Он наконец поднимает голову, но не смотрит на меня.
— Мне жаль.
Я должна позволить этому закончиться на этом. Мы можем кружить сколько угодно, но это ничего не меняет в нашей ситуации, в наших крайних сроках. Вместо этого я с трудом сглатываю.
— А мне нет.
Глава 25Аид
Я не сплю. Даже после душа и того, как я забрался в постель к Персефоне, держа ее в своих объятиях, пока ее дыхание выравнивается, сон не приходит ко мне. Я не могу избавиться от страха, который нарастал с каждой минутой с того момента, как я вышел из нее, мои резкие слова все еще звенят у меня в ушах. Я перешел черту, и то, что она сейчас рядом со мной, не меняет того факта, что это сделано.
Я не хочу ее отпускать.
Невозможный сценарий. Я мог бы с таким же успехом попытаться заарканить Луну, как попытаться удержать Персефону при себе. Даже если бы она была согласна, цена слишком высока. Ее мать никогда не признает, что ее дорогая дочь может предпочесть нижний город — может предпочесть меня — искрящемуся яду, который может предложить двор Зевса. Она будет продолжать наказывать моих людей, пытаясь заставить меня действовать силой. Мы можем продержаться несколько лет самостоятельно, если не будем слишком сильно напрягать линии снабжения, которые я наладил с Тритоном, но как только Посейдон или Деметра поймут, что происходит, этот путь будет закрыт для нас. Пострадают люди, безопасность которых зависит от меня.
А Зевс?
Он никогда не успокоится, пока Персефона рядом со мной. Я думал, что он уже сдела свой ход, но этот старый ублюдок хитрее, чем я ожидал. Он выступит против меня, но сделает это так, чтобы его нельзя было отследить. Если я не смогу это доказать…
Нет, есть тысяча причин выполнить мое соглашение с Персефоной и проложить ей путь к свободе. Есть только один способ попросить ее остаться — я люблю ее. Недостаточно. Этого никогда не будет достаточно, учитывая, шансы против нас.
Я так глубоко погружен в свои мысли, что мне требуется несколько мгновений, чтобы уловить звук звонящего телефона. Я поднимаю голову, но это не мой рингтон.
— Персефона.
Она шевелится и моргает своими большими карими глазами, глядя на меня.
— Аид?
— Тебе кто-то звонит. — Когда она продолжает пытаться стряхнуть сон, я выскальзываю из
кровати и хватаю ее телефон с комода. Быстрый взгляд на экран показывает, как имя Эвридики прокручивается по экрану.
— Это твоя младшая сестра.
Это заставляет ее двигаться. Она садится и одной рукой откидывает волосы назад, а другой тянется к телефону. Я ожидаю, что она примет звонок в ванной или гостиной, чтобы немного уединиться, но она включает громкую связь.
— Эвридика?
— Персефона? О, слава богам. Больше никто не отвечает. — Паника в голосе женщины
заставляет маленькие волоски у меня на затылке встать дыбом.
— Что происходит?
— За мной кто-то следит. Я должна была встретиться с Орфеем в этом баре, но он так и не
появился, и этот парень стал очень настойчивым, поэтому я ушла, но… — У нее вырывается всхлипывающее дыхание. — Он преследует меня. Здесь нет такси. Я не знаю, что делать. Вокруг были люди, но сейчас мы слишком близко к реке, и все улицы пусты. Я пытался дозвониться Орфею, но он не отвечает. Что мне делать, Персефона?
Чем больше напугана ее сестра, тем больше Персефона подавляет свои собственные эмоции, ее голос становится бодрым.
— Где ты? Твое точное местоположение.
— Э-э… — Звук ветра в динамике.
Джунипер и Пятьдесят Шестая.
Я встречаюсь взглядом с Персефоной. Ее сестра находится недалеко от реки Стикс, но недостаточно близко. Если она попытается пересечь границу, люди Зевса попытаются схватить ее. Если я это сделаю, то нарушу договор.
— Она должна добраться до реки, — бормочу я.
Персефона кивает. — Тебе нужно пересечь реку Стикс, Эвридика. Ты меня понимаешь? Если ты спустишься по Джуниперу, то увидишь мост. Я встречу тебя там.
Это знак страха Эвридики, что она даже не сомневается в этом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Мне страшно, Персефона.
— Мы идем.
Я уже двигаюсь, спешу в шкаф и натягиваю первые попавшиеся под руку вещи, а затем засовываю пистолет сзади за пояс. Я надеюсь, что сегодня вечером это нам не понадобится, но я хочу быть готовым. Я хватаю джинсы и топ для Персефоны. Она вешает трубку, когда я вхожу в комнату. Я пишу Харону, чтобы он встретил нас у двери с командой. Мы должны играть осторожно, но один взгляд на напряженное выражение лица Персефоны, и я знаю, что отброшу осторожность на ветер и сделаю все возможное, чтобы ее младшая сестра была в безопасности.
— Это моя вина.
Я уже качаю головой, прежде чем она заканчивает.
— Нет, не бери это на себя.
— Как ты можешь так говорить? Разве это не звучит знакомо? Незнакомый мужчина ведет
испуганную женщину к реке? Повсюду, словно, написано «Зевс».
Она права, но это ничего не меняет. Мы должны добраться до моста.
— Мы узнаем больше, как только доставим ее в безопасное место. Сосредоточься на этом
прямо сейчас.
Я почти ожидаю, что она будет спорить, но она расправляет плечи и делает медленный вдох.
— Хорошо.
— Пойдем.
Мы спешим вниз, чтобы найти Харона и остальных, ожидающих нас. Можжевельниковый Мост слишком далеко, чтобы добраться до него пешком с какой-либо степенью срочности, поэтому мы все набиваемся в две машины. Я держу Персефону за руку всю дорогу. Нет смысла пытаться развеять ее напряжение, особенно когда на линии кто-то, о ком она заботится. Единственное, что я могу сделать, это предложить то немногое утешение, которое у меня есть. Она продолжает звонить по номерам и, наконец, ругается.
— Этот ублюдок отправляет меня прямо на голосовую почту. Его телефон не был отключен
раньше, а теперь отключен.
Нетрудно догадаться, о ком она говорит. — Орфей не самый надежный. — Нейтральное утверждение, так как я не уверен, что ей сейчас нужно. — Я никогда не прощу его за это. — Ее глаза становятся холодными. — Я сама убью его, если что-то случится с Эвридикой.
На это нечего сказать хоть отдаленно полезного. Я убью его за тебя -
вряд ли это то романтическое заявление, которое хочет услышать человек, независимо от того, насколько он сейчас обеспокоен и взбешен. Наше прибытие на мост избавляет меня от необходимости придумывать лучший ответ.
Мы с визгом останавливаемся и вываливаемся из машины. Это похоже на ночь, когда люди совершают плохие поступки, воздух холодный и спертый, низкий туман поднимается от реки и стелется по земле. Это придает атмосфере жутковатый оттенок и затуманивает наше зрение.
Это напоминает мне ту ночь, когда Персефона пересекла реку Стикс.
Я следую за Персефоной к большим колоннам, которые стоят по обе стороны Можжевелового моста, что является четким указанием границы на нашей стороне реки. Это один из лучше освещенных мостов, и я знаю, что она ищет на другой стороне признаки своей сестры, как и я. Мы действовали быстро, но даже пешком она уже должна была быть здесь.
— Аид. — Страх в голосе Персефоны — это призыв, на который я не могу не ответить. Она
никогда, никогда не должна бояться. Не тогда, когда она со мной.
— Она будет здесь. — У меня нет права предлагать эту гарантию. Я не знаю обстоятельств, кроме
того, что Эвридику преследуют.
Как будто мои слова призывают ее, туман на другой стороне моста рассеивается, и появляется женская фигура. Она не убегает. Она спотыкается. Я не могу разглядеть детали на таком расстоянии, но она прижимает руку к телу, как будто она ранена.
Черт.
Персефона хватает меня за руку и издает бессловесный крик. Она делает один шаг, прежде чем я хватаю ее за талию. — Мы не можем перейти мост.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Мы… — У нее нет шанса закончить.
Мужчина выходит из тумана позади Эвридики, как охотящийся ястреб за своей раненой голубкой. Персефона замирает, и когда она говорит, ее голос странно спокоен. — Отпусти меня.