– Поэтому Мердок организовал убийство Лохлана и свалил вину на тебя.
Дрейк кивнул:
– Он устроил все так, чтобы нанятый им убийца, переодетый в одежду клана Макдугалов, напал на Лохлана в тот момент, когда мы сражались с твоими сородичами. Сам Мердок в это время находился в Глазго.
– Это объясняет, почему Мердок послал за мной на несколько месяцев раньше, намекая на скорую свадьбу. – Эверил прижала дрожащую ладонь ко рту.
– И вы отказали ему?
– Нет, просто тянули время. Отец колебался, ссылаясь то на скверную погоду, то на болезни, поразившие наших людей. В результате мы смогли отправиться в Дунели только в июне.
Дрейк кивнул и закрыл глаза, ощущая пульсирующую боль в голове. Он никогда не рассказывал так много ни одной душе, даже Кайрену и Эрику. Почему выложил все это Эверил?
– Итак, Мердок ложно обвинил тебя в убийстве Лохлана, чтобы стать вождем, – подытожила девушка, нарушив молчание.
– Да. У него осталось немало могущественных друзей среди членов клана, готовых поверить, что убийство – заговор коварных англичан. Будто бы я сговорился со своим дедом, дабы захватить власть. Им не потребовалось много времени, чтобы убедить остальных, что больше всех выгадал от смерти Лохлана именно я, и когда они представили окровавленный кинжал, который я вытащил из тела отца, я был обречен.
– И Мердок, как старший сын вождя, получил власть.
– Да. Он убедил весь клан, что завещание, написанное в порыве горя, не может быть основанием для лишения законного наследника его прав.
– Пресвятая Дева, – вымолвила Эверил. – А потом Кайрен и Эрик освободили тебя, и ты поклялся отомстить.
Он угрюмо кивнул.
– О, Дрейк. Какая ужасная история.
Она накрыла его руку своей. Дрейк смотрел на их соединенные ладони, и что-то горячее обожгло его глаза. Скрипнув зубами от усилия, он отдернул свою руку.
– Я не нуждаюсь в твоей жалости.
– Ты нуждаешься в другом, – заявила Эверил.
– В чем же? – настороженно поинтересовался Дрейк.
– В совете. Мне совершенно ясно, что ты позволил прошлому лишить себя будущего. Но это неправильно. Твое будущее принадлежит только тебе, – настойчиво произнесла она. – Не позволяй драме, постигшей твоих родителей, разрушить твою жизнь.
Дрейка охватило смятение. Она говорила так, словно он мог изменить свое прошлое или вычеркнуть его из памяти одним взмахом руки.
– Что еще за чушь ты придумала?
– Незачем кричать, – одернула его Эверил. – Я всего лишь пытаюсь помочь. Видишь ли, вчера утром я поняла, что слишком серьезно относилась к мнению своего отца. Я позволяла его суждениям влиять на ход моих мыслей, на мои представления и поступки. Ты делаешь то же самое и не отдаешь себе в этом отчета.
Возмущение чуть не лишило Дрейка дара речи.
– По-твоему, я должен забыть о совершенных злодеяниях и притвориться, будто бы меня не разыскивают по обвинению в убийстве собственного отца?
Эверил вздохнула.
– Разумеется, нет. Это факт, которого не изменишь. Но что касается любви, нельзя допустить, чтобы несчастливый брак твоих родителей наложил отпечаток на твои чувства.
Желая вбить в ее голову хоть каплю здравого смысла, Дрейк схватил Эверил за локоть.
– Выслушай меня, женщина, и выслушай внимательно. Любовь положила начало цепочке роковых событий, закончившихся смертью моей матери и убийством отца. То, что любовь сотворила с моей семьей, заставляет меня жаждать мести. Я не успокоюсь до тех пор, пока не доведу Мердока до нищеты, и только потом позволю ему испустить дух. Я хочу, чтобы он умер, зная, что все, чего он добился своей подлостью, ускользнуло из его рук. Когда тебе исполнится восемнадцать, Мердок потеряет деньги и власть, ради которых был убит наш отец. А потом я прикончу его.
– При чем здесь любовь? Все это порождение ненависти. Неужели ты допустишь, чтобы ненависть погубила и тебя тоже? Ты хоть задумывался, что будет потом?
Челюсти Дрейка сжались.
– Деньги и положение перейдут к нашему кузену Уоллесу.
– Я спрашиваю не о деньгах. Подумай, что Мердок может сделать с тобой!
– А по-твоему, я должен бежать и прятаться как последний трус? Нет. Я доведу свою месть до конца и покончу со злом, которое навлекла на нас любовь.
Эверил покачала головой:
– Любовь не сделала тебе ничего дурного. Ты винишь ее во всем, чтобы оправдать собственные поступки.
– Думаешь, любовь принесет тебе счастье? Я пользовался твоим телом при каждом удобном случае. И это любовь? Она согревает твое сердце?
Поджав губы, Эверил поднялась и проследовала к двери.
– Да, хотя тебе этого не понять. Но я надеюсь, что скоро ты осознаешь, что, несмотря на весь этот кошмар, у нас есть будущее, ради которого стоит жить. Если, конечно, ты освободишь свою душу от оков прошлого.
С этими словами она вышла на улицу и исчезла в лунной ночи. Гнев пересилил ее страхи. Дрейк прерывисто вздохнул и провел по своим волосам дрожащими пальцами.
Беспорядочные мысли проносились в его голове, не давая ни минуть: покоя. И в центре всего была Эверил и ее слова. Кто она, его красавица жена? Божественный дар, ниспосланный Провидением, дабы заполнить пустоту в его исстрадавшемся сердце? Или разменная пешка, которую он или Мердок в конечном итоге уничтожат?
Ожидая возвращения Эверил, Дрейк заснул. А когда проснулся, в комнату сквозь грязное окно пытались проникнуть бледные лучи солнца. Он поднялся и потянулся, разминая затекшие шею и плечи, затем бросил взгляд на постель, ожидая увидеть там спящую жену.
Кровать была пуста.
Чувство беспокойства, словно огненный меч, пронзило Дрейка. Неужели она, шокированная ужасной правдой, все-таки сбежала? Пробралась сквозь запертые ворота и нашла лодку? Сердце сжалось в его груди, когда он представил себе Эверил, сражающуюся с бурными водами, отделяющими ее от побережья Шотландии. Воображение рисовало ему Эверил, тонущую, гибнущую в волнах, взывающую о помощи… А может, она еще не успела покинуть остров?
Дрейк выскочил из хижины и бросился на поиски жены. Беглая проверка показала, что ворота по-прежнему заперты, а это значит, она где-то здесь, рядом. Охваченный паникой, он рыскал по ущелью, то и дело выкрикивая ее имя, но его зов оставался без ответа. Наконец, пробравшись через густые заросли в низину, он обнаружил Эверил, спящую на берегу пруда. Облегченно вздохнув, Дрейк разжал судорожно стиснутые кулаки и опустился рядом на мягкий ковер из травы.
Эверил пребывала в такой гармонии с природой, что казалась ее частью. Ее кремовая кожа мягко светилась на фоне сочной зелени, золотистые локоны переплелись с лиловым вереском. Она напоминала цветок, высаженный божественной рукой, подобно белоснежным кувшинкам, плававшим в воде.