Горди подумал об Уилле Дарбрингере и его трех поблескивающих прямых соединениях.
Со стороны двери донесся тонкий металлический звук, скрежет металла внутри замка. Тот, кто должен позаботиться об останках? Кто отвезет его в какое-нибудь слабо освещенное место… как отвезли Юлани?
Но Горди еще не умер.
Его тело двигалось на автопилоте. К стене возле шкафа был прислонен зонтик. Он схватил его, как дубинку.
— Кто здесь?
Шум прекратился.
Послышались быстро удаляющиеся шаги.
Горди распахнул дверь как раз вовремя, чтобы увидеть темный силуэт, исчезающий между соседними домами.
Он шагнул вперед.
Недавно прошел дождь. Ночной воздух пьянил и пах сырой землей. Фонарь истекал желтым туманом в черноте. Шаги отдавались мокрым эхом. Если Горди не сдвинется сейчас с места, незваный гость убежит. Пустая комната у него за спиной манила комфортом. Иди сюда, говорила она. Приди в мое лоно и чувствуй себя в безопасности. Пусть мир сам разбирается со своей уродливостью. Иди ко мне.
Он хотел вернуться. Больше всего на свете. Но удаляющиеся шаги отдавались эхом, и перед ним возник призрак инспекторского ботинка.
Горди выбежал наружу.
Темнота сомкнулась вокруг него, воздух вцепился в его легкие, как пиявка. Босые ступни шлепали по бетонной мостовой. Сверчки умолкли. Дыхание Горди резало слух. Рукоятка зонтика в руке была деревянной, округлой и теплой.
На бегу пришел страх.
Страх обнажился.
Это было похоже на то, что чувствуешь при падении — он был резким, как волна, несущаяся из тьмы. Страх вырвался на свободу, как ужасная тварь, голодавшая взаперти сотню дней.
Хотя никаких звуков, кроме его дыхания и биения сердца, уже не осталось.
Человек исчез.
А его программа в биопроцессоре Горди продолжала выполняться.
Вдалеке скрипнул ночной жук, вызывая кого-то на поединок, а Гордон Рат стоял в одиночестве на чьей-то темной подъездной дорожке, в самом центре черной августовской ночи, размахивая зонтиком так, словно это был меч.
* * *
Как и все прочие озарения в жизни Горди, этот ответ пришел тогда, когда он не думал о нем. Это же было совершенно очевидно — почему DigiCorp хотела, чтобы они не справились?
Все просто.
Не было никаких миллиардных ставок.
Скорее, речь шла о триллионах — сумме валового национального продукта половины наций мира.
В конце концов все дело, как всегда, было в интерфейсе.
Юлани, вероятно, увидела это первой.
Скорее всего, она тогда использовала грубые методы, для нее это было типично. Горди и Стэнго однажды назвали это «Моравским гамбитом».
Сейчас, конечно же, Юлани Морав мертва.
И Горди, несомненно, знал, кто в ответе за это.
* * *
Горди постучал в дверь Стэнго.
— Ты дал им этот чертов интерфейс, не так ли?
Горди пронесся мимо Стэнго в его зал размером с небольшую аудиторию. Пара велюровых диванов в противоположных углах комнаты, потолочный прожектор, транслировавший на стену голографические изображения темных пейзажей. На угловом мониторе светились курсы акций, мигали датчики, посылая в комнату слабые лучи голубого света.
— Признавайся! Ты дал им этот долбаный интерфейс!
— О чем ты говоришь? — сонным голосом спросил Стэнго. Его волосы были всклокочены, он стоял в желтой футболке и бесформенных трусах.
— Кто там? — донесся с лестницы женский голос. Кэриш Морро, певица из клуба, выглядывала из темноты, ее светлые волосы струились по спине. — Ох, — сказала она, — привет, Горди.
— Они сегодня приходили ко мне, Стэнго. Они пытались проникнуть в мой процессор.
— Дерьмо, — медленно выдохнул Стэнго, закрывая дверь. — Уже почти четыре утра, Горди. Это не может подождать?
— В чем дело, Стэнго? Я хочу знать, что случилось с Юлани.
— Она умерла.
— Я не это имею в виду, ты прекрасно понимаешь. Мне бы сразу догадаться, но я так разнервничался… Мне бы понять все в ту минуту, когда тот парень с прямоподключенной хренотенью, свисающей из-за уха, сказал, что я изменил интерфейс! Ты представляешь? Он знал, Стэнго. Он знал, что я изменил интерфейс.
— И что?
— И то! — рявкнул Горди. — Он не мог знать этого, не видя оригинала. Процессор Юлани был чист. Она вела жесткую политику по отношению к DigiCorp. Корпорация хотела получить интерфейс бесплатно, но Юлани не давала его им. А ты дал: в итоге она мертва, а ее процессор пуст.
Стэнго прикусил губу.
— Что они сделали с тобой?! — заорал Горди, толкая Стэнго к двери, теряя контроль над собой, надавливая указательным пальцем в грудь приятеля при каждом вопросительном знаке. — Они тебе угрожали? Они обещали позволить тебе соскочить с крючка, если ты отдашь им интерфейс? Или это ради денег? Что это было? Эти их проклятые деньги, да, Стэнго?
— Прекрати, Горди!
Горди остановился, тяжело дыша от ярости. Впервые Стэнго съежился перед ним. Его глаза блестели.
— Что я должен сказать, Горди? Что я не могу справиться с этим без тебя? Что я не могу написать программу? Хочешь услышать от меня, что я — собачье дерьмо? Чего тебе надо?
— Что заставило тебя отдать им интерфейс?
— Мы отставали от графика.
— И они дали тебе время.
Стэнго смущенно пожал плечами.
— Нет? — спросил Горди.
— Они обещали спустить все на тормозах.
— Мать твою, Стэнго! И ты им поверил?!
Но истина сквозила в глазах Стэнго так, словно была на них нарисована. Пугающая истина. Непокорная истина. Он всегда хотел быть центром внимания, всегда цеплялся за шум вокруг своих идей, словно это была его невидимая пуповина. В какой-то момент Горди почти его пожалел.
— Это моя идея, — сказал Стэнго. Он снова стал храбрым. — Это должна быть моя программа.
— Они убили Юлани с ее помощью. Ты знаешь это, не так ли? Без интерфейса они не смогли бы ее и пальцем тронуть.
— Мне жаль.
— Они и тебя убьют.
— Не убьют.
— Я видел записи, придурок — пометки, планы и все остальное. Теперь DigiCorp может написать собственную программу. Они не остановятся, пока не завладеют всей системой.
— Они ею уже завладели.
— Что? — теперь в замешательство пришел Горди.
Стэнго сглотнул.
— Они предложили мне сделку. Час назад. Теперь я работаю на DigiCorp.
Эта новость была подобна удару под дых. Горди отшатнулся, разворачиваясь и проходя в темный зал, чтобы сесть на край одного из диванов.
Что же произошло? Работа Горди защитила Стэнго. Его новый интерфейс поставил буфер между ним и DigiCorp, буфер, который они не могли преодолеть, так что они перешли к плану Б и наняли своего врага. Все было гладко, слишком гладко, как будто Стэнго так и планировал с самого начала.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});