очень хорошее предчувствие. Она поделилась своими переживаниями с Корнелиусом, а потом и с остальными членами семьи. Ей казалось, что она не переживет эти роды. Эти слова сильно ранили отца, ведь он не хотел потерять смысл всей своей жизни. Он любил Сьюзен и хотел, чтобы все было хорошо и у нее, и у меня, чтобы у него была полноценная семья. Когда начались роды, опасения моей матери начали сбываться. Процесс длился около четырнадцати часов, и лишь благодаря сильному желанию и большим усилиям матери я смог появиться на свет. Она назвала меня Питером, в честь прадеда. Сьюзен была бесконечно рада тому, что я похож на отца. Семья была счастлива, у них родился здоровый, крепкий малыш, каждый получил новый статус в семье, кто бабушки, кто тети, а кто отца и матери. Но счастье длилось недолго — к середине дня силы начали покидать маму. Бабушка и отец, посовещавшись, на свой страх и риск вызвали целителя. Его диагноз был неутешительным. Вся ангельская сила, что была у Сьюзен, во время родов перешла ко мне. Она утратила свою возможность исцеляться с помощью ангельских рун. В тот миг она была слаба, как обычный человек, и ее выздоровление зависело лишь от того, насколько выносливым человеком она могла бы быть, родись она ординаром. Целитель объяснил, что именно поэтому браки между охотниками и Ординара запрещены, и что на его за все время его работы никому не удавалось выжить после таких родов.
Когда отец остался с мамой наедине, она сказала, что является самой счастливой женщиной на свете, ведь у нее есть прекрасный сын и муж — два самых любимых мужчины в ее жизни. Она улыбнулась, и закрыла глаза. Со стороны это выглядело, будто она спит и видит хороший сон, только вот сердце ее больше не билось… — в голосе Питера послышался страшный надрыв, но он продолжил, — едва мне стукнуло три месяца, Корнелиус пришел к бабушке и сказал, что не способен вынести этого. — «Когда я смотрю в глаза Питеру, я вижу Сью, и это сводит меня с ума. Я не могу жить без нее, особенно зная, что это он отнял у нее жизнь. Почему она меня покинула? Она же знала, что я не смогу жить без нее. Я ухожу и покончу со всем этим раз и навсегда», — сказал он в тот день. — «Подумай о сыне, каково ему будет расти полной сиротой? Без матери и отца». — Пыталась образумить его бабушка, но все было безуспешно, он словно не слышал ее. Отец в последний раз взглянул на меня, схватил какой-то жалкий нож с тумбочки и выбежал из дома. Больше его никто не видел. Попытки разыскать его тоже были тщетны. Но позже выяснилось, что он пришел в логово вампиров и попытался устроить там погром. Маленький, смертный человечишка осмелился бросить вызов полчищу кровожадных и голодных убийц. Изысканный подарок он им преподнес. Они растерзали его, не оставив на нем живого места. То, что от него осталось, бросили молодой вампирше, которая должна была выпить из него последние капли крови и выкинуть на улицу на растерзание крыс. В предсмертном бреду отец шептал о том, как сильно жалеет о том, что не смог стать отличным отцом для своего сына. Услышав его предсмертную исповедь, вампирша из последних сил сдержала жажду крови, сжалилась над ним и обратила его, в надежде на то, что он останется с ней. Но ее планам не суждено было сбыться. Через полгода в нижнем мире поползли слухе о новом вампире, ставшем во главе клана кровопийц. Им стал некий Корнелиус. Вампирская суть его изменила, сделав тем, кем он является сейчас. Уверен, отец и представить не мог, что любовь к Сьюзен столь сильно изменит его. Так любовь движет нами, заставляет терять себя в этом жестоком мире. — Питер закончил свой рассказ и молча сидел в раздумьях.
— Питер, мне так жаль, — сказала я.
— Не стоит, Кэтрин. Все это в прошлом. Это был его выбор, и не мне его судить. А сейчас, нам, пожалуй, пора. Мне нравится, как ты слушаешь меня, но не хватало, чтобы меня еще заподозрили в том, что украл тебя.
— С чего вдруг? — Недоуменно спросила я.
— Ну как же. Я ведь сын главного злодея. Разве нет? — Мрачно улыбнулся он.
— Каким же бывает ошибочным общественное мнение. — Вздохнула я, удрученно склонив голову. Мне и вправду нравилось общаться с ним. Питер был таким интересным, загадочным, но в то же время очень одиноким.
— В принципе, еще никто не кинулся на твои поиски, поэтому можно провести время с пользой и посмотреть комнату заслуг наших ребят.
— А тут такая есть? — Удивилась я, все не переставая поражаться тому, сколько мест в школе, еще не успела изведать.
— Конечно, мы тоже имеем заслуги перед своим народом. — Закатил он глаза.
Мы не спеша зашли в школу, говоря уже о чем-то более позитивном, периодически он смеялся, обнажая свои идеальные зубы. Мы уже направились к правому крылу, как в холле меня кто-то окликнул.
Эндрю, чем-то весьма обеспокоенный, быстро шагал в нашу сторону, когда он разглядел с кем я, выражение его лица резко изменилось. Я вцепилась в руку Питера и прошептала почти моля:
— Давай убежим, пока еще не поздно. — Но он уже подошел к нам, и я понимала, что у меня не получится убежать от своих проблем.
— Привет, Питер, — бросил Эндрю, совсем не глядя на собеседника. Он пристально смотрел на меня, когда я, опустив глаза в пол, с большим интересом разглядывала свои балетки.
— Эндрю, кого-то ищешь? — вежливым тоном поинтересовался Пит.
— Собственно говоря, уже нашел, — Коротко ответил он. — Кэти, ты где была? — Мне хотелось проигнорировать вопрос и просто уйти с Питером, куда и собиралась, но я уверенно подняла глаза и злобно посмотрела на него. Главное — держаться.
— Гуляла. — Ответила в дерзком тоне, чтобы скрыть свою неуверенность.
— С ним? — Энди кивнул в сторону Пита, сменив его презрительным взглядом.
— Эй, я вообще-то здесь, — возмутился тот, поражаясь такой открытой неприязни.
— Извини за это, Эндрю порой бывает таким придурком, — озлобленно посмотрела на его оскорбителя. Питер кашлянул.
— Пожалуй, продолжим в следующий раз, — неуверенно протянул он.
— Обязательно, Пит, — улыбнулась и освободила его руку от своей хватки.
— Тогда до встречи, — пробормотал он и ушел. Едва Питер скрылся из поля зрения, можно было начинать промывку.
— Знаешь. Совсем не обязательно отпугивать от меня людей! — Закричала на Эндрю. Проходящие мимо ученики с любопытством следили за нашей перепалкой.
— Нечего