Читать интересную книгу 100 великих памятников - Дмитрий Самин

Фельтен к тому времени закончил старший класс гимназии, открытой при Академии наук. После гимназического курса он был достаточно подготовлен, чтобы продолжать занятия в Тюбингенском университете, где в течение нескольких лет изучал у Крафта математические и физические науки.

Все виденное в Германии стало хорошей школой, заложило прочную основу в его архитектурном мышлении и, несомненно, повлияло на все дальнейшее творчество зодчего. Германия удержала молодого Фельтена ненадолго. Осенью 1749 года он снова в Петербурге. В ноябре этого года Фельтен обратился с прошением, как тогда было положено, на имя императрицы Елизаветы Петровны о поступлению в Академию.

В декабре 1749 года желание Юрия осуществилось. Незаурядные способности и хорошая предшествующая подготовка быстро подвинули его в занятиях при Академии. В ноябре 1751 года, одолев необходимый курс наук, Фельтен подал челобитную об определении его в службу академическую с жалованьем. Обучавшие его художники дали сдержанные, но вполне положительные аттестации.

С марта 1752 года Фельтен был зачислен на службу в Академию архитекторским гезелем с жалованьем сто пятьдесят рублей в год. В ноябре 1754 года Фельтен попросил разрешения в академической канцелярии ходить «к обер-архитектору г-ну графу Растрелли для упражнения в практической архитектуре, когда при Академии никакого дела не будет». А в сентябре 1755 года Фельтен стал выполнять задания в состоявшей при Канцелярии от строений команде Растрелли, ещё не имея там штатного места.

Обер-архитектор императорского двора скоро оценил способности молодого гезеля. Растрелли просил зачислить Фельтена заархитектором, дабы тот мог проявить на деле «природную склонность к архитектуре цивилис». Указом Правительствующего сената от 20 декабря 1755 года Фельтен был приведен к присяге и зачислен на службу.

Несомненно, главное значение для Фельтена имела работа в мастерской Растрелли. Когда в начале августа 1764 года Растрелли с семьей покинул Петербург, ближайшему его помощнику Фельтену пришлось завершать начатое его наставником, а вскоре приступить и к самостоятельному проектированию.

Шестидесятые — семидесятые годы стали периодом становления и расцвета таланта зодчего. Получив звание архитектора, он продолжал работать в Зимнем дворце и по дворцовому ведомству. Имя Фельтена связано также с созданием замечательного сооружения, ставшего началом современного музея «Государственный Эрмитаж». По проекту Фельтена в 1775–1785 годах было построено «здание в линию с Эрмитажем» (Большой, или Старый Эрмитаж).

В 1760–1770 годах, после отъезда Растрелли, Фельтен был главным архитектором Канцелярии от строений. У Екатерины II по мере упрочения ее на престоле рождались грандиозные честолюбивые замыслы обновления столицы и загородных резиденций, преобразования всей страны. Она вникала во все строительные планы. Исполнителем ее намерений в эти годы был Фельтен. На передний план выдвигались задачи градостроительного порядка. В числе первых мер по преобразованию Петербурга была совпавшая с окончанием строительства Зимнего дворца замена деревянной набережной Невы каменным парапетом с лестницами-пристанями.

Фельтену принадлежала главенствующая роль в осуществлении этого замысла, хотя, несомненно, участников было много. В результате город обогатился сооружением, величавым по естественной простоте своих очертаний и мастерству обработки гранита безымянными каменотесами.

В июне 1770 года последовало распоряжение об установке решетки у Летнего сада. Совершенство решетки Летнего сада, классическая простота и завершенность ее строгого графического рисунка постоянно приковывают к себе внимание. Она стала своеобразным эталоном сооружений подобного рода. Ее композицию неоднократно варьировали позднее. Ограде Летнего сада посвящали стихи поэты.

С 1772 года началась педагогическая деятельность Фельтена в Академии художеств, занимавшая много времени. Внимания требовали постройки в столице и пригородах. С этих пор непосредственное наблюдение за ведением работ по установке ограды возлагается на Петра Егорова. В частности, по его замечаниям корректировался окончательный рисунок ворот и завершение столбов в виде ваз и урн, поначалу не предусмотренных. Егоров руководил производством работ до самого окончания строительства в 1784 году.

Объективная оценка заслуг Егорова вовсе не противоречит правильному пониманию роли Фельтена в сооружении решетки. С самого начала строительства роль Фельтена была не административной, а определяющей, формирующей характер и вид будущего сооружения.

Большинство гуляющих сегодня вдоль Летнего сада вряд ли знают о том, что там, где они сейчас ступают, текла когда-то Нева. Набережную построили на сваях, отвоевав у воды участок около пятидесяти метров шириной. Для того чтобы сад изолировать от снующих по ней экипажей и пешеходов, в 1770–1784 годах и возвели ограду. Однако она не исказила первоначального замысла Петра. Ее колонны повторили мотив прежних деревянных галерей, и связь сада с просторами Невы осталась ненарушенной. И сегодня, находясь на его аллеях, нельзя не ощутить близость реки. Нева виднеется сквозь звенья решетки, голос ее волн, бьющих о гранитные стены, сливается с шелестом деревьев.

Вторая половина 19-го столетия оставила о себе недобрую память в Летнем саду. Именно тогда «одно из чудес мира» — решетка со стороны Невы изменила свой первоначальный облик, по политической причине.

4 апреля 1866 года в четвертом часу дня на Дворцовой набережной ожидали появления царя, который почти ежедневно здесь прогуливался. Едва Александр II вышел из сада и направился к стоявшему на набережной экипажу, навстречу ему сквозь толпу протискался человек и выстрелил. Стрелявший, студент Московского университета Дмитрий Каракозов, промахнулся. В том же году Каракозова казнили.

В память о «чудесном спасении священной особы царя» в центре ограды, на месте главных, самых больших и величественных ворот, построили безвкусную мраморную часовню. Двое же малых ворот, находившихся прежде против боковых аллей, перенесли и поставили рядом с часовней.

Во второй половине XIX — начале XX века «отцы города» мало беспокоились о судьбе старого сада. Напрасно о плачевном состоянии неоднократно писали газеты и журналы: «В каком виде его решетки и статуи! Гранитные столбы фельтеновской решетки осели, урны, того и гляди, потеряют ручки, а средние из трех ворот, выходящих на Неву, закрыты, как заплатой, часовней.

Когда идешь по главной аллее, то взгляд невольно ищет дали и вдруг упирается в глухую стену, не имеющую ничего общего с окружающим.

Тонкая решетка террасы, выходящей на Лебяжий канал, проломана и зачинена проволокой, а статуи, без носов, без рук, покрыты плесенью».

Сразу после Октябрьской революции предприимчивые американцы предприняли попытку заполучить чудесную ограду Летнего сада. Играя на трудностях, они предложили правительству молодой Советской республики поменять ее на паровозы. Как известно, немало предметов искусства из России ушло за рубеж, но, к счастью, ограду не отдали.

За годы существования города Нева более трехсот раз выходила из берегов. Самые сильные наводнения были в 1777, 1824, 1924 и 1955 годах. 7 ноября 1824 года вода в Неве поднялась до 372 сантиметров над ординаром у Горного института (ординар — средний многолетний уровень).

23 сентября 1924 года вода достигла отметки 369 сантиметров над ординаром. Не жалея сил, боролись ленинградцы с последствиями наводнения. Сад не только привели в порядок, но и начали работы по реставрации скульптуры и зданий. В 1931 году было принято решение о восстановлении в первоначальном виде большой ограды. Часовню разобрали, но так как найти снятые центральные ворота не удалось, вместо них поставили ещё одно, дополнительное звено решетки. Там появилась мраморная доска с лаконичной надписью: «На этом месте 4-го апреля 1866 г. революционер Д. В. Каракозов стрелял в Александра II». В 1948–1953 годах ограду реставрировали.

Поцелуй Амура

(1789 г.)

Антонио Канова — самый значительный из итальянских скульпторов 18–19-го столетий Канова родился 1 ноября 1757 года. Сын бедняка-каменотеса, Антонио рано осиротел и поступил в услужение к венецианскому секатору Фалиеро. Этот последний дал ему возможность учиться ваянию.

Первые работы Антонио относятся к 1773 году, но только в 1779 году он создал свою первую значительную скульптурную группу «Дедал и Икар». Эта группа строится на противоположности двух больших зон светлого и темного: светлая зона — это фигура мальчика, несколько выступающая вперед и немного повернутая вправо. Согнутая, как бы входящая, фигура старика образует темную зону. Канова строит две фигуры как две противолежащие, но касающиеся по вертикальной оси кривые линии и добивается, таким образом, равновесия и нужных пропорций, а не только создает контраст света и тени.