Читать интересную книгу Китайская петля - Вячеслав Антонов

— Помню, — бесстрастно ответил Кистим, — много говоришь.

— Сейчас мало скажу. Мало и быстро.

— Говори.

Кистим взял своего коня за повод, кивнул напарнику, чтоб тот забирал коней, а сам неторопливо двинулся к выходу из города. Чен — за ним.

— Я только приехал, — начал Чен, — на лодке плыл, заезжал на Бирюсу, к русским, которые по-старому молятся.

— Знаю таких.

— А Дмитрия знаешь?

— Лодки делает? Белый волосом. Знаю.

— Вот он меня и привез.

— Зачем Дмитрий на Красный Яр приехал? — без всякого интереса спросил Кистим.

— Рыжую девку знаешь, Старостину дочку? С моими до Красного Яра в лодке ехала, хотела на ярмарке погулять. Одно место, видать, у нее чешется. А Дмитрий со мной приехал, попозже. Староста его послал, девку забрать.

— Зачем дочку увозить? — Кистим слегка насторожился.

— Ты же знаешь людей с Бирюсы, у них кругом уши. Так вот, Дмитрий говорит, что красноярский тайша казаков пошлет по Енисею — и к ним, и к вам. Узнали, говорит, что раскольники лодки для кыргы-зов строят и потому надо те лодки сжечь или на Красный Яр приплавить. И про ваш отход узнали — старый китаец, что в степи с нами был, сегодня к тайше ходил.

— Я видел!

— Ну вот. А главное, — Чен склонился ближе к уху Кистима, — они узнали про Ханаа, жену твою. Сам видишь, в Красноярске баб мало, их из России на лодках привозят. А тут такая «фэй»… э-э-э, коасавица — много охотников найдется. Да хоть и сам тайша, хоть куда еще мужик.

— Молчи!!! — яростно оборвал его Кистим.

— Да мне-то что? Я отсюда уйду скоро, в Китай поеду. — Чен помолчал немного. — А в степи кыргызы войско собирают.

— Так то на джунгар… — откликнулся Кистим.

— Это мы с тобой знаем, что на джунгар, — развел руками Чен. — Думаешь, русские этому поверят?

— Но это правда.

— Ну и что? Все равно красноярский тайша озаботится, и уж на вас, бывших кыргызских данников, в первую очередь казаков напустит. Хотя бы просто посмотреть, что у вас там происходит. А доберутся к вам казаки, жену твою быстро используют — не знаешь, что ли, как они улусным бабам подолы задирают?

Кистим подумал немного и спросил:

— Зачем ты мне это говоришь?

— Чудак, я же в Китай степью поеду. Мне там врагов не надо.

— Каких врагов? Почему?

— Да родственников жены твоей. Случись что с дочкой, ее родня со всех спросит, кого рядом видели. Что ж я, кыргызов не знаю?

Ворота остались позади, впереди лежал луг, освещенный закатным солнцем, пересеченный длинными тенями близких сосен.

— Уходить надо, — подумав, сказал Кистим, — а уходить долго: cкoт гнать, припас, вещи везти. Уходить надо!

— Ну да. Завтра, может, поздно будет. А так, если до Хоорая и не дойдете, кыргызов на пути встретите — так и так казаки вас не достанут. Может, успеешь.

Кистим, не ответив, взлетел в седло, и вскоре стук копыт стих за темным сосновым бором.

Насвистывая китайскую песенку о глупом барсуке и трех гималайских медвежатах, Чен с довольным видом повернул в город.

Узнав еще утром, где живет торговый человек Вы-ропаев, Андрей после обеда заглянул к нему. Дома того не оказалось, о чем из-за закрытой калитки сообщил сварливый бабий голос, добавив, что «к Мишке все хо-дють и ходють, да все неруси каки-то». Похоже, поутру у Выропаева побывал Мастер. Зачем — хотел купить оружие? Для кого — для кыргызов? И если не смог купить, что он теперь предпримет?

Проходя через опустевший, замусоренный рынок, перед какой-то наспех сколоченной сараюшкой Андрей заметил знакомую женскую фигуру в темном ситцевом сарафане.

— Глаша! — окликнул Андрей еще издалека.

— А, женишок, — усмехнулась Рыжая, обернувшись на его голос, — я тя днем искала.

— На ловца и зверь бежит. А зачем искала?

Андрей говорил, не торопясь, стараясь справиться с неожиданно накатившим волнением. Все так же посмеиваясь, женщина молчала, щелкая кедровые орешки. Опытным глазом Андрей видел, что перед ним настоящий мастер — она раскалывала орех поперек, чуть повернув в зубах, — совершенно сухие скорлупки были разделены точно, словно разрезаны, открывая аппетитное, маслянисто-желтое ядрышко.

— Так зачем искала-то? — повторил Андрей вопрос.

— Да што ж, — стрельнула она глазками из-под платка, — Митрей с вестью явится, дак куды ему ит-тить? Где искать-то вас будет?

— Ясно. Пойдем, покажу.

Они двинулись с рынка в сторону речки Качи, где стояла их избушка.

— А где ты живешь в Красноярске? — спросил Андрей, подсознательно ожидая чего-то типа «Третьего микрорайона» или «улицы Ленина».

— У тетки Марфы в дому. У ей все нашенские стоят, ковды на Красном Яру бывают.

— Есть и другие ваши, кроме тех, что на Бирюсе живут?

— Все-то те знать надо! Пристал, прям репей!

И снова щелк да щелк, и только глазки мелькали из-за платка. Они спустились Качинской улицей, ведущей к закрытым сейчас городским воротам. Отсюда уже можно было разглядеть их покосившуюся халупу.

— Вон тот дом, видишь? В нем мы и живем, — указал Андрей.

— Тоже дом! Курей токо держать али свинью.

— Что поделаешь. Да и это ненадолго.

— Вона что… — Веселье в ее голосе вдруг пропало. — И куды ж ты потом?

«Далеко и надолго», — только и пришло в голову.

— Далеко, Глаша.

Они остановились в тени, падающей от высокого амбара, которая протянулась через улицу, залитую красным закатным светом, прыгая на кучах золы и засохших тележных колеях. Глаза глядели в глаза — женские казались огромными, как озера, — мелкие, прозрачные до радужного дна и провально-глубокие в черных кругах зрачков. Андрей поправил рыжую прядь, выбившуюся из-под темного платка, женщина несмело приникла к нему, положив руки на плечи.

— С собой забери, — прошептала она ему, опустив глаза, — ить хорошо было…

Андрей легонько, чуть касаясь, провел губами по длинной белой шее, легко обвел ладонью остро-вытянутую, но мягкую грудь, потом худую спину, крепкие круглые ягодицы. Голова закружилась от отчетливого, но чистого запаха молодой женщины.

— Давай к нам зайдем, — прошептал он, сдвинув рыжий завиток ей с уха, — зайдем, как люди ляжем…

— А вот и не зайду я к тебе, женишок! — внезапно расхохотавшись, отпрянула от него Рыжая.

— Это почему? — несколько опешив, спросил Андрей.

— Да ить первый день седни! Вчера б вечор пошла с тобой, а ноне — извиняй!

«Вот, черт, непруха!»

— А ну тебя! Иди к своей Марфе, раз нельзя.

— И пойду, дак тя не спрошусь! На-ко вот, пош-шелкай, — высыпала она ему оставшиеся орехи.

— Митрея к вам пошлю! — крикнула Глаша, обернувшись уже издалека, и скрылась за поворотом потемневшей улицы.

С чувством легкого разочарования Андрей направился к избушке, к которой с другой стороны, негромко насвистывая, спускался и Чен.

Внутри пахло дымом, у очага сидел Мастер, хворостинкой пошевеливая угли.

— А-а, явились! И оба сразу, — поприветствовал он их, заглядывая в котелок. Все сели по-турецки на пол, разлив чай по чашкам и разложив рыбный пирог на чистой тряпице.

Были ли эти трое настоящей командой? Нет, конечно. Но судьба свела их, и выжить они могли только вместе. «Когда три человека живут под одной крышей и делят между собой обязанности, тогда проявляется облик Дао», — писал историк восемнадцатого века Чжан Сюэчен.

— А мне нравится здешняя еда, — заявил Чен, подцепляя кинжалом кусок пирога с рыбой, — и девки местные нравятся. Да вот не добраться до них, все-то я в делах, в заботах.

— Как прошел разговор? — поинтересовался Мастер.

Чен молча скосил глаза в сторону Андрея.

— Что нужно сделать с человеком, который вот так стреляет глазами? — спросил господин Ли Ван Вэй, показав на Чена.

— Сбить ему мушку с прицела, — мрачно ответил Шинкарев, сжав кулак.

— Говори, — приказал Мастер Чену.

— Кистим уехал. Его род уйдет в ближайшее время.

— Под Красноярск? — спросил Андрей.

— Нет. В степь, к кыргызам.

— Почему?

— Приближаются главные события, ради которых мы и попали в это время и место. И ты должен решиться. — Мастер пошевелил палочкой очаг, по углям пробежала быстрая оранжевая змейка.

— На что?

— Избавиться от иллюзий.

— Каких иллюзий?

— Что окружающие люди принадлежат к твоему народу. Что ты им чем-то обязан. Что некоторые из них дороги тебе. Что твии действия должны определяться эмоциями и привязанностями, а не разумом.

— Если я буду действовать и мои действия будут определяться этими, как вы сказали… иллюзиями — что будет?

— Очень плохо будет.

— А точнее?

— Неизвестно. Непредсказуемо. Цепь неизвестных и непредсказуемых событий.

— Это и есть самое худшее?

— Да.

Андрей помолчал, обдумывая сказанное. Может, и так. Может, прав китаец. А может, и нет. Может, это то, на что не хватает мудрости «земного Пути»— принять неизвестность как благо.