело на т. Жемчужину возникло в 1949 году, в связи с арестом руководителей Еврейского антифашистского комитета.
Некоторые из арестованных по делу Еврейского антифашистского комитета — Фефер И. С., Зускин В. Л. и Лозовский С. А. принуждены были следователями оклеветать народного артиста СССР Михоэлса, назвав его руководителем еврейского националистического подполья в Советском Союзе, высказав при этом предположение о связи Михоэлса с т. Жемчужиной.
Никто из названных арестованных в своих показаниях не приводил конкретных фактов, которые в какой-либо мере подтвердили бы вражескую работу т. Жемчужиной. Тем не менее 26 января 1949 года МГБ СССР т. Жемчужина была арестована по обвинению в том, что она „находилась в преступной связи с еврейскими националистами и вместе с ними проводила вражескую работу против партии и Советского правительства“.»
Из этого анекдота следует, что жену заместителя главы правительства, второго человека в правительстве и партии, МГБ нагло арестовывает не имея никаких оснований для этого? Жену человека, который товарища Сталина прилюдно называл Кобой, на «ты»! Жену человека, который со Сталиным прошел огонь, воду и медные трубы МГБ вот так взяло и арестовало?
Конечно, какому-нибудь Млечину этот анекдот представляется чистейшей правдой, но у массы сталиниздов даже не малейшего сомнения не возникло по этому поводу.
Следствие было ужасно жестким. С арестом родственников и сослуживцев Жемчужиной, с их зверским избиением, двоих забили насмерть в тюрьме. Одного разбил паралич.
«Арестованные Лешнявская и Карповский, не выдержав примененного к ним режима, умерли в тюрьме; Иванов разбит параличом и лишился речи; Штейнберг и Мельник-Соколинская оклеветали себя и дали вынужденные показания на т. Жемчужину о том, что она якобы проводила вместе с ними националистическую деятельность.»
Но зато следствие получило доказательства преступной деятельности Полины Семеновны. Ведь Штейнберг и Мельник-Соколинская дали на нее показания, значит доказательства были получены, правда ведь? Законным путем они были получены или нет — вопрос другой, но ведь получены же!
И тут продолжение анекдота:
«В декабре 1949 года МГБ СССР „закончило следствие“ по делу т. Жемчужиной и, в связи с невозможностью передачи дела в судебные органы из-за отсутствия доказательств, т. Жемчужина была осуждена Особым Совещанием при МГБ СССР к 5 годам высылки в Кустанайскую область Казахской ССР.»
Абзац. Первое. Теперь совсем неясно, на хрена напрягались с арестами родственников и отбивали кулаки о их ребра, если можно было жену Молотова засудить без всяких доказательств? А если на нее дали показания, то куда они потом делись, раз доказательства отсутствовать стали к моменту окончания следствия?
И второе. Интересная система была при Сталине: есть доказательства — посадят по приговору суда. Нет доказательств — один хрен посадят, но уже по приговору Особого Совещания.
Какой-то дурдом и безграничное тиранство. Правда, что ли, у Особого Совещания были права приговоры выносить в отсутствии доказательств, именно поэтому дело Жемчужиной оно и рассматривало?
Так какие дела передавались не в суд, а в Совещание? Да всё, оказывается, очень просто:
«28 декабря 1951 г.
Сов. секретно