бедер, высвобождая свой огромный и очень твердый член.
О, мой гребаный, Бог.
Все мысли улетучились, когда он поцеловал ее до бесчувствия, поднимая на кровать. Ее грудь отяжелела, когда он поцеловал ее чувствительную шею, а затем быстро взял в рот еще более чувствительный розовый сосок, заставив ее ахнуть. Затем его рука легла на ее киску, а средний палец надавил на ее складки.
— Почему каждая гребаная часть тебя такая гребаная шелковистая? — Его голос звучал измученно, что соответствовало его внешности.
Ей было трудно сосредоточиться на том, что он сказал, когда его палец погрузился в нее. Ей пришлось прикусить нижнюю губу, чтобы не закричать.
— Детка, ты такая тугая и влажная для меня.
Он переместился к ее заброшенному соску и сосал его, пока он не превратился в тугой маленький бугорок, когда его палец скользнул в нее глубже.
Лейк протянула руку, запустив пальцы в его волосы, стон сорвался с ее губ, когда его большой палец провел по ее клитору. После еще нескольких пассов она почувствовала, как другой палец вошел в нее, и он начал движение внутри нее, трахая ее киску своими пальцами.
Она потянула его за волосы, когда он убрал большой палец с ее клитора как раз в тот момент, когда она была уверена, что вот-вот кончит.
Он собирается убить меня.
— Винсент, пожалуйста, — простонала она, надеясь, что он сделает что— нибудь, чтобы дать ей освобождение.
Ей захотелось заплакать, когда он вместо этого убрал от нее свои пальцы.
Винсент быстро накрыл ее своим телом, пока головка его члена не прижалась к ее складкам.
Лейк положила руку ему на грудь, останавливая его.
— Презерватив.
— Ты принимаешь таблетки, и я бы не стал думать о том, чтобы трахнуть тебя, если бы не был уверен, что я чист. Я единственный, кто когда-либо трахнет твою идеальную киску, и я не буду трахать тебя в презервативе. Ни сейчас, не когда-либо.
Он наклонился и прикусил пухлую часть ее губы, в то время как кончик его члена скользнул в ее киску.
Инстинктивно она обхватила ногами его талию, желая, чтобы он был внутри нее еще больше, царапая ногтями его спину.
Он скользнул внутрь, одним быстрым движением преодолев ее барьер.
— Черт возьми, детка, — простонал он.
Он быстро вернулся к ее клитору, перекатывая бутон между большим и указательным пальцами.
Боль была резкой и быстрой, заставив ее глаза захлопнуться. Затем она начала ослабевать, и голод внутри нее все больше и больше маскировал боль с каждым движением его пальцев.
— Мне жаль. — Он коснулся поцелуем ее губ.
Открыв глаза, она увидела разочарование на его лице.
— Все в порядке, — сказала она ему, прежде чем углубить поцелуй, скользнув языком в его рот.
Его бедра, наконец, начали двигаться над ней, начиная с медленного ритма. С каждым ударом темп начал меняться, и он начал вынимать свой член все дальше из нее, прежде чем погрузить его глубже в ее киску.
Лейк впилась пятками в его задницу так же сильно, как ее ногти впивались в его спину. Она позволяла ему набирать темп, но почему-то все это было слишком медленно для нее и в то же время слишком быстро, в том смысле, что она была готова кончить в любую секунду. Чувствуя его увеличившийся член внутри себя и слыша его болезненное дыхание над собой, она знала, что он тоже вот-вот лопнет.
— Мне нужно кончить, — громко простонала она, когда его член покинул ее киску только для того, чтобы погрузиться обратно.
На этот раз его ритм изменился, он трахал ее гораздо более быстрыми и жесткими движениями.
— Кончи для меня, детка. — Его дыхание было прерывистым, прежде чем он втянул плоть ее шеи в рот.
Ее рука дернулась, чтобы прикрыть рот, чтобы заглушить громкий крик, готовый сорваться с ее губ. Она кончила на его члене, когда он сделал то же самое внутри нее, как она подозревала по толчкам глубоко в ее киске.
Лежа безвольно и задыхаясь, она почувствовала, как он лизнул укус на ее шее. Она едва почувствовала, как он укусил ее, когда достигла оргазма, но, почувствовав последствия, она предположила, что он получил ее довольно хорошо. Впрочем, все было в порядке; в ответ она довольно хорошо расцарапала ему спину, зная, что у него будут царапины в течение нескольких недель.
Лейк едва смогла открыть глаза, когда он откатился, чтобы соскользнуть с ее каблуков, а затем приблизил ее тело к своему. Каждую ночь он прижимал ее спиной к своей груди, но это был первый раз, когда он держал ее обнаженной, и, боже, как это было приятно.
Его рука пробежала по верхней части ее бедра.
— Ты не сказала мне, почему ты такая чертовски гладкая.
Она мягко улыбнулась.
— Сэди регулярно заставляет всех девушек делать эпиляцию.
— Черт, я ненавижу эту суку.
— Я думаю, это взаимно. — Лейк сонно рассмеялась.
Он ближе прижал ее к своей груди, меняя тон.
— Давай спать, детка.
Лейк никогда не чувствовала, что принадлежит себе больше, чем в тот момент с Винсентом, когда он легонько поцеловал ее в плечо. Она никогда не чувствовала ничего подобного ни с мамой, ни с папой, ни даже с Адалин.
Адалин …
О, Боже. Как, черт возьми, она должна была объяснить это своей лучшей подруге, когда она даже не могла сказать ей, что поцеловала его? Не говоря уже о том, что она трахалась с братом Адалин и была почти уверена, что они оба хотели, чтобы это было обычным делом
Она должна была заснуть, измученная, с нечистой совестью на уме. Лейк чувствовала себя еще более виноватой из-за того, что ей это так понравилось, и что чертов Винсент наконец-то сделал ее счастливой в кои-то веки.
Прости меня, отец, ибо я согрешила.
ГЛАВА 42
Пусть он откроет вам врата
Лейк растянулась на кровати, пытаясь найти тело Винсента позади себя. Она все еще была в значительной степени в состоянии сна, но ее внутренние часы медленно говорили ей, что пора просыпаться.
Она перевернулась, посмотрев на другую сторону кровати, но Винсента там не было.
Почему он всегда оставляет меня?
Каким — то образом ее мозг подсказал ей, что, отдав Винсенту свою девственность, он будет рядом с ней, когда она проснется.
Встав с кровати, она взяла одеяло и обернула его вокруг своего