— Какого черта вам надо! — не разобрав, с кем имеет дело, нахамил врач. — Не видите… Ох, простите, господин директор, заработался!
— Штаны застегни, работничек!
Врач покраснел.
— Простите, мистер Бронсон, больше такого не повторится!
— Я думаю, что в нерабочее время это совсем неплохое занятие! — усмехнулся Аллигатор. — А сейчас должен вас огорчить, придется поработать.
Они прошли белыми коридорами к палате.
— Она за стеклянной дверью, только сразу должен предупредить, я без охраны туда не пойду.
— Вы мне и не нужны.
Бронсон вставил магнитную карточку в щель декодера и вошел внутрь.
Морита сидела в угу и наполненными ужасом глазами смотрела в одну точку. «Я умерла, — бормотала она, — я всегда была мертвой. Это они хотят, чтобы я думала, будто я жива, но я-то знаю — смерть забрала меня в свое логово!» Бронсон проник в ее наполненное ужасом сознание и вдохнул в него уверенность и силу.
«С тобой теперь все будет в порядке, — внушал Бронсон, — тебя никто не посмеет обидеть!»
Страх отпустил женщину, и она встала на ноги.
— Я не могу больше, — всхлипнула Морита. — Я не подопытный кролик, забери меня отсюда!
— Конечно, сестренка!
Она была все еще слаба. Аллигатор подхватил ее на руки и вынес из палаты.
— Что теперь, Гарри? — беззвучно, одними губами прошептала Морита. Мы все равно погибнем, они доберутся до нас.
— Нет, Морита, теперь ты в безопасности.
Она ощупала его сознание и, поняв, что он говорит правду, успокоилась.
— Я знаю, что мне еще далеко до здорового человека, — сказала Морита, — но я поправлюсь, обещаю тебе. Только…
— Думаю, пару неделек ты можешь пожить на моей вилле, а потом что-нибудь придумаем. — Бронсон прочитал мысли Мориты. — И запомни, больше тебя никто пальцем не тронет, обещаю!
46
Они сидели в «Стальном Дике». Играла приятная музыка. Бронсон посмотрел на Элен и подумал, что она самая красивая девушка на свете. Почувствовав его нежность, Элен погладила Бронсона по щеке.
— Люблю тебя, милый.
— Я тоже тебя люблю.
Они немного потанцевали и возвратились за столик.
— Мы столько пережили, что теперь стали одним целым.
— Да, это так.
— Я чувствую, как бьется твое сердце у меня в груди.
— Мой день начинается с твоего дыхания.
Они немного помолчали. За окном сгущались ранние осенние сумерки. Накрапывал редкий дождь.
— Мне кажется, нам кое-чего не хватает, — сказал Бронсон, зябко поежившись.
— Да, я тоже так считаю. Ты ведь хочешь ребенка?
— Конечно, хочу, но сейчас я имею в виду другое.
Он щелкнул пальцами, подзывая официанта:
— Бутылку легкого вина и чего-нибудь горячего.
Элен укоризненно посмотрела на возлюбленного.
— Как ты можешь в такой вечер думать о еде?
Официант стоял как прикованный:
— Простите, сэр, — вежливо спросил он, — вы делаете заказ?
— Угу.
Официант мотнул головой:
— Могу предложить бургундское тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года розлива и салат с креветками.
Бронсон сглотнул слюну:
— И еще бифштекс. Элен, ты как любишь — с кровью или без?
Девушка брезгливо поморщилась.
— Тогда с кровью.
— Сию минуту! — Официант бросился выполнять заказ.
Они еще помолчали. Сухое дерево билось в стекло обнаженной веткой. Джазовая мелодия согревала души.
— Скоро пойдет снег, — сказала Элен.
— Но зима не разлучит нас.
— И снежинки будут таять у нас на губах…
Из кухни донесся смех и бряцанье посудой. Элен совсем загрустила.
— Знаешь, — произнес Бронсон, — если хочешь, мы можем уйти.
Девушка с надеждой посмотрела на любимого:
— А как же бифштекс?
— Да черт с ним! — Бронсон бросил на столик пятисотдолларовую купюру. — Думаю, никто не останется в обиде.
Они поднялись и, обнявшись, направились к выходу.
— Какой туман! Я совсем тебя не вижу.
— Я буду держать тебя за руку.
— Не отпускай меня никогда.
И сумерки поглотили их.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});