и зарегистрировал в Палате этот переход права собственности. В ломбарде я не работал, денег не получал, поэтому, перед законом я чист.
Не дав Монаховой вставить свое виденье на эту ситуацию, я продолжил.
Осенью я случайно зашел на работу к Фролову, увидел там каких-то бандитов, которые чувствовали себя полными хозяевами, понял, что моя дочь может потерять мамино наследство. Кстати, когда Фролов меня увидел, он заперся и начал звонить бандитам, чтобы они со мной разобрались. Я, чтобы не возникал конфликт, не стал их дожидаться и ушел, но сам решил разрулить эту ситуацию по закону. Действуя, как законный представитель своего ребенка, который является основным учредителем, я, действуя от его имени, с соблюдением всех процедур, собрал собрание учредителей, на которое был приглашен и Фролов, где, большинством голосов Фролов был снят с должности директора, на его место был назначен другой человек. И, третьим пунктом повестки собрания был вопрос, о увеличении уставного капитала организации на порядок. Моя дочь свою долю уже внесла. Если Фролов до конца года не внесет свою долю, то его доля станет не сорок девять процентов, а совсем маленькой. Все документы были сданы на регистрацию, во время проведения собрания велась видеосъемка. Вот и все, что я могу рассказать о заявлении гражданина Фролова. Если вы считаете, что здесь имело место вымогательство, то закон считает, что это обычная коммерческая деятельность.
— То есть, вы подтверждаете, что занимаетесь коммерческой деятельностью? — Монахова, уже подавившая в душе жалость к убиенной Алле и ребенку, оставшемуся без мамы, торжествующе ткнула в мою сторону кончик авторучки.
— Нет, я такой деятельностью не занимаюсь, а всего лишь, как законный представитель своего ребенка, защищаю его имущественные интересы.
— Но это же неправильно. — помощник прокурора с досадой бросила ручку на стол: — Это какое-то жульничество! Вы своей заботой о ребенке прикрываете самый натуральный коммерческий интерес, да еще в такой криминальной сфере, как ломбард.
— Во-первых, вы тут в корне не правы. После того, как Фролова выгнали из директоров, ломбард стал островком законности, там все делается по правилам, а во-вторых, вы как предлагаете охранять интересы дочери?
— Надо было на кого-то другого все оформить.
— На кого? По закону, единственным законным представителем малолетней гражданки Клюевой являюсь только я, больше никто. Ребенок же не виноват, что потерял маму? А то, что я стараюсь сохранить наследство… матери ребенка, то здесь извините, ничего постыдного нет. Наш президент призвал россиян обогащаться, а Кристина Клюева россиянка и гражданка. Ее нельзя ущемлять в правах от того, что ее папа работает в милиции. Или вы не согласны с мнением президента?
Если Монахова и была не согласна с мнением президента, свое мнение она оставила при себе, сменив тему разговора.
— Хорошо, здесь распишитесь. Я, конечно не специалист в коммерческих вопросах, но я посоветуюсь с компетентными людьми и будет принято решение. Пока вы, Громов, можете быть свободны.
— Паша… — когда мы уже ехали в сторону РОВД на моей машине, Ольга повернулась ко мне, глядя на меня строго и требовательно: — И сколько в этой истории ты соврал.
— Процентов десять. — буркнул я, управляя машиной: — Там даты немного не бьются, но основные факты — истинная правда и все проверяется.
— Громов, если ты меня сейчас обманул, то ты лучше сам увольняйся или переводись, я тебе в РОВД жизни не дам.
* * *
Глава 23
Глава двадцать третья.
Ноябрь 1993 года.
Все кувырком.
Снег, снег, снег. Третий день снег валит с неба не переставая. Город встал в пробки, дорожники, у которых, как и в прошлом году, оказалась не готова к зиме треть единиц техники, отказались чистить дороги в ночное время, заявив, что они тоже люди и ночью хотят спать. И вот я уже несколько минут не могу перестроится в среднюю полосу, упершись мордой в самосвал, медленно сдающий задом за снегоуборщиком, чьи «тещины руки» неторопливо забрасывают в кузов кургузого «ЗИЛка» новые порции рыхлого снега. Народ на дороге обозленный настолько, что меня просто не выпускают из дорожной ловушки, в которой я оказался, неторопливо, но целеустремленно, следуя за громадой автобуса. Автобус, упершись в препятствие, не задумываясь ни на секунду, просто как огромный пароход, двинулся влево, не обращая никакого внимания на, прыснувшие в разные стороны, в панике сигналящие, легковушки Мне с моей иномаркой этот номер повторить не удастся — жалко, очень жалко борта «Ниссана», да и вставать на пару часов для дорожных разборок — только не сегодня. Мне надо успеть забрать разобидевшуюся Наташу из института. Машины шли впритык друг к другу, лишь бы я не выскочил на вторую полосу, и в своем желании земляки были на редкость единодушны — ржавые «копейки» и вальяжные «джипы» не хотели видеть меня в своем ряду.
В таком минорном настроении я даже не сразу среагировал на яркое мигание фар в боковом зеркале (заднее стекло «Ниссана» практически сразу после очистки щеткой на стоянке, завалило снегом и через него я видел лишь мутные пятна вечерних огней). Огромный темный джип коротко мигал мне фарами, уступая дорогу. Я благодарно мотнул головой, даже не думая о том, что меня водитель джипа видеть не может и выкатился из полосы, а черная махина, коротко рыкнув, пристроилась мне в корму. Второй ряд шел достаточно ходко, и я даже успевал к институту с небольшим запасом, а тут я увидел, что полоса справа вновь освободилась — много машин уходило на дорогу, ведущую к пригородным поселкам, а полоса передо мной была свободна метров на двести. Я сбросил взгляд в правое боковое зеркало, пальцем опустил вниз рычаг указателя «поворотника», повернул руль вправо, сзади раздался рев чужого двигателя, совсем несильный толчок в корму «Ниссана» и меня уже неудержимо несет в сторону снежных валов, окромляющих проезжую часть моста. Я успеваю подумать, что хорошо, что не успел въехать на сам мост, из ноябрьской воды, не смотря на умение плавать, я вряд ли бы выбрался…
Перед глазами мелькнуло ноябрьское серо-синее, низкое небо, машина легко, как будто пушинка, перевалила снежный вал, с, затаившимся в нем, металлическим ограждением и, набирая ход, покатила вниз, в сторону стоящих в пробке, на дороге, двадцатью метрами ниже. Судя по всему, я скользил по толстому снежному насту, застывшему на склоне в прошлые снегопады, припорошенному свежим снегом, во всяком случае, машина на педаль тормоза практически не