Читать интересную книгу Дисфункция реальности: Угроза - Питер Гамильтон

— Ну, не совсем, — сказал доктор, — но с целью определения метода зомбирования и способов противодействия мы проведем целую серию экспериментов над нашей подопечной. Однако учитывая, что до сих пор мы фактически еще ничего не знаем, я должен предупредить, что решение этой проблемы займет немало времени. Полностью поддерживаю ваше стремление ввести карантин. Чем меньше будет контактов между Лалондом и остальной Конфедерацией, тем лучше, особенно если окажется, что Латон не имеет отношения к вторжению.

— Доктор затронул серьезный аспект, — заметила Лалвани, — что если Лалонд является лишь первым этапом ксенокского вторжения, а Латон сам зомбирован?

— Я учитываю и такую возможность, — сказал Самуэль Александрович, — нам нужно получить побольше информации, либо от этой Кутер, либо непосредственно с Лалонда. Нашей главной заботой остается как всегда быстрота реагирования. Наращивание крупных сил займет у нас слишком много времени. Конфликты, которые нам приходилось урегулировать, всегда были масштабнее, чем могли бы быть в том случае, если бы нас предупреждали о проблемах и угрозах еще на ранних стадиях их развития. Но в данном случае у нас есть шанс. Если не произошло какой-нибудь заварушки на высшем дипломатическом уровне, то эскадра Мередита Салдана должна была покинуть Омуту еще три дня назад. Они находились в этой системе главным образом для выполнения парадного церемониала, но все корабли несут полное вооружение. Фактически эскадра боевых кораблей уже собрана, и она прекрасно подходит для выполнения стоящих перед нами задач. Ничего лучшего нам просто не найти. Через пять дней они вернутся на Розенхейм. Капитан Аустер, если «Илекс» сможет добраться туда до того как эскадра войдет в главную базу Седьмого флота, а все ее экипажи получат увольнения на берег, то Мередит, возможно, сумеет опередить Терранса Смита и первым добраться до Лалонда. А если и не опередит, то наверняка успеет предотвратить высадку главных сил наемников.

— «Илекс» обязательно попытается, Первый адмирал, — сказал Аустер, — я уже попросил установить в оружейных трюмах вспомогательные генераторы плавления. Батареи воспроизводства энергии можно будет заряжать прямо от них. Это значительно снизит полетное время в промежутках между прыжками. Через пять часов мы будем готовы к вылету. Считаю, что мы доберемся до места максимум через два дня.

— Выношу благодарность «Илексу», — перейдя на официальный тон, сказал Самуэль Александрович. Аустер слегка склонил голову.

— Капитан-лейтенант Соланки, вы полетите с капитаном Аустером и доставите мои распоряжения контр-адмиралу Салдана. Думаю, что до того как вы отправитесь в путь, мы сможем присвоить вам очередное звание капитана третьего ранга. За последние несколько недель вы проявили значительную инициативу и личную храбрость.

— Слушаюсь, сэр, благодарю вас, сэр, — сказал Келвин. Едва осознав свершившийся факт повышения в звании, его мозг стал без всяких эмоциональных пауз подсчитывать количество световых лет, которые он преодолел за эту неделю. Возможно, это был побочный эффект работы нейронных процессоров. Так или иначе, но он возвращался на Лалонд и вез своим старым друзьям помощь. Это было замечательно. Его бегство наконец закончилось.

— Добавьте еще один приказ, — обратился Первый адмирал к Майнарду Кханна, — он состоит в том, что «Леди Макбет» и ее экипаж должны быть арестованы. Пусть объясняются с офицерами разведки Мередита.

Вынырнув в ста дадцати тысячах километрах от Лалонда, «Санта-Клара» оказалась почти на прямой линии между планетой и Реннисоном. Над Амариском наблюдался рассвет. Половина притоков Джулиффа, похожих на серебряные вены, уже сверкала в лучах поднимавшегося светила. Отсутствие какой-либо реакции со стороны службы контроля за полетами вполне можно было бы объяснить столь ранним часом. Но капитан Зарецкий уже бывал на этой планете и знал лалондские порядки. Радиомолчание не особенно его тревожило.

Панели термосброса плавно выдвинулись из корпуса звездолета, который согласно вектору, рассчитанному полетным компьютером, должен был выйти на экваториальную орбиту, проходившую в пятистах километрах от поверхности Лалонда. Зарецкий активировал привод плавления, и корабль двинулся к орбите с ускорением в одну десятую g. «Санта-Клара» была крупным и быстроходным грузовым судном, которое дважды в год обслуживало поселения тиратки, доставляя туда новые партии колонистов и вывозя урожай ригара. На борту находилось более пятидесяти скотоводов с тиратки. Все они были разбросаны по тесным капсулам жизнеобеспечения. Ксеноки, которые принадлежали к господствующим кастам, отказались от капсул ноль-тау (хотя их вассалы совершали перелет в режиме приостановки временного потока). Капитан Зарецкий не особенно любил чартерные рейсы, предложенные торговцами с тиратки, но они всегда своевременно вносили плату, чем вызывали симпатии владельцев звездолета.

Как только «Санта-Клара» приступила к маневру сближения, капитан открыл коммуникационные каналы девяти кораблей, которые уже находились на орбите. Они сообщили ему о мятежах, слухах о захватчиках и стычках в Даррингеме, которые продолжались четыре дня. По их словам, в течение вот уже двух дней из города не поступало никаких сведений и они не знали, что им делать дальше.

Зарецкий решил не терять времени. В ангаре «Сайта-Клары» находился космоплан средних размеров, а условия контракта не требовали от капитана вступления в прямой контакт с поселениями колонистов. Что касается восстания иветов, то оно совершенно не трогало Зарецкого.

Открыв коммуникационный канал фермеров с Тиратки, поселившихся на планете, он узнал, что они несколько раз вступали в перестрелки с людьми, которые «вели себя странно». Тем не менее фермеры подготовили к отправке урожай ригара и ждали прибытия сельскохозяйственного инвентаря и новых колонистов, которых должна была доставить «Санта-Клара». Дав подтверждение, он продолжал медленно двигаться в направлении орбиты. На фоне звезд выброс трубы плавления «Санта-Клары» выглядел как тонкая нить накаливания.

Джей Хилтон сидела на вершине скалы, вздымавшейся в пятидесяти метрах от убогой фермы, затерянной на просторах саванны. Скрестив ноги и запрокинув голову, она наблюдала за тем, как звездолет, снижая скорость, выходил на околопланетную орбиту. В ее взгляде смешались тоска и любопытство. За несколько недель, проведенных с отцом Хорстом, значительно изменилась ее внешность. Для начала он обкорнал ее пышные серебристые волосы, оставив на голове лишь курчавый ежик. Длина ее волос теперь не превышала и сантиметра. Он сделал это для того, чтобы ей легче было поддерживать их в чистоте. В тот день, когда ножницы отца Хорста сделали свое дело, она пролила целое море слез. Ее мать всегда тщательно ухаживала за ее волосами. Она до блеска мыла их специальным шампунем, привезенным с Земли, и каждый вечер расчесывала. Волосы были для нее последним воспоминанием о прошлом и последней надеждой на то, что это прошлое еще может вернуться. Когда отец Хорст закончил стрижку, Джей в глубине души уже понимала, что ее самая заветная мечта проснуться и обнаружить, что все вернулось на круги своя, была лишь глупой детской фантазией. Теперь ей надлежало стать такой же сильной, как другие взрослые. Но это было так трудно.

«Я просто хочу, чтобы вернулась мама, вот и все».

Остальные дети относились к ней с почтением. Она была самой старшей и самой сильной в их группе. Отец Хорст доверял ей присматривать за младшими, которые все еще рыдали по ночам. В темноте она слышала, как они плачут по своим пропавшим родителям, братьям и сестрам, плачут, потому что хотят вернуться в свое прошлое, где не было этих ужасных несчастий и тревог.

Розовая дымка рассвета сменилась голубизной утреннего неба, стершей огоньки звезд. Реннисон превратился в бледный полумесяц. Выхлоп трубы плавления звездолета стал почти неразличим. Джей встала на ноги и спустилась со скалы.

Ферма, приютившаяся на краю саванны, представляла собой простое деревянное строение. В ярких лучах утреннего света блестели солнечные батареи, установленные на крыше. Две собаки, лабрадор и эльзасец, бегали у крыльца. Она приласкала их и, поднявшись по скрипучим ступеням, вошла в сени. В хлеву жалобно мычали коровы, которых пора было доить.

Открыв дверь, которая вела в жилые помещения, она вошла внутрь. В большой комнате стоял тяжелый запах пищи, кухни и множества человеческих тел. Она подозрительно принюхалась. Кто-то снова описался, а возможно, и не один.

На полу в полном беспорядке валялись спальные мешки и одеяла, а их владельцы еще только начинали просыпаться. Из холщовых, на скорую руку сшитых матрасов снова вылезла трава.

— Ну же, вставайте!