— Да что ж такое? — хихикнув, Наташа взглянула на мою ногу, — что с ногой?
— Прогулка босиком с последствиями, — хоть здесь не соврала.
— Ну ты даёшь... — напряжённо произнесла, вглядываясь мне в лицо, — у тебя точно всё в порядке?
Она снова покосилась в сторону соседней комнаты. Прищурилась, демонстрируя озабоченность и недоверие моим словам. Интуиция у тебя неплохая, Наташ...
— Да, — кивнула для уверенности, — всё нормально. Не волнуйся.
— Телефон нужен? — она засунула руку в карман своего фартука, — может, позвонить кому надо?
Истерично хмыкнув, я перехватила её запястье, останавливая. Под щитовидным хрящом молниеносно раздулся шар, готовый лопнуть, и ударной волной разорвать мне глотку.
— Не надо! — хрипло. Бросая быстрый взгляд на тёмный коридор, разделявший две комнаты, — всё хорошо. Правда!
Наташа вскинула брови. Недоверие в её взгляде только увеличилось.
— Позвони, если надо... хочешь, я позвоню в полицию? — шепотом.
Господи, ну за что мне это?!
— Кира? — голос Клима едва не довёл меня до инсульта.
Словно обжегшись, я оторвала руку от Наташи и резко повернула голову. Тихий ужас внутри меня шевельнул волосы на затылке. Наташа тут же подскочила и, извиняясь, поспешила к выходу из номера.
Дверь хлопнула, и повисшая пауза зарождала во мне самую настоящую клаустрофобию. Будто стены пришли в движение и меня вот-вот расплющит. От его взгляда в частности.
Пригвоздив им меня к кровати, Клим подошёл к столу. Продолжая сверлить дыру у меня во лбу, он перехватил бутылку и, не глядя на горлышко, откупорил ту.
— Твоя знакомая? — оторвал, наконец, от меня цепкий взгляд. Двинул стаканы и наполнил их крепким алкоголем.
— Нет, — запаниковав, я отвернулась.
— Не ври мне, — тихие шаги вынудили снова посмотреть на него.
Клим остановился возле меня и протянул мне один из стаканов. Горячими пальцами коснулся моих. Запрокинув голову, я всеми силами старалась не выдать затаившийся страх.
— Клим, я её толком и не знаю. Мы учились на разных специальностях. Даже здоровались через раз...
— Бери, — буквально впихнул мне в руку стакан, — пей.
И я сделала глоток. Ударяясь зубами о стекло и неловко опуская взгляд. Тут же закашлялась от обжигающий горечи в глотке. От того, что переоценила свои возможности. Пищевод горел пламенем, и я тяжело задышала ртом, чтобы хоть как-то ослабить жжение.
— Что ты ей сказала? — он снова опустился на корточки передо мной.
Опустив стакан, я нерешительно поправила волосы, упавшие на лицо. Внутренности сжимались от одной мысли о том, что Наташа может пострадать только из-за того, что знакома со мной.
— Ничего, — мотнула головой, выдерживая взгляд напротив. Настолько пристальный, что сердце в груди било набатом. Мне показалось, что вместо него там чугунный колокол, стремящийся проломить мне рёбра.
— Ты снова мне врёшь? — наклоняя голову и заглядывая мне в лицо.
— Нет, Клим, — мои пальцы со всей силы впились в стеклянные бока стакана, — я ничего ей не говорила. Правда! Что я могла сказать? Что меня похитили? Что?
— Она собиралась дать тебе телефон...
— Я не просила её об этом! Она сама...
— Тогда закономерный вопрос: что ты ей сказала? Почему она сама предлагала тебе телефон?
Я даже примерно не могла себе представить, чем это объяснить. Сказать, что она что-то заподозрила? Что хотела просто записать мой номер?
— Она хотела, чтобы я оставила ей свой номер, — лгу, пряча взгляд.
— Я слышал, Кира. Как минимум последнюю часть разговора. “Позвони, если надо”... ты за идиота меня держишь? “Хочешь, я позвоню в полицию”? Думаешь, это была хорошая идея? Что мне теперь с ней сделать? Это подстава с твоей стороны. Ты же понимаешь?
— Клим, всё не так, — я замотала головой, — ты раздуваешь, — почти задыхаясь.
— Пей ещё, — перебил, настойчиво обхватывая мою руку и заставляя снова прижаться губами к стакану.
Я сделала ещё один глоток. Уже не так горячо. Я хотела сказать ещё что-то в своё оправдание, но осеклась, как только его пальцы прикоснулись к моей ноге. Той, что была цела. Кончики пальцев дотронулись до щиколотки, выводя на ней один круг за другим. Клим пристально смотрел на меня, продолжая тем самым загонять в угол.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Это, пожалуй, его любимое занятие.
— Я правда ничего ей не говорила, — почти хрипя произнесла и опустила голову, пряча лицо за волосами.
Клим забрал стакан из моих рук и поставил тот на пол вместе со своим. Снова примкнул ко мне, не позволяя расслабиться ни на секунду.
— Почему я не верю тебе? — склоняя голову к моему колену, он снова прикоснулся к нему губами.
Мне стало стыдно за то, что волны мурашек поднимались от того места, которого коснулись его губы. И он это видел. Видел, как автоматически сжались мои колени. Как дрогнул живот... он всё видел.
— Не трогай её, — на выдохе, — она ничего не знает. Я клянусь тебе.
— А тебя? — Клим поднял голову, являя мне свою безупречную и зловещую улыбку. — Тебя мне можно трогать?
Его пальцы сместились выше, обводя голень и подбираясь к сведённым коленям. Удерживая меня на месте взглядом, он второй рукой задрал платье выше. Ребром ладони протиснулся между острыми коленями.
— Клим, я не хочу, — отворачиваясь и невольно задирая голову выше.
— Давай только без резких движений? Хорошо? — не слыша меня. Нарочно игнорируя и вынуждая подчиняться. — Ты же всё понимаешь...
Понятия не имею, куда вдруг делось привычное чувство гадливости. Я просто отпустила это. Глубоко и резко вдохнула, когда его рука настойчиво развела мои ноги в стороны. Платье на бёдрах собралось гармошкой и кончики его пальцев невесомо коснулись моей промежности. Провели по кружеву, срывая с моих губ тихий всхлип. Я попыталась вновь свести колени, но попытка оказалась настолько жалкой, что Клим не сдержал усмешки.
— Убирай эту чёртову жертвенность со своего лица, Кира, — приподнялся, запуская руку дальше и сдвигая край трусиков в сторону, — ты уже давно не жертва. Во всяком случае, не моя. Готов поспорить, ты уже влажная... так ведь?
Я не знала. Абстрагироваться полностью никогда не получалось. Сколько бы я не закрывала глаза, Клим смотрел на меня даже под закрытыми веками. Ухмылялся. Дышал тяжело. Трогал. Погружался.
— Пошёл ты! — выпалила, и с хрипом проглотила воздух, когда мужские пальцы задели клитор. Приоткрыв рот, подчинилась давлению и упала на локти, — Пошёл. Ты.
Он промолчал. Опустил голову и мазнул губами по внутренней поверхности бедра. Языком провёл влажную дорожку.
— Я сделаю тебе очень хорошо, Кира. Ты попросишь ещё, — его слова бились о стенки мозга, а затем разлетались в стороны. Мне было почти больно. — Ты сама попросишь. Будь уверенна.
Клим запустил руки под мои ягодицы. Зацепил резинку трусиков и потянул вниз, стаскивая по ногам бельё. Почти против воли. Почти.
Кто бы мог подумать? Это и есть моё смирение? Привычка? В моей голове билось ещё одно смрадное слово...
Желание.
Мотнув головой, зажмурилась. Согнула руку, локтём прикрывая лицо и чувствуя как звенит моя глотка. Словно это мой крик, заглушённый стенами отчаяния. Будто крошечная Я хватаюсь за прутья собственной клетки и ору от бессилия. Перед ним.
От ощущения его тёплого дыхания на бедре, пальцы сжались в кулаки. Каждый вдох громче предыдущего.
Ещё немного...
Его слова вихрем проносились в голове.
Скоро всё закончится, Кира...
Скоро...
— Ах! — от неожиданности. Просто не успела сдержать.
Горячий язык скользнул по половым губам. Мягко, нежно. И снова настойчиво. Раздвигая, изучая. Ещё. Снова и снова. Его пальцы впились в мои бёдра, приподнимая их и сдвигая ближе к краю.
Мне показалось, что я чувствую его дыхание на собственном языке. Унизительно.
— Ты такая сладкая, — грубым, густым голосом. Клим поднялся, нависая надо мной. Считанные сантиметры. Каждый выдох на моих губах... и я не вольно облизнулась, — попробуй...