— Да я видеть его не могла! — перебила бабушку женщина, которую у меня язык не поворачивался назвать матерью.
Ее фраза походила на пощечину, у меня даже щеки запылали. Вопреки желанию бросить язвительную фразу, я сжала руки в кулаки, сделала глубокий вдох и продолжила сидеть молча.
— Девочка слабела час от часу. Я понимала, что она умрет, если срочно не предпринять что-то, еще и дочь загублю. Амадис была не в себе, я боялась, что она наложит на себя руки, — пояснила бабушка, заметив недоумение на лице минейры Беатрис, слушавшей рассказ с особой тщательностью. — Мое отчаяние уже не знало границ, когда прошел слух, что у жены коневода умер при родах ребенок, и у несчастной никогда не будет больше детей. Эта новость показалась мне знаком богов. Я схватила Рину и побежала к Лоуренсам. Уговорить их забрать девочку стоило мне немалых слез и денег. Вот так Морена попала в семью коневода, которая, собственно, и вырастила ее.
Минейра Кифает рассказала историю почти точь-в-точь, что и тремя годами ранее, когда я пришла к ней после смерти приемных родителей с требованием признаться, кто на самом деле мои мать и отец.
— Но ты не бросила меня, — не удержалась я от реплики. — И приходила в гости под видом дальней родственницы Лоуренсов. Каждый раз с огромным количеством подарков.
— Я навещала тебя при малейшей возможности, потому что любила и продолжаю любить тебя, Морена, — бабушка накрыла мою руку своей ладонью, и у нас обеих по щекам полились слезы. Момент был настолько эмоциональным, что сдержать их не получилось.
— Знаю и очень благодарна тебе за это, — прошептала в ответ одними губами.
Несколько мгновений в помещении висела звенящая тишина. Затем с кресла поднялась минейра Беатрис и заявила ледяным тоном:
— Вы не имели права поступать так с нами и просто обязаны были обо всем рассказать, а не придумывать ложь про мертворожденного ребенка.
Стены кабинета покрылись капельками влаги. Женщина была в ярости.
— Я хотела спасти их обеих, — виновато отозвалась бабушка и понурила голову.
— Чего сидишь, Амадис, язык проглотивши? Ничего не хочешь сказать? — с нажимом спросила сирена.
Моя родная мать вздернула подбородок и надменно произнесла:
— Нет! Я ни о чем не жалею. И сделай ты, мама, как я тебе велела, нам не пришлось бы сейчас оправдываться.
— Побойся гнева богов, доченька! — кровь отлила от женского лица.
Минейра Амадис вскочила с насиженного места и принялась метаться по кабинету.
— Гнева богов? Они сами отвернулись от меня, когда послали это… — указала она на меня пальцем. — Я просила тебя совсем о другом: сбросить ее с обрыва в реку или оставить ночью на дороге, а что сделала ты? Отдала на воспитание коневоду, чтобы правда однажды выплыла наружу. Ты предала меня!
Ее слова оказались настолько ужасными, что все разом втянули воздух, как если бы кто-то ударил нас в солнечное сплетение. Мое сердце принялось биться так часто, что едва не разорвалось на части. Я обхватила себя руками, защищаясь от гнева и презрения той, что родила меня.
— О чем ты просила?.. — ошеломленно прошептал минейр Уилмингтон, на щеках которого тоже не было ни капли крови, и в следующий миг взорвался: — Ты в своем уме?! Говоришь так, словно тебе стыдно, что она наша дочь, словно нагуляла ее, как мартовская кошка на стороне! Взгляни на нее, она же точная копия моей матери!
— Да! Мне стыдно, что я произвела на свет такое чудовище! — женщина не выбирала слов и продолжала наносить удар за ударом по моему сердцу.
— По-твоему я монстр? — взревела минейра Беатрис.
— А разве нет? — хмыкнула ее невестка. — Вы даже на балы и званые вечера выйти не можете, чтобы на вас пальцем не показали. Сидите в четырех стенах, как заключенная в темнице.
— Безмозглое и бездушное создание! Я просто не нахожу здешнее общество интересным и предпочитаю провести вечер с книгой в руках, нежели слушать пошлые мужские шутки и неискренний смех подобных тебе минейр. Высший свет погряз в фальши и разврате. И ты, Амадис, первое тому свидетельство. Оттолкнув от себя Морену, ты обрекла ее на ужасные муки. Не представляю, сколько кругов ада ей довелось преодолеть, чтобы найти заклинание и избавиться от демонической сущности. Я прошла обряд дома, в кругу понимающих родителей и любящего мужа, а она… Даже думать страшно! — минейра Беатрис уронила лицо в ладони и разрыдалась.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Сын в два счета оказался рядом и утешающе обнял мать, его супруга с пунцовыми щеками стояла чуть поодаль, избегая встречаться со мной взглядом.
Вытерев мокрые щеки платком, заботливо предложенным бабушкой, поднялась с кресла, отдернула китель и расправила плечи. Мне стало необычайно легко дышать. Казалось, исчезла гранитная плита, сдавливавшая изо дня в день мою грудь. Наконец-то с секретами было покончено, и я могла с гордо поднятой головой двигаться вперед.
— Повторюсь: мне ничего от вас не нужно. И раз мы все выяснили, я поспешу приступить к своим обязанностям. Вечер в полном разгаре.
— Постой! — бросилась ко мне минейра Беатрис. — Мы же еще увидимся?
Следом присоединился минейр Уилмингтон.
— Понимаю, сейчас не время и не место для подобных слов, но ты должна знать, Морена, что я всегда мечтал о дочери и очень ждал твоего рождения, — его слова были наполнены искренностью, а глаза блестели от слез. — Сейчас, глядя на тебя, такую красивую и умную, добившуюся самой столько всего в жизни, я жалею, что не стал некогда ее частью. И надеюсь на твою благосклонность. Позволь нам общаться, позволь узнать друг друга. Вдруг еще не все потеряно?
Застывшая во взгляде мольба не позволила сказать «нет».
— Я не могу загадывать наперед. Мне нужно время, чтобы все осмыслить и мое сердце перестало рваться на части в вашем присутствии. Хорошего вечера!
Я поцеловала бабушку в щеку и поспешила выйти в коридор, где сразу наткнулась на широкую грудь любимого мужчины. Сильные руки лозой сомкнулись за моей спиной, заключая в тесные объятия и ограждая от всех невзгод.
Из-за двери донеслась громкая ругань. Уилмингтоны решили не дожидаться возвращения домой и разобраться во всем на месте.
— Ты все слышал? — поинтересовалась я слабым голосом.
— Не все, но многое… — без тени вины отозвался он и буквально прорычал в гневе: — Они ужасно с тобой поступили! Так и хочется поквитаться с ними!
Я медленно отпрянула и поморщилась.
— Забудь, все в прошлом. Что за важная встреча состоялась у короля? Разве на балу не принято танцевать и веселиться, и бокалами поглощать превосходнейшее вино?
Дамиан нахмурился. Он долго боролся с собственными убеждениями, прежде чем ответил:
— Это большая тайна, но в качестве утешительного подарка расскажу, — моя зазноба поманила пальцем, призывая приблизиться, склонился и зашептал на ухо: — Его Высочество только что аннулировал брак между принцем и принцессой Ламией и подписал новый брачный договор с другим императором. Через месяц состоится свадьба. Так что готовься, Рина! Нас ждут трудные дни, зато какие веселые.
Я пропустила последние высказывания генерала, поскольку почувствовала, что новость была как-то связана с чередой трагических событий и смертью Вайлет.
— Что толкнуло короля на искрометный шаг? — мой голос дрожал от волнения.
— Потеря доверия и невозможность принцессы подарить Мертебату наследника.
— Что станет с Ее Высочеством? — не унималась я, несмотря на недовольство Дамиана.
— Без понятия. Подобные случаи крайне редки, но раньше отвергнутых принцесс отправляли храмовникам.
В одночасье в голове сложилась головоломка, и по моей коже пробежал озноб.
— Только не это…
— Что случилось? На тебе лица нет. Стало плохо? — обеспокоенно осыпал генерал меня вопросами, удерживая рукой за талию. — Пойдем отведу к архимагу Арнтору.
— Немедленно найди Ламара и Ламию. Они задумали бежать! — без тени сомнения выпалила я и мягко отстранила от себя Майе, подталкивая его отправляться на поиски тайных любовников.