шторой. Тоже упал.
— Ну, ты даёшь... — уважительно признал я, представляя, как товарищ на четвереньках ползает по чужому кабинету под внимательным взглядом хозяина.
— Да, пришлось изобразить бурную деятельность, — совсем уж развеселился он. — Везде смотрел. Требовал помочь, страдал. Болтал много. Точнее, забалтывал. Когда уходил, замком радовался. Я ему надоел.
— Ты ещё и артист.
— По необходимости, — голос собеседника вновь стал серьёзным — Вернёмся к тебе. Неопределённость в твоей судьбе не страшна. Никто тебя не прогонит. Засунут от всего подальше, по принципу служишь — и служи себе. Таких половина бригады. И СБН страшиться тоже не стоит. Величина у тебя мелкая, чтобы только тобой жить. Проблема в другом. До получения новых документов у тебя четыре с половиной года, или примерно столько. Слишком долгий срок, чтобы не закончилась война. Или не наступили плохие перемены. Или ты ни во что не вляпался. Это понятно?
— А то, — скептически признал я, выслушивая то, о чём и сам неоднократно размышлял.
— Но не это главное... Скажи, что общего между игольником, из которого убили Хлюпу, и тобой?
Причудливое сравнение, шокирующее в своей простоте.
— Федерация? — пальцы непроизвольно дотронулись до кругляша за ухом, напоминания о прошлом.
— В точку. Следи за мыслью и сплетай факты: оружие Федерации запрещено, ты — дезертир Федерации, а значит...
— Попадусь врагу или кто-то опознает, — возможен дипломатический скандал.
— Однозначно, — безжалостно продолжил Псих. — От тебя дешевле избавиться, чем возиться. Потерю ещё одного бойца «Титан» выдержит.
— Как же меня приняли?
— Человеческий фактор и коллективная ответственность. Про это просто не подумали. Вербовщик проверил тебя по своей линии, но, спинным мозгом заподозрив возможные осложнения, спихнул конечное решение вверх по инстанции. Начальство, руководствуясь политикой бригады, одобрило предварительное зачисление, не особо вникая. Кадровый голод в бригаде действительно силён. Потому даже тебя, молодого, по мелочи во всяких комбинациях задействовали. Не хватает личного состава, а уж проверенного и адекватного — тем более… Я отвлёкся. Ты сдал все нормативы, автоматически перекочевав в действующие списки. Но если тот же Кано или замком взглянет на твою биографию под озвученным углом...
— Сам бы избавился, — с болью признал я, тупо глядя в спинку кресла перед собой. — Я про это тоже не подумал.
А наставник всё не унимался:
— При оставшемся до так лелеемого тобой гражданства сроке, можешь гарантировать, что всё это не всплывёт?
— Нет.
— Идти тебе некуда. На гражданке ты в розыске, — он словно избивал объективными фактами.
— Да.
— Тогда будем выпутываться, — лучезарно расплылся в улыбке Псих. — Возможность я придумал. Мы тебя вывезем в нейтральную страну. Поддельные документы я не смогу достать, границу тайно не перейти — контроль там на уровне. Остаётся СБН. Мы обменяем имеющуюся информацию на беспрепятственное окно в нейтральное государство. И ты уедешь.
— Кто меня отпустит? Наобещают всяческих благ с ананасами, а потом обманут.
— Сомневаюсь. Если сведения окажутся слишком ценными, то безопасники сделают всё, что скажем. Но кинуть попытаются, это вернее верного. Придётся за ними присматривать.
По горящим, лихим глазам сослуживца я понял — у него есть план.
— Деталями поделишься?
— Легко. Первое — нам нужна убойная инфа. Такая, чтобы у всех слюни потекли...
***
Майклу я позвонил прямо из автобуса, дополнив номер начальства продиктованной им комбинацией и, под одобрительные кивки друга, договорился о срочной встрече.
Надо признать, защитник государства не удивился звонку, как и тому, что я готов прибыть в любое, указанное им место. Секунду помедлив, продиктовал название городка, лежащего по ходу маршрута, указав на забегаловку неподалёку от железнодорожного вокзала.
— Найдёшь, — закончил он после того, как мы согласовали время. — Не опаздывай.
***
Далеко позади остались и блокпосты, и недовольно-трусливые взгляды пассажиров при виде вооружённых людей, проверявших салон и багаж детекторами в поисках взрывчатых веществ и прочих незаконных штук, и хмурый, заскорузлый в равнодушии представитель военной полиции, отвечающий за проверку пропусков.
Псих спал, а я смотрел в окно, и за ним толком ничего и не видел. Высказанные товарищем опасения будоражили, бегали по спине колючими мурашками, заставляя сознание зациклиться на перепутавшихся между собой событиях и проблемах, полностью игнорируя проплывающие мимо пейзажи.
СБН, бригада, замком, наркота, единожды виденная тётка, отпечатки пальцев на байке, дохлый товарищ по сопровождениям гуманитарки казались единым целым со множеством меняющихся, недобрых личин.
Недобрых, но не страшных. Я их не боялся, а так... хотел бы оказаться подальше, только и всего. Да и мурашки, они сродни предстартовому выбросу адреналина, концентрирующему спортсмена на цели и помогающему отшелушивать всё лишнее — и гомон стадиона, и возгласы тренера противника, и весь окружающий мир. Только он и цель. Другого не существует.
Не знаю. Или я повзрослел, или на меня слишком благотворно действует мягкая напористость и твёрдая решимость сослуживца, ринувшегося помогать тому, с кем знаком без году неделя. Сложно определиться.
Хватит бегать. Вечно так продолжаться не может.
Поиграем...
***
Нужная забегаловка от народа не особо скрывалась. Расположилась на углу двух улиц, маня прохожих огромными солнцезащитными зонтами, столиками в окружении удобных стульев и ажурной оградой летней площадки, как бы отделяющей суету внешнего мира от умиротворённости, неторопливости приятных посиделок.
Перед входом, добавляя особого шарма, стояла архаичная чёрная доска с надписью мелом:
«Кофе и отдых»
— Нам сюда, — уверенно сообщил я, входя внутрь. В дополнение к привлекательности всего увиденного, у помещения имелся неоспоримый плюс — кондиционированный воздух.
Присмотрев столик в глубине, Псих устроился лицом ко входу, попросив:
— Мне кофе. Без добавок.
Бармен за стойкой кивнул, принимаясь за приготовление.
— Мне чай, — не забыл я и себя, отметив за спиной властелина турки и кофемашины скромную вывеску «самообслуживание».
Без официантов работают... Ну, судя по количеству посетителей, вполне обоснованно. В помещении, кроме нас, лишь в углу щебетала парочка юнцов, не обращавшая на окружающих никакого внимания.
Забрав заказ, присел на стул рядом с сослуживцем. Тоже не особо люблю сидеть спиной ко входу.
Отхлебнув из своей чашки, Псих прокашлялся, постучал себя кулаком по груди.
— Ты чего?
— Настраиваюсь. Вспоминаю манеру общения, обыкновенно принятую среди людей. Меняю лексикон, если хочешь. Надо показаться во всей красе.
— А-а-а...
Через десять минут, ровно в оговоренное время, на пороге заведения показался мой