Читать интересную книгу Крысолов - Иван Тропов

Выдвигались узнать, что да как? Опоздали.

Дрессировщик заметил. На миг замер, остановился – но тут же двинулся дальше. Уже не шагом, уже побежал. Выстрелил вперед рукой, нацелив хлыст:

– Attack!

Баскеры рванули вперед.

Сначала на двух ногах, как и семенили раньше. Копыта впечатывались в лужи, вбивались в блестящий плац, словно стальные прессы. Под шкурами задних ног перекатывались мышцы. Оскалившись, как собаки – нижние клыки задирают губы, – пригнув головы, нацелили рога.

Рога были широкие, словно концы гигантского серпа, вросшего в череп. На концах уже нет красных набоек. Даже в рассветной серости концы блестели злыми звездочками, словно заточенная сталь…

– Attack! – Эхом долетело с дальнего конца площади, пробилось через музыку.

Женским звенящим голосом. Взмах хлыста, веер брызг… И оттуда, за спинами первой дюжины, покатилась вторая волна. Еще полсотни огромных тварей, давно мечтавших о настоящем бое, который будет оборван ударами хлыстов на самом пике ярости… Потом один из дюжины разведчиков упал на все четыре ноги. Суставы задних ног провернулись, встали так, как удобнее для бега – и рванули его вперед, вынося перед остальными… Тут же упал на четыре ноги еще один, сзади… И вот уже половина… Вся дюжина.

Вот они уже на середине площади, разгоняются все быстрее. Живые тараны, каждый почти в тонну… Все вместе вперед – и чуть сходясь. Потому что на одну цель…

Стас не остановился. Как шел, так и продолжал идти.

А следом из-за угла дома на площадь выплеснулись крысы. Брызнули в стороны, растекаясь вдоль края площади, освобождая место тем, кто позади…

Словно бьющиеся на ветру крылья плаща были сложены, а теперь раскрылись. Широко, до предела. Обнажив ярость, жегшую изнутри. Наконец-то дав ей выход.

И – прилив сил. Бешеный, стянувший тело как сжатую пружину и рванувший вперед и куда-то вверх, как удар попутного ветра в эти серые крылья. Пять сотен крысиных душ стали твоим продолжением, твоими руками, твоей волей…

И хлынули вперед, как прорвавшая плотину черная вода.

Навстречу баскерам – сотнями серых стрел, летящих над самой землей…

Расстояние между ними истаяло в один миг.

Вырвавшийся вперед баскер вздернул голову, сбился с шага – не мог выбрать цель среди этих сотен мелких тварей, летящих на него.

Почти остановился, привстал на задних ногах, вывернул передние, готовясь молотить ими, как боксер…

Серая лавина налетела на него, словно не заметив. Накрыла пологом шевелящихся тел, поглотила, перевернула эту тушу, швырнула ее хребтом на плац, словно картонную фигурку ураганный ветер…

Он еще двигался. Полог покрывших его тел шевелился – серые, расплывшиеся очертания баскера… Вон тот бугор-морда, а вон тот – передняя нога. Кажется…

Серая лавина уже неслась дальше и проглотила еще две рогатые туши. Перевернула, швырнула на плац, накрыла…

Остальные баскеры замешкались. Кто-то привстал на задних ногах, готовясь к бою, а кто-то, наоборот, напрягся всем телом, судорожно выпрямляя все четыре ноги, подседая задом, ломая собственные суставы, но сбрасывая скорость, лишь бы остановиться, развернуться, и…

Кого-то из них лавина проглотила, кого-то зацепила – за круп, за задние ноги. Но четверо успели. И понеслись живыми таранами, но уже назад. Навстречу второй волне баскеров.

Смутившихся, замешкавшихся.

Остановившихся.

Расступившихся, чтобы пропустить своих четверых собратьев, несущихся не разбирая дороги…

Рассмотревших то, что накатывало следом.

И брызнувших врассыпную.

Назад, в стороны, затаптывая друг дружку, куда угодно – прочь, с пути накатывающей серой лавины… Крупы, копыта, плащи дрессировщиков – тоже лишь спины…

И среди этого летящего хаоса – одна неподвижная фигура. Бавори.

* * *

Хлыст, порхающий в ее руках, словно живой и чертовски голодный.

И вот уже четыре твари остановились. Ужаленные стальным наконечником, замерли под ее взглядом, пойманы ее звенящим голосом и приказами, как гарпунами. Прилипли к ней, словно стальные опилки к магниту.

Уже шесть… Восемь…

Сгрудились вокруг, сбились в маленький, но подвластный ей, Бавори, а не панике отряд. Вокруг которого, как растущий кристалл вокруг затравки, может собраться вся эта мечущаяся орава.

– Роммель! Роммель! Ее! Их!

Только увидеть бы еще, где Роммель…

В центре площади лишь серые тела, стрелами носящиеся по плацу, разгоняя баскеров по проходам между зданиями… Ближе – серые островки. Крысы, оставшиеся на тушах баскеров, еще шевелящихся, еще сопротивляющихся. Фронт лавины поредел, крыс уже не половина тысячи, а от силы полторы сотни.

Но его услышали и поняли. То ли Роммель, то ли один из ротных. Передняя волна крыс, основное скопление, развернулась и пошла на Бавори, на ее отряд.

И отряд дрогнул, побежал…

Нет, не дрогнул. Это Бавори погнала их, всех в одну сторону. Сама уже верхом на баскере. Одной рукой вцепилась в рог, в другой – порхающий хлыст. Остальные баскеры сгрудились вокруг плотной кучей, словно живой частокол.

Вот они уже на краю площади. Но не нырнули в проход между домами. Развернулись и по самому краю площади двинулись куда-то в обход серой лавины…

Дьявол!!!

– Роммель! На пути! Отрезать! Отрезать!

Но встать на пути и отрезать от трехэтажного лабораторного корпуса некому.

Ударное скопление крыс развернулось вслед за отрядом Бавори, хлынуло вдогонку, срезая по диагонали, сокращая путь – и все равно не успеть.

Слишком поздно. Бавори уже на крыльце.

Хлыст чертит воздух, стальной наконечник сечет плечи и спины баскеров. И один за одним они протискиваются в дверь – крошечную для них. Цепляясь плечами, рогами, спотыкаясь копытами на ступеньках крыльца.. Но стальной наконечник гонит внутрь, выдирая из спин и плеч клочки шкуры и темные брызги…

Крысы нагнали, хлынули к крыльцу – и лишь тогда Бавори сама нырнула внутрь.

Захлопнула дверь перед самыми серыми мордами.

Пять баскеров так и остались у крыльца. Среди крыс, лишенные направляющего хлыста Бавори… И тут же помчались прочь, вдоль дома, трое в одну сторону, двое в другую. Одного зацепили за круп, повалили, накрыли телами…

Но что толку?! Бавори и еще трое успели нырнуть внутрь!

– Отставить! – крикнул Стас. – Отставить! Не преследовать!

От лавины не осталось и следа. Разбились на островки, добивая поверженных баскеров. Несколько взводов увлеклись и гнали баскеров где-то за домами, с плаца и не видно – лишь трубный рев, не то от ярости, не то от боли, доносился откуда-то издали…

А путь в лабораторный корпус, на третьем этаже которого в дальней комнате стоит секвенсор, отрезан. Бавори поняла, ради чего была предпринята атака. Поняла, не растерялась и решила рискнуть.

На окне возле двери раздвинулись жалюзи.

Полоска лица, бесцветные рыбьи глаза… И рука с трубкой мобильника. Красный огонек на корпусе… Глазок видеокамеры тоже нацелен в окно.

Ч-черт… Стас до хруста суставов сжал и разжал левый кулак.

Мало того, что отрезала от секвенсора. Так еще и Графу успела позвонить? Все рассказала, а кое-что и показала? Чтобы вернул со старой фермы всех своих людей? Или прислал сюда кого угодно, хоть ручных гэбэшников. Хоть черта, лишь бы не лишиться секвенсора во второй раз. Без него ферма гроша ломаного не будет стоить – все эти гектары, дома, столы, заборы, клетки…

Сообразительная.

Может, и ночью она не просто так бросала взгляды на этот дом? И даже не потому, что поднятая планка жалюзи могла выдать, а потому, что с самого начала подозревала: если и сунется кто-то на ферму и проберется через систему охраны, то не будет валять дурака и шарить где попало, а полезет сразу в святая святых, в лабораторию, к секвенсору, именно в этот дом?

Но решила оставить его на потом, на сладкое?

На всякий случай, для подстраховки, сначала пошла проверять остальные домики. К чему спешка, зачем сразу лезть в лабораторный корпус, если там блокираторы? Если воришка попался, то уже не убежит…

Заодно разжигала свой азарт охотника, заставляя жертву подольше помучиться от ужаса безысходности своего положения, ужаса воришки, понимающего, что попался…

Так, что ли? Любите играть в кошки-мышки, дамочка? Перед тем как свернуть шею?

Ну что же…

Давайте поиграем, с-сударыня.

– Роммель!

Роммель наконец-то примчался. Но не сел. Ждал, стоя на задних лапах, как тушканчик, и, кажется, дрожал. Только не от страха, конечно. От возбуждения от кровавого куража.

– Собрать батальон! Первая, вторая роты – выставить за домами, по периметру, заслон, отгонять баскеров! Третья рота делает широкий круг. Если баскеры собираются в отряд, разогнать! Четвертую роту – перед крыльцом! Пятую ко мне, на тыльную сторону!

И зашагал вокруг дома, к гаражу.

Дамочка может думать, что если она заперлась внутри, то все, туда никто не войдет. Ну-ну. Блаженны верующие…