– Сегодня жарко будет, – сказал он, глянув на небо.
– Тут каждый день так, – усмехнулась девушка. – Я могу вообразить себя в роли моего предка, что бывал на Черном континенте…
– Там еще жарче, – ухмыльнулся Генри. – Я сам не бывал, но знавал кое-кого, кто наведывался в те края. Говорят, случается, что камень под ногами плавится, такое там пекло. А люди ничего, живут.
– Люди везде живут, – пожала плечами Мария-Антония. – Мой наставник говорил, что истребить до конца человеческое племя вряд ли кому по силам, даже и разгневанному божеству. И еще упоминал, что по живучести люди уступают разве что крысам…
– Склонен согласиться, – ответил Монтроз. Сравнение, конечно, не самое лестное, но чего уж там! – Вон, Катастрофа была, и ничего. Кое-как выкарабкались, не хуже прежнего стало, я думаю. Странновато, конечно, местами, да и опасно бывает, но это ж ерунда!
Девушка молча кивнула, соглашаясь, но развивать тему не стала.
– Это откуда у тебя? – приметил вдруг Генри, когда она подняла руку, чтобы заправить за ухо выбившуюся прядь.
– Это? – принцесса покосилась на свое запястье, украшенное простеньким браслетом – три бусины на сыромятном ремешке. – А, это мне подарила какая-то из девочек в доме Хаура – я не успела выучиться их различать, к сожалению. А надарили они мне столько всего…
– Ага, только на себе ты оставила один лишь браслет, – заметил Монтроз.
– Еще ремешок, – девушка сняла шляпу и встряхнула головой. Волосы вспыхнули на солнце начищенной бронзой. – И куртку. Еще бусы. А пёрышки красивые, конечно, но не вполне в моем вкусе…
– А бусы, значит, в твоём, – пробормотал Генри. Он не любил чего-либо не понимать, а сейчас был именно такой случай. Впрочем, это еще можно было списать на пресловутую женскую логику: никогда не поймешь, что у бабы на уме, а если и угадаешь, то разве что чудом!
– Не возьми я вообще ничего, я бы обидела их, – ответила Мария-Антония. – А так… они ведь понимают, что лишнего места во вьюках у нас нет, а надеть всё это на себя я просто не смогу. Я и оставила почти все подарки у Маан. Сказала, что заберу, когда буду гостить у них в следующий раз. – Она подняла на Генри холодные светлые глаза, усмехнулась. – Мне отчего-то показалось, что я не солгала.
– А чем черт не шутит, – усмехнулся он и подхлестнул коня. – Вдруг и правда увидишь их когда-нибудь!
– Хотелось бы, – ответила она почти неслышно, но мужчина всё-таки разобрал. Потом добавила неожиданно серьезно: – Генри Монтроз, ты можешь пообещать мне кое-что?
– Смотря что, – сказал он осторожно, вовсе не собираясь давать опрометчивых обещаний.
– Это касается заклятия. – Девушка сосредоточенно смотрела прямо перед собой. Чем ее так заинтересовала лошадиная холка. Генри не знал. – Пообещай мне вот что: если вдруг я снова проснусь не той, кого ты знаешь, ты не станешь пытаться вернуть прежнюю меня.
– Но…
– Пообещай! – резко произнесла она. – Как ты не понимаешь? Шаман сказал, заклятие нарушено, теперь только я сама могу с ним справиться! И я справлюсь, чего бы мне это ни стоило… – Девушка помолчала, потом добавила: – Я понимаю, что тебе неудобно будет иметь в спутницах глупую жеманную курицу, ну так делай с ней, что хочешь: перекинь через седло и вези связанной, но не пытайся разбудить настоящую меня! Шаман сказал… – она снова умолкла, затем договорила словно бы нехотя: – Если что-то пойдет не так, я уже никогда не вернусь. А потом уйдет и поддельная моя сущность, не останется ничего. Этого добиваются и черные ветви: они желают забрать меня обратно в замок и усыпить навсегда…
– Как забрать? – опешил Генри. – Под землей протащить, что ли?
– Откуда же мне знать? Так сказал шаман, и я почему-то ему верю!
– Да я ему тоже верю… – пробормотал рейнджер. – Хотя иногда он такое несет!
– Так ты пообещаешь? – настойчиво переспросила принцесса. – Я прошу тебя, Генри Монтроз, не лишай меня последнего шанса избавиться от заклятия! Может статься, его не сумеют снять и ваши маги, поэтому…
– Ладно, ладно! – перебил Генри. – Даю слово! Но только если у тебя опять в голове что-то заклинит, ты начнешь капризничать, а нам надо будет очень быстро сматываться, я тебе дам по башке и увезу, как аддагезы похищенную невесту!
– Хорошо, – серьезно произнесла Мария-Антония. – Я думаю, это не считается. Так значит, мы договорились?
Она протянула Генри руку.
– Договорились, – ответил он, взяв маленькую ладошку, почти целиком скрывшуюся в его лапище, подержал с мгновение, а потом вдруг, повинуясь неожиданному озорному порыву, поднес с к губам.
– Генри Монтроз, – сказала принцесса, отбирая руку, – лучше веди себя, как рейнджер, на придворного кавалера ты всё равно не похож. Ну а на будущее запомни: когда целуешь даме руку, не нужно этак чмокать! Ну и побриться бы тебе не помешало…
– Нижайше прошу прощения, твое высочество! – Генри сдернул шляпу и, прижав ее к груди, изобразил шутовской поклон. – Каюсь, манерам не обучен, дик и некультурен!
– Кланяться ты тоже не умеешь, – хладнокровно ответила девушка, не отвечая на насмешку. – Лучше уж будь сам собою!
И снова какая-то тень омрачила ее лицо, но раньше, чем Монтроз успел поинтересоваться, что ее расстроило, принцесса спросила:
– А отчего ты был так невежлив с шаманом? Он странный человек, конечно, но он так стар, что стоило бы говорить с ним уважительно.
– Да это бесполезно, – хмыкнул Генри. – Ты можешь в лепешку перед ним расшибиться, ноги целовать, умолять, он всё равно сделает так, как ему угодно. И не получается, кстати, с ним фальшивить. Он вот меня злит отчаянно, я и… грублю, бывает. Он не обижается, ты не думай, – заверил Монтроз. – Я как-то сгоряча ляпнул кое-что, потом извиняться пришел, а то еще как нашлет болячку какую-нибудь в отместку… Ну старик посмотрел на меня и говорит, мол, лучше уж ты говори, что думаешь, а то, если притворяться начинаешь, морда у тебя делается – глупее некуда. Я, говорит, стольких молокососов видел, что глупость их меня уж не раздражает, а только веселит, так и ты, говорит, не сдерживайся, нечего истинные чувства давить, от этого одна беда выходит.
– Вот как… – Мария-Антония задумалась ненадолго, потом снова спросила: – И чем же он тебя злит? Тем, что непонятен?
– И этим тоже, – согласился рейнджер. – А главным образом тем, что он мне смерть предсказал. Глупую и неминучую.
– Как… – девушка осеклась, решив, видимо, что спрашивать не стоит. Генри и сам не любил рассказывать эту историю, но решил отделаться от любопытной принцессы прямо сейчас. От него не убудет, в конце концов!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});