- Минуточку, — вмешалась начальник отдела, — мама ребенка Шапошникова Вероника, лишенная родительских прав? Там уже имеется заключенный договор опеки и поданы документы в суд на усыновление. Так что ничего у вас не выйдет.
- Ох, беда-то какая, беда! Родная кровиночка при живой бабке чужими людьми воспитывается! А вдруг они непотребство какое учинят?!
«Большее, чем ваша дочурка сделала – сложно».
Только профессиональная этика, помноженная на выдержку, не позволила Ларисе Ильиничне сказать это вслух.
- Ну, хоть адресок-то дайте, где внучка живет.
- Нет, не дадим, тайна усыновления, — Лариса Ильинична бросила гневный взгляд на подчиненную, начавшую копаться в документах.
Мария Филипповна заметила эти переглядывания и поняла, что пока в кабинете сидит начальница, ловить ей нечего. Потому, ничего более не говоря, попрощалась и ушла. Когда за женщиной захлопнулась дверь, младший специалист отдела опеки на эмоциях бросила папку.
- Да, что ж это за страна такая, где чужие люди, при живых родственниках, детей воспитывают!
- Нормальная страна, задолбанная слегка, но отношение к несовершеннолетним получше, чем у многих развитых, — выделила последнее слово Лариса Ильинична. - Просто нам случаи попадают далекие от понятия «нормальная семья», вот и видим мы мир в кривом зеркале. А вот родственники, Светлана, разные бывают. Некоторые хуже чумы, войны и голода, вместе взятых. Конкретно - вот эту девочку родная мать в мусорный контейнер выбросила.
- Так то мать! – Света надулась, как мышь на холоде, — ее прав и лишили. А то бабка. Она тут ни при чем!
Лариса Ильинична покачала головой, с ужасом представляя, что тут за бардак начнется после ее ухода. Обидно: столько лет отделом заведовала, а своего человека на замену не дали поставить. Пообещали молодого и перспективного специалиста прислать из столицы края. Только «специалист» не торопился приезжать и принимать дела, знакомиться с коллективом.
- Светлана, а кто, по-твоему, эту мать воспитал так, что она мусор с собственным ребенком перепутала?
- Ну не скажите. Порой бывают такие дети, что родители бессильны. Вот мой балбес, например…
- Так и останется балбесом, если ты не перестанешь его так называть и так к нему относиться! – прервала поток жалоб начальница. – Все. Полчаса до обеденного перерыва, а ты акт заключения бытовых условий для сегодняшнего процесса так и не подготовила. Опять на судью глазами будешь хлопать? Надеешься, что он от твоего сквозняка простудится и процесс перенесет? Живо документы готовь!
Мария Филипповна имела поистине огромный опыт общения с госслужащими всех мастей от важных чиновников до глупых, но амбициозных секретарей. И прекрасно понимала, когда нужно отступить и на кого надавить. А еще она умела давать взятки так, чтобы их не просто брали, но и искренне считали, что помогают бороться с прогнившей системой. Поэтому взглянув на часы, женщина решила задержаться до начала обеденного перерыва. В час пятнадцать на крыльце администрации появилась младший специалист отдела опеки.
- Ой, деточка! – подлетела к ней Мария Филипповна, — я ж так и не узнала, как вас зовут!
- Светлана Сергеевна я.
- Светланочка Сергеевна, ну ты прости старую! Разнервничалась. Сердце прихватило, болит, сил нет. Я уж и корвалолу выпила, и все равно, чую, не доеду до дома. Неспокойно на душе за внученьку-то. Сирота же при живых родителях! Не обижают ли ее? А то такое в новостях, такое показывают, страх один!
- Вы не переживайте, опекун у нее хороший. Она ни в чем не нуждается…
- Батюшки! – Женщина прикрыла рот рукой и глаза ее расширились от ужаса. - Мужчина что ли опекун ейный? Да как так позволили? Неужто никто не подумал, зачем ему, извращенцу, девочка маленькая. Ой, сердце! А как он ее моет? Трогает, небось, за все. Жуть-то какая. Нормальные мужики даже от своих детей подальше держатся, а этот маниак на законной основе непотребства творит! Че ж творится-то? Куда государство смотрит?
Светлана закивала головой, полностью соглашаясь с доводами бабульки. Ее собственный муж, не выдержав сосочно-пеленочного периода, сбежал в закат и даже по праздникам не вспоминает о сыне, а тут мужик чужую дочку воспитывает. Явно не из альтруистских побуждений.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Давайте вы мне свой номер телефона оставите, а я с обеда приду и вам адрес опекуна скину, чтобы не волновались так.
Долго ждать не пришлось, ближе к вечеру Светлана позвонила сама. Мария Филипповна, прекрасно чувствуя настроение специалиста, накручивала ее, как медную проволоку на стержень. Под конец разговора девушка дошла до нужной кондиции.
- У меня начальница на пенсию выходит. Я подумаю, что можно сделать и как вам помочь. Собирайте документы по списку, а там видно будет.
- Ой, деточка! Дай тебе Бог здоровья! Чем скажешь, отплачу!
- Да что вы, Мария Филипповна! Одно дело делаем! Не надо ничего. Как ясность будет, я вам перезвоню.
Светлана Сергеевна закрыла папку с делом Яны Нестеровой. Документы на опеку были на месте и в полном порядке, но вот судебного заявления на удочерение, равно как и заключения опеки, там не было. Из чего следовал простой и объективный вывод – начальник намеренно дала искаженную информацию. Зачем - было совершенно не ясно. Единственный разумный вывод – коррупционный сговор. Договор опеки был платным, и по нему причиталась, помимо пособия на ребенка, еще и заработная плата. Очень странно, что мужчина выбрал подобный вид заработка вместо того, чтобы на нормальную работу устроиться. ИП какое-то организовал. Знала Светлана таких «предпринимателей», прожила с одним четыре года, все деньги из нее тянул на развитие бизнеса…
Вот и встает вопрос: насколько одинокий молодой мужик заботится о ребенке, девочке к тому же. По документам все красиво, условия содержания удовлетворительные. Только вот под это определение попадает, если захотеть, очень многое: от собственной комнаты до матраса на полу. А потому нельзя быть уверенной, что ребенку там действительно хорошо. Сходить проверить - так оснований нет. Судя по отчету, были у него последний раз в начале недели. В общем, как поняла специалист из разговора с расстроенной бабушкой, вопрос был серьезный и требовал непростого решения.
***
Младший специалист Светлана Сергеевна Таманская вышла из декретного отпуска в начале года, и ей совершенно не была известна история моего чудесного спасения. Сухие факты, изложенные в личном деле, и многочисленные документы она не смогла свести в единую картину, а потому с высоты своего опыта разведенной матери-одиночки считала папу Влада эдаким семейным аферистом. Меня же - безвинно пострадавшей сироткой, которую государственная машина оторвала от любящих родственников. Взвесив все «за» и «против», она не придумала ничего более умного, чем подделать папину подпись на согласии о смене опекуна. По иронии судьбы, именно в этот день им было подано заявление в суд о моем удочерении. Через две недели Мария Филипповна, собрав все документы, написала запрос на заключение договора опеки, а еще через десять дней получила согласие. Из-за того, что начальник отдела ушла на пенсию, а новый руководитель отдела так и не приняла нормально дела, конверт с письмом из суда затерялся в бумагах. И вот, за четыре дня до даты судебного заседания, в квартиру к Владиславу Нестерову ввалилась моя недобабушка с опекунским договором наперевес.
Глава 32, в которой выясняется у кого больше прав
— Вот совершенно не хочется, чтобы ты уезжала, — Влад поскреб заросшую щеку. Примерно неделю он пытался регулярно бриться, потом Даша ушла на дежурство, и он забыл. А на следующий день эта странная девушка вместо того, чтобы направить в ванную, терлась о щетину, как бабушкин кот об чесалку.
— Меня не будет неделю. Вернусь как раз к регистрации.
— Неделю, – пробурчал Влад, абсолютно не желавший отпускать Дашу даже на такой короткий срок. Умом понимал, что это чистой воды эгоизм, но казалось: стоит только расстаться и что-то случится. Может, у нее, наконец, пелена с глаз упадет, и она поймет, во что ввязывается, или познакомится с кем-то подходящим и влюбится.