Читать интересную книгу «Эскадрон смерти» из космоса. Звездные каратели - Федор Вихрев

Хотя из остатков удалось восстановить роботов, обеспечить их запчастями и боекомплектом, но их запас не бесконечен. По ИХ нормам - на год примерно. Некоторые запчасти и боеприпасы можно выпустить у нас, но многое - сверхпроводники, электроника, миомеры, броня, сенсоры, лазеры - к сожалению, пока нет.

Проблема с топливом для реакторов. Если дейтерий еще можно выделить на Земле, то гелий-3 получить почти нереально. Кое-какие запасы удалось создать после обработки термоядерных боеголовок (там гелий-3 выделяется как побочный продукт при распаде одного из компонентов заряда - тритида лития), кое-что можно получить при облучении лития в реакторе, но этого очень мало. При запуске термоядерного реактора на реакции дейтерий-дейтерий тритий и гелий-3 являются побочным продуктом реакции, но выделить их - большая проблема. Из информации, полученной с прыгуна, одним из источников получения гелия-3 может быть переработка грунта со спутников и планетоидов. Сбор и анализ лунного грунта уже включены в программу первого испытательного полета шаттла после ремонта.

После внимательного изучения технических описаний, найденных в шаттлах, наткнулись на несколько экскурсов в историю создания сверхпроводников. В одном приводились несколько химических формул ртутьсодержащих низкотемпературных сверхпроводников. Один из них имеет температуру перехода выше температуры кипения жидкого азота. Сейчас несколько лабораторий пытаются изготовить подобный сверхпроводник, но пока неудачно.

Пока не удается изготовить броню, аналогичную той, что стоит на роботах и истребителях. По мнению нескольких ведущих НИИ (в первую очередь - НИИ стали и сплавов), необходимы некоторые опыты в условии низкой гравитации - на Луне или на орбите.

ОКБ Микояна ММЗ 'Зенит' аэродром ЛИИ май 1981 года. (E.tom)

Все присутствующие на аэродроме с волнением смотрели на выкатываемый МАЗом из ангара самолет, сегодняшний день должен войти в истории авиации СССР.

Опытный Е-165ТЯР, внешне мало отличался от принятого недавно на вооружение МиГ-31.

Главное отличие его было внутри вместо привычных двигателей ТРДДФ Д-30Ф-6М, в фюзеляже был установлен первый в СССР самолетный термоядерный реактор холодного термоядерного синтеза ТЯР-10А и отсутствие ставших ненужными топливных баков. В конструкции самолета увеличена доля титана и композитов. Еще один существенным отличием была система трубопроводов и 4-х поворотных сопел, по парно расположенных в передней части фюзеляжа самолета за соплами воздухозаборников и в кормовой части фюзеляжа. Пока отключенных из-за не доведенности конструкции. В будущем эта система позволяла самолету освоить режим вертикального взлета и висения, также как предполагаемая установка управляемых основных выхлопных сопел вывести маневренность самолета на совершенно другой уровень.

Перекомпоновка внутреннего пространства освободила место под внутренний отсек для размещения четырех модернизированных УР большой дальности Р-33М.

На первом летательном аппарате с реактивной тягой создаваемой разогретым воздухом в термоядерном ректоре предполагали получить скорость полета пока из-за ограничений по прочности и термостойкости фюзеляжа самолета ограниченной 3500 км. ч. практический потолок 35000 м, на будущих модификациях предполагали существенно улучшить характеристики.

(Hildor)

Земля!! Родная!

Нет, все в порядке. Нет, с ума не сошел, просто с орбиты вернулся, вон на том шаттле. Ага, на этом самом. А вы тоже туда слетайте и покувыркайтесь там, как мы. А вот когда вернетесь, тогда и поговорим. Ну, если хочешь - слушай.

Началось это все… да уж больше полугода прошло, год скоро стукнет. Когда незадолго до Нового Года меня вызвали и предложили пройти отбор в какую-то там техническую команду и намекнули на кое-что - я даже не колебался. Согласился сразу. Правду моя мама говорила, что у меня шило в одном месте и в носу зудит - вечно лезу и влезаю всюду и везде. Правду, кстати, говорила. Сейчас вспоминаю свое голоногое детство и диву даюсь - как я себе ничего не сломал и не оторвал. Правду, видать, говорят - бог детей и дураков бережет. Интересно, а кто я больше?

В общем, собрали нас на каком-то полустанке и привезли куда-то в степь, в какой-то военный городок. Человек сто, не меньше. И все - технические службы. Кто от танкистов, кто от летчиков, связистов несколько. Даже с флота двое были. И офицеры, и сержанты со старшинами, и солдатики были. Только что общего было - молодые все, лет до 30.

Городок? Небольшой такой городок, за колючкой. И начали нас тогда крутить да гонять. Сначала два дня нас доктора смотрели, тыкали, слушали и анализы брали. Четверть тогда отсеяли, хотя вроде все здоровые. Потом, почитай, три дня писали с утра до вечера. То по физике вопросы, то по математике, то по технике, то вообще непойми что. Даже непонятно, что спрашивают-то. Потом неделю железки всякие смотрели и в них ковырялись. И двигатели всякие там были, и оружие, и электроника всякая. И целые, и кусками, а то и вообще - дали деталь и спросили - А что это такое и откуда? Ну, сейчас-то я понимаю, что они хотели. А тогда - в непонятках все были. И каждое утро на утреннем построении объявляли, кто остается, а кто обратно в часть собираться идет. Нервы мотали - ни дай бог кому такое пережить. Кое-кто ночью спать из-за этого не мог.

Ну, прошла эта веселая неделя. Нас едва четверть осталась. Собрали нас тогда в учебном классе и рассказали, что почем. Что тогда случилось в Германии и у нас под Горьким и Тольятти. В общем-то, мы и так кое-что знали. Правда, только из газет и журналов. Да еще по телевизору кое-что показывали. А тут - все рассказали. И фильмы крутили - показали, что эти громадины в городах делали; дорогу, всю в сгоревших легковых машинах; поле, где от танков только куски металла валяются да вся земля сожжена; проселок, где разбитая техника в вперемешку с телами колонной тянется; как один такой мех полдесятка танков за минуту сжег и взорвал, а один вообще ногой раздавил, как таракана какого. До печенок пробрало. И сказали, для чего вся эта котовасия с писаниной да железками была. Проверяли нас. И по технике, и по наукам, а главное - по психологии. Чтоб новое могли легко понять, чтоб запоминали быстро, чтоб в коллективе понимание и дружба была, чтоб к преподавателю более-менее нормально относились. И под конец - сказали, кто нас будет учить. И особо предупредили, чтоб даже пальчиком - ни-ни. И что люди разные бывают.

Потом повезли нас куда-то под Москву. Там специально оборудованные боксы стояли, десятка полтора. И началась у нас учеба с практикой вместе. Рассказывали, что такое мех, да как устроен, да как его чинить и обслуживать. И тут же показывали. И при ремонте нас использовали, правда, только как подай-принеси-уйди, не мешай. Три месяца нас так натаскивали. И не только нас. С нами еще два десятка человек учились. Все в одинаковой униформе без знаков различия, но по поведению и выправке - офицеры. Правда, учили их меньше, чем нас. У них свое было. Когда мы с железками возились да разбирались, что откуда и куда идет, они в кабинах сидели на пару с учителем. Все три месяца мы так провели: мы внизу ковыряемся со своим инструктором, они - вверху со своим.

После началась настоящая работа. Битые и горелые мехи разбирали, сортировали, раскладывали. За каждую гайку отвечали, над каждым болтиком тряслись. Но дело делали. Надзирающих было больше, чем нас с охраной вместе взятых, ей-богу. Разобрали, начали легко битые восстанавливать. Сначала самые целые починили - Рысь и Саранча называются, потом пошли посложнее, а на последок вообще такие мехи пошли - просто жуть. Особенно два последних запомнились, оба Мародерами кличут. Один горелый весь, смотреть страшно; другой битый, из воды его вытянули. Вытянуть-то вытянули, да воду толком слить не смогли. Вонючий весь, внутри все гниет. Но сделали все как надо, все отремонтировали. И преподаватели вместе с нами вкалывали, всюду успевали.

Да что о них рассказывать. Вроде обычные люди. Только что нездешние. И говорят странно, и ходят. И все время за ними присмотр ведется. Незаметный такой, ненавязчивый. Семь человек нас учили, четверо мужчин и трое женщин. Все разные, и каждый что-то свое преподавал. И у каждого своя машина была. У кого какая - сразу было видно. Тряслись над ними, как курица над яйцом. Нет, восстанавливали сначала ихние, потом - бесхозные, у которых водителей поубивало. И то - делали только часть, потом каждый водитель со своей машиной возился, что-то там настраивал да регулировал. Полгода так возились, но двенадцать машин из хлама подняли. К тому времени, как закончили, соседи наши бывшие уже в первых машинах ходить учились. Сначала просто поворачивали корпус да кланялись вперед-назад, потом ходить начали по шагу за минуту, а потом и на улицу стали выходить да на полигон бегать. И нам работа появилась. То в ворота не впишутся, то при повороте плечом или оружием в стену стукнут, то вообще грохнутся. Один раз вообще мех автотягачом приволокли - со склона в реку упасть ухитрился. Они учатся и ломают - а мы материмся да делаем. Вот так и жили. В общем, из соседей только трое смогли до конца продержаться. Остальные - кто в госпиталь убыл, кого отчислили. В нашей группе двое отсеялись: один на ногу что-то уронил да охромел - списали его, другой что-то там спалить умудрился - через час его за ворота отвезли, вместе с вещами. В общем, 24 человека нас осталось из сотни с лишком, что тогда в городок тот свезли.