Читать интересную книгу Кристиан Флойд. Страж Либерилля - Владимир Корн

– Соболезную! Твой отец был замечательным человеком. Могу я тебе чем-нибудь помочь? Может быть, нужны деньги?

– Спасибо, – отказался тот. – Мне просто нужно с тобой поговорить.

Рик все время тревожно оглядывался, как будто чего-то опасался. И я надеялся – не того, что его увидят в моей компании.

– В авто поговорим. Там нас никто не услышит.

Благодаря авто мне удалось узнать о наличии в городе множества мест, о существовании которых раньше я даже не подозревал. Все эти проезды, проулки, переулки, арки в домах, которые могли понадобиться на тот случай, если бы вдруг пришлось уходить от полицейской или бандитской погони. И другие, где можно спокойно поговорить, не опасаясь, что кто-нибудь подкрадется незаметно. Именно в одном из таких мест мы и остановились.

– Говори, Рик. Предупреждаю сразу: возможно, мне не удастся ничем тебе помочь, но то, что от тебя услышу, умрет вместе со мной.

Я удивился, заметив, как тот вздрогнул, когда я произнес слово «умрет».

Его рассказ был недолгим. Как и обычно, отец после работы в саду Дарвелла пришел вечером домой. Посреди ночи ему вдруг стало плохо, и он не дожил даже до прихода лекаря.

И вот тогда Рик вспомнил о тех подозрениях, которыми незадолго до своей смерти поделился с ним отец.

Казалось бы, ничего особенного: подумаешь, прокушенная ладонь или свежая ссадина на шее, которые садовник Гленва Дарвелла начал замечать у своего хозяина. Сам Дарвелл, обратив внимание на его интерес, однажды объяснил это тем, что, работая в полиции, ему ежедневно приходится контактировать с убийцами, насильниками и прочим отребьем, а значит, ничего удивительного в этом нет. Потом Аарон-старший поговорил с садовником из дома по соседству, где проживал какой-то министр, со смехом заявившим, что господин Дарвелл явно завел себе какую-то тайную пассию, личность которой тщательно скрывает, поскольку навещает ее по ночам, а возвращается еще до рассвета. Причем старается все сделать так, чтобы его никто не видел. А когда Аарон начал защищать хозяина: мол, тот закоренелый холостяк и женщины его интересуют не больше, чем погода – булыжную мостовую, соседский садовник сказал, что привык верить собственным глазам. И с усмешкой добавил: мол, если не пассия, значит, разбойничает по ночам.

Случайно ли, нет, но отцу Рика пришла в голову мысль, что все эти мелкие ранки хозяина удивительно совпадают с датами, когда Ночной Безумец находит себе новую жертву. Он не поленился сходить в городскую библиотеку и поднять подшивки газет, чтобы окончательно в этом убедиться. Сыну отец обо всем рассказал с юмором, и они вместе посмеялись. Еще бы, ведь его хозяин – не кто-нибудь, а сам господин начальник полиции, тот, чьей прямой обязанностью является избавление Либерилля от маньяка. Но после того как отец внезапно умер, перед Риком все предстало несколько в ином свете.

– Я много думал, Крис, прежде чем подойди к тебе, – признался Рик. – Думал, но так и не смог ничего придумать. Суди сам: мне что, следовало пойти в полицию и рассказать там то, в чем совсем не уверен? Но ведь так не бывает, чтобы абсолютно здоровый человек – и вдруг за какую-то пару часов!..

Поначалу, выслушивая Рика, я едва не расхохотался – абсурд чистейшей воды! Уж кому как не мне знать дядюшку Дарвелла! Ну а затем меня как будто ударило током: тот знак, который оставляет на своих жертвах Ночной Безумец… Может ли он быть простым совпадением? И все же сомнения оставались. Но не теперь, после реакции Дарвелла, который мало того что вздрогнул, так еще и пробормотал: «Все-таки он успел!» Я далеко не «гомист», как выразился Дуглас, но тут даже кретину все стало бы ясно.

«Обменялись любезностями, – подумал я. Несмотря на всю серьезность ситуации, мне едва удалось сдержать улыбку. – Я выдал себя как Стража, он – как маньяка, которому давно пора на виселицу».

– И что ты теперь хочешь? – медленно спросил Дарвелл.

«Мне бы самому знать, что именно я хочу. Когда я убедился, что человек, которого я считал едва ли не членом своей семьи, вдруг оказался тем, кем пугают детей и взрослых, все встало с ног на голову».

– Может, договоримся? – Он держал руки на виду, но я в любой момент ждал от него подлости: что ему терять?

Хуже всего было то, что сюда я отправился один. И никому ничего не сказал. Но ведь на то были причины.

– Договоримся о чем, господин Дарвелл?

– Приятно крепко держать за яйца самого начальника полиции, согласись?

Нет. Тут я полностью согласен с Дугласом. Вернее, с его почти маниакальной любовью к женской груди, или, как выражается он сам, к сиськам. Мужские атрибуты не привлекали меня никогда.

Да и о чем мы можем договориться? Завтра по всему Либериллю полиция будет разыскивать Кристиана Флойда, и даже если тому повезет попасть в руки правосудия живым, кто станет прислушиваться к его истошным крикам, что Ночной Безумец – это Гленв Дарвелл? И совсем другое дело, если Дарвелл пристрелит меня в кабинете своего дома.

Не правы те люди, которые почему-то уверены, что нож опаснее револьвера, а таких хватает. Поверьте, увернуться от пули можно только в фильмах. И все же я успел. Нет, не увернуться – перехватить руку с револьвером в запястье, одновременно ее заламывая. Пуля вошла в висок Дарвеллу под углом, но это вполне объяснимо: волновался человек, совершать самоубийства приходится далеко не каждый день, откуда навыки?

Я постоял, осматривая комнату и прислушиваясь к тишине в доме. Интересно, будь здесь кто-то еще, как бы повел себя Дарвелл? Хотя чего тут интересного – он ни мгновения бы не колебался. Впрочем, как и я. Я осмотрел кабинет еще раз: вроде бы не успел наследить. Кресло? Нет на нем ничего такого, на чем могли бы остаться отпечатки. Разве что… И я локтем стер со столешницы букву «К».

Уже на пороге кабинета пришедшая в голову мысль вызвала у меня новую улыбку. Страж все-таки выполнил наказ жителей Либерилля, покончив с Ночным Безумцем. Жаль только, они никогда не узнают, что Безумца больше нет и что избавил их от него именно Страж.

Самоубийство начальника столичного полицейского департамента вызвало в городе огромную шумиху. Газеты наперебой выдвигали свои версии, заодно мастерски громя те, что предлагали их конкуренты. И конечно же никто из них не связывал произошедшее ни со Стражем, ни с Ночным Безумцем, хотя иные заметки казались верхом идиотизма.

Мог ли я поступить иначе? Да, наверное. Например, я мог отослать письмо в какую-нибудь из редакций, а лучше – сразу во все, где от имени Стража известить, кто именно является Ночным Безумцем. Уже одно это вызвало бы общественный резонанс. Кроме того, в письмах можно было рассказать о странной смерти садовника. Не уверен, что этого хватило бы, чтобы заставить Дарвелла предстать перед правосудием. Хотя кто его знает, ведь в полиции работают далеко не дураки. Вот только мою маму зовут Клементиной, соответственно, ее имя начинается на букву «К». Ту самую букву, что вырезал на телах своих жертв Ночной Безумец. Представляю, каким бы для нее это стало ударом. Ведь получается, что когда-то, отказав Дарвеллу и предпочтя ему моего отца, мама подписала смертный приговор десяткам ни в чем не повинных женщин. Так что так, как вышло, даже лучше. Еще я наделся, что Рик не свяжет самоубийство Дарвелла со своим рассказом мне. А если и свяжет, то благоразумно промолчит.

А еще через несколько дней у нас вдруг не стало денег. Вообще не стало. Всех, сразу.

Глава 34

– Где Ковар?

Я по очереди посмотрел на всех троих: Рамсира, Дугласа, Густава.

– Вечно его где-то черти носят: договаривались же на двенадцать, – пожал плечами последний.

Из окна кафе хороша была видна ратуша, где на башне городские часы показывали четверть первого.

Я взглянул на пустующее место Ковара. Для него мы заказали чудесное рыбное ассорти, выглядевшее так аппетитно… Я сразу же пожалел о том, что заказал себе запеченную баранью ногу. И еще на столе стояла обязательная бутылка кальвадоса. Зачем нужен сыр, фрукты, шоколад или кофе? Только рыба и только грушевый кальвадос – вот что ему больше всего нравится. Но о вкусах не спорят.

– Рамсир, начинай. Захочет Ковар вступить в дело, никуда от него не денется.

Перед тем как начать говорить, он даже откашлялся.

– В общем, так, – начал Рамсир. – Есть возможность неплохо пристроить деньги.

– Все, что ли? – сразу же перебил его Густав и почему-то покосился на меня, словно опасаясь, что я сейчас кивну: мол, именно все, до последнего сантима, еще и золотую цепь на шее придется продать.

– Нет, не все, каждый по желанию, – продолжил Рамсир. – И вообще, любой может отказаться.

Густав заметно расслабился и даже напустил на себя скучающий вид: не очень-то, мол, и надо.