Читать интересную книгу Русская Индия - Николай Непомнящий

При дальнейшем посещении разных городов Индии, не исключая столиц (президентств. — Авт.) — Калькутты, Мадраса и Бомбея, никто великого князя не встречал, нигде помещений ему не отводилось и все, до найма экипажей включительно, должно было делаться путем частных моих сношений большею частью столичными моими знакомыми или иностранными консулами. Не будь в большинстве здешних городов прекрасно организованных клубов, которые по моей просьбе весьма любезно избирали великого князя и сопровождавших его лиц временными почетными членами, его высочеству пришлось бы останавливаться в крайне примитивных и грязных индийских гостиницах, которые всякий путешественник, имеющий хоть какие-нибудь знакомства и рекомендации, старательно избегает.

Мадрасский губернатор за три дня до приезда великого князя выехал из своей резиденции на охоту. Его жена, леди Амтиль, которую его высочество удостоил своим посещением в Утакамунде, не только не предложила великому князю помещения в обширном губернаторском доме в этой местности, но даже не пригласила его к обеду или завтраку, что по индийскому этикету считается обязательным. Бомбейского губернатора также не было в городе, но к чести его надо сказать, что им были приняты меры к тому, чтобы о высоком госте позаботились, и если где-либо в Индии его высочеству было оказано некоторое внимание, то это было именно в Бомбее. Зная лично лорда Норскота, я склонен думать, что он приехал бы в Бомбей и был бы рад принять великого князя, если б ему не было внушено свыше воздержаться от этого. После Мадраса меньше всего внимания на великого князя обращено было в столице Индии — Калькутте.

Что касается вице-короля, лорда Керзона, то его поведение в отношении великого князя указывает ясно на принятое, вероятно, заранее решение уклониться от встречи с его высочеством.

Имея в виду болезненное самолюбие и самомнение Керзона и желая установить на первых порах хорошие отношения между ним и высоким гостем, я по прибытии великого князя в Тутикорин составил проект приветственной телеграммы от его высочества к вице-королю с выражением признательности за распоряжение по проезду по индийским железным дорогам. Ответ на эту телеграмму, составленный в очень сухих и даже небрежных выражениях, был получен только через пять дней и не заключал в себе никакого намека на какое-либо приглашение.

В первоначальную программу великого князя входило, между прочим, посещение самого главного индийского туземного княжества — Хайдерабада, куда в то самое время собирался и вице-король на большую охоту, приготовлявшуюся для него низамом Хайдерабадским. Это был весьма удобный случай для лорда Керзона оказать внимание и гостеприимство высокому гостю.

Имея в виду, что вице-королю могло быть неизвестно намерение великого князя посетить Хайдерабад, а равно ввиду настоятельных советов многих англичан в Утака-мунде, которые были твердо убеждены в том, что лорд Керзон, по принятому обычаю, не замедлит пригласить великого князя принять участие в охоте, я, с согласия его высочества, отправил из Утакамунда телеграмму секретарю вице-короля, в которой значилось, что великий князь, намереваясь посетить Хайдерабад и осведомившись о предстоящем приезде туда его превосходительства, поручил мне узнать, когда именно вице-король прибудет в Хайдерабад и может ли он с ним встретиться там. На эту телеграмму получен был срочный ответ, что вице-король будет так занят в Хайдерабаде государственными делами, что момент для свидания его с великим князем был бы самый неблагоприятный. В последовавших затем газетных отчетах о пребывании вице-короля в Хайдерабаде, как и следовало ожидать, очень много говорилось о тигровых охотах и почти ровно ничего о «государственных» делах.

С чисто формальной точки зрения сам Керзон и все прочие англо-индийские власти были, разумеется, правы: великий князь путешествовал частным образом, никаких предварительных уведомлений о его приезде здесь получено не было и т. д., а следовательно, они могли считать себя свободными от каких-либо обязательств. Но между обязательным гостеприимством и умышленным пренебрежением есть много ступеней, и все зависит от доброй воли, которой в данном случае и не было. На Востоке понятие об «инкогнито» очень смутное. Местные газеты трубили о поездке великого князя, и всюду народ знал, что этот гость один из близких родственников русского царя; знал он также, как это всем известно в Индии, что выдающиеся путешественники всегда пользуются вниманием и гостеприимством местных властей. Я представляю себе на месте великого князя принца Орлеанского или другого какого-нибудь иностранного принца, и, по индийским традициям, я не сомневаюсь, что им был бы оказан прием совершенно иного свойства. Это не только мое мнение, но и мнение многих англичан и иностранных консулов, которые высказывали мне свое удивление и негодование по поводу пренебрежения, выказанного великому князю. Понятно, какое впечатление должен был вынести народ из приема, сделанного его высочеству; но, очевидно, индийскому правительству, или собственно лорду Керзону, было желательно вызвать именно такое впечатление, как противоядие против распространяемых в Индии самими же англичанами идей о грозном могуществе России и о ее завоевательных намерениях насчет Индии.

В противуположность правительству, английское или, вернее, европейское общество городов, которые посетил великий князь, отнеслось к высокому гостю с самою большою предупредительностью; особенно отличилось в этом отношении бомбейское общество. В этом городе удалось, между прочим, устроить частным образом для великого князя смотр войскам местного гарнизона; но я боюсь, что бригадиру генералу Уилькоксу пришлось впоследствии отвечать за это перед высшими властями.

В свою очередь великий князь совершенно очаровал местное общество своею обходительностью и благосклонностью и оставил о себе самую лучшую память во всех тех, которые имели счастье быть ему представленными.

Перед самым отъездом из Индии великий князь получил от вице-короля еще одну телеграмму, в которой высказывалась надежда, что его высочество остался доволен своей поездкой, и выражалось сожаление лорда Керзона, что ему не удалось принять высокого гостя у себя. На это великий князь ответил еще раз благодарностью индийскому правительству за предоставление в его распоряжение вагонов и добавил, что, благодаря любезному приему европейского общества городов, им посещенных, а равно некоторых магараджей, он вынес весьма приятное впечатление от своей поездки по Индии.

В заключение я не могу не высказать, что единственною хорошею стороною этого дела является то, что не было никаких пререканий относительно этикета и церемониала приемов великого князя у вице-короля и губернаторов, — пререканий, которые, наверно бы, возникли ввиду заносчивости и мании величия, коими заражены все здешние власти, а в особенности г. Керзон.

С глубоким почтением и таковою же преданностью имею честь быть вашего превосходительства покорнейшим слугою.

Клемм.

АВПРИ, ф. 147 Среднеазиатский стол, оп. 485, д. 920, л. 74–78. Подлинник.

9 мая 1902 года. Донесение Генерального консула в Бомбее В. О. фон Клемма в Первый департамент МИДа о приеме, оказанном великому князю Борису Владимировичу индийскими князьями.

Во время своего путешествия по Индии великий князь Борис Владимирович посетил два туземных княжества, Бароду и Капурталу, а также поместье магараджи Майменсингского в Восточной Бенгалии. В противоположность сухому, чтобы не сказать более, приему, сделанному высокому гостю в чисто британских владениях, туземные магараджи обнаружили широкое гостеприимство и самую полную любезность.

Магараджа Капуртальский, осведомившись о прибытии великого князя в Индию, сам поспешил пригласить по телеграфу его высочество посетить его владения. Поездку к магарадже Майменсингскому на охоту было сравнительно легко устроить через старшего судью Бомбейского президентства, лично с ним знакомого. Труднее всего было добиться доступа к магарадже Гаэквару Бародскому, а между тем было очень желательно посетить последнего как одного из самых крупных и богатых владетельных князей индийских, обладающего значительной коллекцией драгоценных камней, старинного восточного оружия и других интересных предметов. Посещение Бароды было тем желательнее, что попытка устроить поездку великого князя в Хайдерабад, как значится в предыдущем моем донесении, не увенчалась успехом. Но если англо-индийскому правительству было нежелательно допускать великого князя к туземным владетелям, то это, несомненно, касалось более всего Гаэквара и магараджи Капуртальского, которые оба на дурном счету у англичан за их независимость и неподатливость английским требованиям. Гаэквар — один из немногих индийских князей, которые отказались содержать так называемые вспомогательные войска, и о нем сам вице-король отозвался неодобрительно в одной из своих речей. Я слышал также раньше от французского консула и некоторых других лиц, что иностранцам всячески затрудняется доступ к Гаэквару.