— Думаю, что уже поздно и нам пора на боковую. — озвучил мою мысль Пётр, бережно беря за руку жену. — Спасибо за ужин. — уделил немного почтения и нам. — Встретимся, как и договорились, завтра на снегоходах.
— Доброй ночи. — попрощалась Лиза, следуя за мужем и мы остались одни.
— Гном, выдыхай. — наклонился к её щеке и оставил лёгкий поцелуй. — Всё прошло хорошо. Ты моя умница.
— Ты что-нибудь понял про его вопрос о счастье? — вгляделась в моё лицо в поисках ответа.
— Понял, что у каждого оно своё. — ласково провёл большим пальцем по её нижней губе и вдруг вспомнил. — Я ж не договорил, гном. Когда мы сейчас окажемся в постели, то я тебя… — едва слышно прошептал продолжение и девчонка, покраснев, как рак, громко воскликнула. — Астахов, твою дивизию! — и поозиравшись на других посетителей ресторана, прикусила губу. — Коварный шалунишка! — и подтянув меня за шею ближе, проговорила прямо в губы. — Будешь спать в ванне, извращуга.
Глава 38
АЛИСА.
— Хватит мне названивать, Оконцев… — зашипела грозно в трубку, ответив на надоедливый звонок.
— Я лишь хочу убедиться, что с тобой всё хорошо. — прозвучал голос друга. — Твои родители сказали, что ты Новый год будешь справлять далеко от них… что это значит, невеличка? Где ты?
— Отдыхаю в одном замечательном месте. Если это всё, то пока. — оглянулась на спящего Лёнечку и поёжилась. Если узнает, что я тут с Ванькой чешу язык, то придёт в бешенство.
Пригляделась к его умиротворённому во сне лицу и в груди моментально потеплело. Умаялся. Весь день они с Петром объезжали коней на манеже, а мы с Лизой не могли оторвать от них глаз, восхищённо фотографируя на телефоны. И вот мой величавый наездник сейчас спит, как младенец, обнимая подушку, а я прячусь в туалете, как последняя какашка.
— Стой. — порывисто крикнул в трубку Оконцев. — Когда ты вернёшься?
— Через несколько дней. Вань, мы с тобой уже всё решили… — понизила голос до едва различимого.
— Это ты решила. — отрезал он. — А я, если захочу услышать твой голос, то позвоню, если захочу увидеть твои глаза, то приеду, если захочу тебя поцеловать, то…
— Хватит. Твердолобый балбес. — ругнулась я, ощущая от его слов горький привкус во рту.
— Завтра Новый год, невеличка…, и мы впервые не увидимся… не обменяемся подарками… не обнимем друг друга… а как проведёшь, так и весь год будет… я не хочу без тебя.
— Прости за это. — выдохнула я. — Но так будет лучше.
Затянувшаяся пауза.
— Ты помнишь про концерт? Он уже через полторы недели… — приглушил свой нахрап парень, уводя меня в хорошее воспоминание.
Которое я благополучно забыла…
— Помню. — соврала, треская себя по лбу.
— Я хочу, чтобы ты повеселилась и запомнила этот день. — знакомым ласковым тоном произнёс друг.
— Обязательно. — отрешённо ответила я, вспоминая график работы в офисе, естественно, загруженный в тот самый день. — Ещё раз спасибо. Мне пора.
— Я люблю тебя, невеличка. — и в ту же секунду нажал отбой, не желая слышать мои возражения.
Выключив на всякий случай мобильный, вернулась в постель к Астахову и прижалась как можно ближе.
Тёплый. Родной. Любимый.
Как по мановению волшебной палочки наступила безмятежность и все трудности испарились.
Только эта небритая каланча в шерстяных носках, подминающая под себя, стоит до него только дотронуться, и греющая душу мысль: «Жильё, свадьба и самореализация…»
До встречи с Лёней я была категоричной и моё мнение было таково: Брак только после универа, где-нибудь в двадцать три, по велению сердца.
Почти сбылось.
Последнее точно засчитываем.
Сердце из груди выпрыгивает от мечты стать Астаховой.
И до последних дней первые две причины были весомы.
Пока не узнала поближе Лизу Фролову.
Девушка просто разряд тока. Поднимет и жмурика на ноги, честное слово. Такая неутомимая, что я себя рядом с ней пришибленной чутка чувствую. Казалось бы, что она нашла в Петре. Он больше смахивает на мрачного волка, хоть и с его лица не сходит улыбка при взгляде на жену, а в остальное же время серьёзный и нелюдимый. Так вот «малявка», как он называет Лизу, познакомилась с ним в моём возрасте. Так всё быстро у них завертелось, что, только отыграв свадьбу, уже и обнаружили дочку под сердцем. И вот что мне ней понравилось, так это постоянное рвение к жизни и позитив в любой ситуации.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
При лучшем рассмотрении её как человека, и поняв, что не наткнусь на негатив, я не удержалась, да и спросила:
— А как же учёба? А как же найти себя? А погулять?
Она тогда могла и не отвечать. Всё стало понятно по одному взгляду на лёд, где на тот момент соревновалась в хоккей мужская половина нашего дома отдыха, включая и её мужа.
— Не вижу в этом ничего сложного. — сказала она, попивая свой горячий шоколад. — Я взяла академ на пару лет и потом спокойно продолжила учиться. Найти себя? Так я и нашла. В нём. — указала пальцем на Петра, который как раз подлетел пулей к Лёне и хлопнул его по-дружески по спине, благодаря за забитый гол. Одновременно улыбнувшись и захлопав в ладоши, поддерживая наших мужчин и их команду, на короткий миг отвлеклись от разговора, но быстро вернулись к теме.
— А гуляния с любимым человеком не заменят никакие свидания с другими, уверяю тебя. Зачем переступать через то, что уже есть и тебя полностью устраивает? Ты только посмотри на него. Любящий муж, шикарный любовник, лучший друг и самый заботливый отец для нашего ребёнка. Что ещё надо-то? — и вожделенно вздохнув от своих собственных откровений, рассмеялась. — Ну как тут не влюбиться по новой? — и устремив взгляд на мужа, грозно добавила. — Гад чернявый, сказала же закругляться. Нет, ты посмотри, опять круг наматывают. — и в сердцах. — Убила бы!
Еле сдержавшись, чтобы не рассмеяться, солидарно покивала, когда она показала мужу кулак и расслабленно допила свой чай.
Лёнечка у меня ещё не самый придурочный. Можно жить дальше.
Нам ещё есть к чему стремиться.
Посмотрев со стороны на счастливую семью Фроловых, откинула все сомнения и решила для себя главное.
Если я уже люблю Астахова до потери пульса, то смысл противиться и искать помехи там, где их нет. Мои родители вместе с молодых лет и до сих пор не переубивали друг друга, а это прогресс для нашей семьи.
О каком раздумье идёт речь, если всё, что я делаю или предполагаю делать напрямую связано с Леонидом?
Только и размышляю, как быстрее стать взрослой и серьёзной, чтобы поддержать его в бизнесе. Как помочь ему с той душевной травмой, что он прячет внутри, терзающую его каждый день из-за недоотношений с отцом. Как не дать маху в его глазах и стать более опытной девушкой. Как сгладить то, что я из деревни, а он местная знаменитость.
Да этих мыслей миллион и все связаны с ним.
Получается, и я нашла себя в одном единственном человеке?
— ГНОМ!! — вдруг закричал на весь домик Астахов и резко подскакивая на кровати, пугая меня так, что я прикусила себе язык. — АЛИСА!!
— Господи, помилуй! Так и до инфаркта недалеко. — схватилась я за сердце.
— АЛИСА!! — продолжал вопить парень, срывая с себя одеяло.
— Тут я. Тише. — схватила его за плечи, привлекая внимание.
— ГНОООМ! — что есть мочи заорал Лёня, падая с кровати и катаясь кубарем на полу.
Что там советовали про проверку медицинской карты? Похоже, это наш случай.
— Спокойно, Астахов! — кинулась к нему. — А то упекут тебя, придурка, с пометкой «не выпускать», как мы тогда видеться будем!
— Алиса! — прохрипел вновь он. — Умоляю! Не надо! — и стоны плачевные прибавились.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Да ёлы-палы, открой ты глаза! — и хрясь его по лицу.
Да, стыдно, а что делать? Убежит ведь в трусах на снежную улицу, а мне потом доказывай, что мы не верблюды.
— Гном?! — несколько раз моргнул парень, не понимая происходящего.
— Да, мой хороший? — елейно проговорила я, испытывая угрызения совести.