Читать интересную книгу Не вернуться никогда - Олег Верещагин

Данвэ резко покраснел. Его пальцы вцепились в плечи Ротбирта так, что хрустнули кости.

— Ублюдок… — прошипел он. — Ах ты маленькая тварь! Посмотрим, как ты запоёшь, когда я сломаю тебя… вот так…

И Ротбирт нарушил своё слово. Глядя прямо в зелёный бешеный огонь вражеских глаз, он тихо сказал:

— Я ничего не могу поставить против твоей силы. Может, ты и в самом деле сломаешь меня. Может, мне в радость будет служить тебе и восхищаться тобой. Но ты всё равно будешь знать — на самом деле я думаю о тебе то, что скажу сейчас, а не то, что стану говорить потом. А думаю я, что дурным будет твой конец — дурным, как гноящаяся язва. И ещё — что я тебя презираю, демон. Ненависти моей ты не дождёшься — не достоин. И не пугай меня — до того всё тяжко и страшно, что уже и не страшно.

И Ротбирт умолк.

Интерлюдия: Старьёвщик

Разменяй вассальскую верность на пригоршню медных монет!Стоит ли жить по истлевшим законам, смысл которых забыт?Горстка безумцев под знаменем веры сгинет в ближайшей войне,А тот, кто случайно останется цел, будет рутиной добит.А деньги деньгами будут всегда,С деньгами вином обернется вода,Хочешь домой неси, хочешь в кабак.Разве не так?

Обменяй бессмертную дружбу на тощий кошель серебра!Ныне под этим подержанным словом всяк понимает свое.Завтра вонзит кинжал меж лопаток тот, кто был другом вчера,Или же просто однажды с рассветом не попрощавшись уйдет.А горсть серебра — это новая жизнь,Все сразу потрать или впрок отложи,Теплая куртка и мягкий тюфяк.Разве не так?

За любовь — бесполезное чувство — больше монеты не дам!Впрочем, за этот товар по закону золотом должно платить.Ныне повсюду в избытке подделок, с истинным чудом беда.Даже среди благородных и верных чистой любви не найти.Но если найдешь и захочешь продать:Я всегда здесь, я всегда буду ждать,Только никто не вернулся пока.Только пока…[12]

* * *

— Кипящее море — вот как назовём! — прокричал Свидда с носа своего корабля. Вадомайр поднял руку в знак того, что слышит.

По этим водам не плавали корабли, хотя путь через водовороты среди голых скалистых островов сокращал дорогу к берегам анласов втрое. Но корабль, входивший в это кипение, назад уже не приходил.

— Вот он — котел морских духов, — сказал кто-то позади Вадомайра.

— Кто боится — пусть прыгает за борт, — не оборачиваясь, бросил мальчишка, — без трусов скида пойдёт легче. А кто пойдёт со мной — будет рассказывать, как плюнул в пиво хозяину моря.

По кораблю прокатился хохот. Вадомайр прыжком поднялся на нос и закричал, перекрывая клокотание волн:

— Боги моря, ветра и неба! Вы все, слышите меня — так слушайте! Вы знаете, что любим мы славу и нередко ради неё бьёмся с людьми, зверями и волнами! Но сейчас не славы мы ищем в этих водах! Мы идём спасать наш народ! Дайте же крепость нашим вёслам, нашим кораблям и нам, вашим братьям! И никто из нас не попросит лучше награды! — он соскочил на палубу и сел на своё место, положил ладони на веретено весла. Бросил взгляд вперёд — скида Свидды уже входила в бурлящую воду.

— Кормчий! — крикнул Вадомайр, напрягаясь перед рывком. — Давай!

Закричал гонг. Вёсла, поднявшись разом, взбили воду в белую лёгкую пену. И "Гармайр" ринулся в водовороты под загремевшую песню:

— Скиды нос сверкающий

Тело моря режет,

Меч мой крови жаждет,

Жаркой будет сеча!

* * *

Вадомайр больше не был сторменом. Он стал просто одним из гребцов, а судьба — их и скиды — зависела от уже немолодого человека у рулевого весла.

Недаром кэйвинг дал стормену лучшего из кормчих…

…Скид извивался в волнах, словно морской змей. Любой корабль, построенный на гвоздях, давно уже размололо бы волнами — но не его, сшитый корнями сосны.

— Поворт!

Орущая яма рта.

— Левый — суши! Правый — рывок!

Клочья пены, летящие по воздуху. И крик вёсел, сгибающихся в дугу в ладонях. Только бы они выдержали, только бы выдержал корабль — а люди выдержат, выдержат…

— Греби! Греби! Оба — греби!

Скид бежал сквозь волны на могучих сосновых лапах.

— Левый — суши! Правый — табань! Левый — греби! Оба — греби!

Ряды сгибающихся и разгибающихся спин мощно, однотонно ухали. Навстречу, точно мечи и щиты врага в бою, выпрыгивали то лезвия скал, то предательские мели. Возле кормчего встали ещё двое — одному было не провернуть весла.

Об этом ещё споют. Споют, как они гребли — на битву, словно на долгожданный праздник. Гребли через кипящие воды — и если бы не выдержала хоть одна доска… хоть одно весло…

— Оба — греби! Левое — табань! Правое — суши! Оба — назад! Левое — греби! Правое — суши! Оба — греби!

Они пели. Вернее — ревели, заглушая грохот водяных струй, и казалось, что голоса Дев Ветра, кружащих над мачтой, вторят мужским голосам в песне победы. В том, что победа придёт, не усомнился ни один…

…Когда рукоять засокльзила в руках Вадомайра, он не понял, почему это происходит — и перехватился удобней, не сломав ритма гребли.

— У тебя кровь, пати! — закричал сосед-гребец. Вадомайр бросил взгляд на веретено весла — густые, тяжёлые капли падали то на палубу, то на колени.

— Я вижу, Ротбирт, — спокойно ответил он. Коротко, чтобы не сбить дыхания.

И явно не поняв, что на весле рядом с ним сидит не Ротбрит.

* * *

Эргай всё ещё держался. Сама крепость давно превратилась в руины — её защитники дрались на баррикадах, наваленных из груд дроблёного кирпича и оплавленных глыб. Чёрный едкий дым застилал небо и был виден далеко окрест, до саых берегов континента и до острова Саркрэст, где в тот день собрались флоты анласских княжеств, шедших к Эргаю.

Самым крупным был флот Эндойна — двадцать скид.

Флоты Пенры и Орилана насчитывали по двенадцать скид.

Баннорн — десять скид.

Галад — пять скид.

Брионнэ Ойка — четыре скиды.

Три скиды привёл вольный кэйвинг Синбэр сын Эотты, анлас, вожак отчанных головорезов, уже давно нападавший на морях на всё, что плавало.

И наконец — к флоту прибились две уцелевших скиды Эргая.

Шестьдесят восемь скид. Пять с половиной тысяч ратэстов.

Шесть золотых кораблей стояли у Эргая. И ещё четыре шли с юга, огибая кипение водоворотов в проливах. Две тысячи и полторы… правда — пока они порознь. Но и две тысячи данвэ на барках были не по силам анласам.

* * *

Но "Мольнирре", флагмане Эндойна и всего объединённого флота, собрался совет кэйвингов. Их принимал кэйвинг Рэнэхид сын Витивалье, анлас из анла-даннэй, властитель Эндойна. Были тут же кэйвинги: Эгберт сын Вильберта, анлас из анла-коммир, властитель Орилана, Эльхере Бычья Голова сын Колги, анлас из анла-атайнэ, властитель Пенры, Озви сын Куннбэло, анлас из анла-инвиш, властитель Баннорна, Кенфирд Костедробитель сын Эохминто, анлас из анла-аттэт, властитель Брионнэ Ойка, кэйвинг Синкэ Алый Клинок сын Радды, анлас из анла-тэзар, властитель Галада — и вольный кэйвинг Синбэр сын Эотты, анлас. И юный пати Увальд сын Йохаллы, под чьё начало отдались оба уцелевших скида Эргая.

Анласские вожди смотрели на дым над Эргаем. Никто из них не задавался вопросом: будет сражение — или нет? Никто так же не надеялся разгромить врага. Но его можно было отвлечь — чтобы население Эргая — то, что от него осталось — могло переправиться через пролив под защиту конницы прибрежных княжеств. Горько уходить с земли, где только-только обустроился. Но что делать?..

… - Если ударим разом, — гулко, как в бочку, говорил Эльхере Бычья Голова, — то сомнём, может, пару их кораблей, а в толчее, боги дадут, ускользнут те, кого мы пришли спасать!

— Не слишком ли много "может" и "если"? — спросил Синкэ Алый Клинок. К нему на совете прислушивались — эхо его побед давно прокатилось по всем землям.

— Предлагай, — спокойно сказал Рэнэхид. Синкэ повернулся к нему. Между этим двумя — героем моря и героем суши — сейчас лежала тень Вадомайра Славянина, которого Рэнэхид сманил со службы Синкэ — и который плавал сейчас где-то в южных морях.

— Я не слишком много понимаю в сражениях на море, — осторожно сказал Синкэ. — Но мне думается, не даст свалка ничего, кроме проигрыша. Напомню так же, кэйвинги, что наше поражение расколет тот щит, что закрывает сейчас берега княжеств… — среди вождей прошёл тревожный шёпот. — Враг силён. Слишком силён, чтобы вступить в открытую схватку.

— С каких пор дети Вайу и Дьяуса страшатся открытого боя? — спросил Озви, ровесник Рэнэхида. Синкэ наклонил голову:

— Никто не боится схватки и смерти. Но бесполезная гибель мне претит. Я не умаляю ничьей отваги, храбрый кэйвинг, но… спроси у отважного Синбэра, каковы данва в морском бою. Ты-то ведь ещё не встречался с ними?