Читать интересную книгу Русская деревня. Быт и нравы - Виктор Бердинских

Для поколения 20-х годов XX съезд партии был колоссальным шоком. Часть людей просто отринули от себя его решения, оставшись убежденными сталинистами, часть людей пережила тяжелейшую ломку мировоззрения Чем больше была вера в вождя, тем тяжелее люди переносили крах этой веры.

«Люди верили в Бога, а мы в Сталина! Везде были его портреты. Мы с этим именем росли. Он был живая икона. Нельзя сказать, что разоблачение Сталина было для меня разочарованием. Это был крах! Душа переполнилась гневом. Я даже выкинула медаль и уничтожила удостоверение!» (Ф. Ф. Губанова, 1919).

Во многих наивных и бесхитростных рассказах об отношении к Сталину много здравого смысла, спокойной рассудительности. «Как к Сталину относились? Мы его не видели. Ну, правитель и правитель. Война ведь была. Он ей руководил. Но бывало, что рассказывал народ, так слышно ведь, как он войну вел. Ведь когда трудно-то стало, будто бы он кричал: “Братья, сестры, помогите!” По радио, што ли. Помер. Так что о нем думать-то сейчас? Прожил век. Помер» (А. В. Сметанина, 1914).

Люди боялись рассуждать даже сами для себя. Критика Сталина замирала у них не на устах, а в мыслях. Матрена Андреевна Кудрявцева (1904) делится своими мыслями: «Правительство было тогда Бог и царь. За богов их считали. Когда Ленин умер, море слез было. Когда Сталин умер, я тоже плакала, узнала от соседки и бегу домой рассказать, а сама реву в голос. Говорили чего? Жалели их, верили, любили. Вот когда репрессии были, поговаривали, что что-то тут не так, но больше молчали, а верили или не верили, кто знает, не принято было про то вслух говорить».

Многие крестьяне и сегодня сохраняют в глубине души доверие к вождю, помнят, что вера и надежда на Сталина помогли им выстоять в войну. Евдокия Федоровна Филимонова (1914): «Как я отношусь к Сталину? Мы ведь тогда не думали, что кто-то может, окромя его, быть. Ему и верили, и считали, что так и должно быть. Тяжело было, так всем тяжело. А что сейчас говорят, так вроде и не всему верю. Не мог он один-то натворить так много. Вот и получилось — он сам по себе, мы сами по себе. Но в войну-то все только на него и надеялись, ему только и верили. Вроде как он сам и победил».

Другие только сейчас наконец поверили своим внутренним антипатиям к нему, получили возможность об этом говорить вслух. «Как отношусь к Сталину? Не знаю. Только разболок он всех. В самое голодное время был да в войну. Отбирал коров, посылал продовольственный отряд. У всех забирали хлеб. Мы ревели, жить-то совсем нечем. Он, говорят, какой-то нерусский был. При Сталине жили очень плохо. Его-то уж никто не похвалит. Всех раздел и разул. Нашто теперь Сталина вспоминать? Все живут хорошо» (Е. К. Просвирякова, 1908).

Многим открыло глаза на мир участие в Великой Отечественной войне. «Помню, целые ряды заключенных во время коллективизации шли по нашей улице в тюрьму. На войне мы, конечно, кричали: “За Родину! За Сталина!”, но все равно доверия не было, потому что мы войну вначале чуть не проиграли. Сейчас я отношусь к Сталину так, как все. Таких бы паразитов не было бы больше над русским народом!» (А. В. Клестов, 1918).

Искусство жить

Мы не просто живем на костях предшествующих поколений — мы живем их достижениями и неудачами, повторяем их ошибки, наследуем великую культуру не как готовое к употреблению блюдо, как процесс его приготовления. Многие десятки предыдущих поколений россиян дышат нам в затылок. Традиции, созданные за века и десятилетия (в том числе и традиция внезапного сокрушения вчерашних идолов), работают и сегодня. Лишь на первый взгляд мы вольны в своих решениях. Но даже наше безумство, буйно проросшее ныне, некогда упало в землю со спелого колоса и долго ждало своего часа.

Да, Россия в XX веке раскрестьянилась. Ушел в прошлое самый многочисленный, да и самый культуроносный слой великой страны. Но, растворившись во времени и грандиозных коллизиях, войнах века, крестьянство осталось в нас, в каждой клеточке нашего организма. Мы созданы предшествующими поколениями — теми, кто пахал, и теми, кто за ними присматривал, теми, кого сажали, и теми, кто сажал. Опыт любой цивилизации драгоценен. Но опыт тысячелетней крестьянской цивилизации в России необходим нам сегодня, чтобы выжить, создать равновесное общество, не погибнуть в тупике истории. Духовность нашего народа — это наш великий вклад в мировую культуру. Искусство жизни нации опирается на умение жить каждого рядового члена общества. В крестьянской России был создан отшлифованный до блеска во всех многообразных вариантах судьбы эталон жизни человека (крестьянина в первую очередь). Заметим, эталон с замечательными морально-нравственными устоями. Жизнь прошлых поколений в рассказах стариков раскрывается перед нами не как процесс безумной гонки или восхождения на тернистую и бесплодную вершину, а как возвращение путешественника в родные места. Все здесь ему знакомо, но радость встречи от этого двойная. Мы видим, что прошлое общество умело быть счастливым, несмотря ни на что. Мера счастья, радости и любви в нем была ничуть не меньше, чем сейчас. А по некоторым качественным сторонам жизнь этих поколений была выше, чем наша. Жизнь каждого отдельного человека выстраивалась по рецептам, апробированным веками, создавалась, как драгоценная чаша.

Строй, лад жизни русского крестьянина — это и сегодня величайшая духовная ценность нации. Что же с нами произошло? Наша книга не дает прямого ответа на этот вопрос. История задает вопросы, а отвечаем на них мы с вами. Если нам это посильно.

Примечания

1

Франк С. Л. Этика нигилизма // Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции. М., 1909. — С. 188–189.

2

См., например: В. Г. Короленко. М., 1962; Златовратский Н. Н. Воспоминания. М., 1956.

3

Подробнее см.: Бердинских В. А. Русская провинциальная историография второй половины XIX века. М., Киров, 1956.

4

См.: Урсу Д. П. Методологические проблемы устной истории // Источниковедение отечественной истории. М., 1989. С. 3–32.

5

См.: Гуревич А. Я. Исторический синтез и школа «Анналов». М., 1993.

6

См., например: Проблемы устной истории в СССР: Материалы 1-й научной конференции в г. Кирове. Киров, 1990; Проблемы устной истории в СССР: Материалы 2-й научной конференции в г. Кирове. Киров, 1991.

7

Бердинских В. А. Проблемы устной истории в СССР // Этнографическое обозрение. 1992. № 5.

8

См.: Адамович А., Гранин Д. Блокадная книга. М., 1982; Алексиевич С. Последние свидетели. М., 1987; Федорченко С. Народ на войне. М., 1990.

9

Борев Ю. Б. Сталиниада. М., 1991.

10

См.: Бердинских В. А. Россия и русские (очерки крестьянской цивилизации в России). Киров, 1994; Он же: Народ на войне. Киров, 1996. Он же: Речи немых: повседневная жизнь русского крестьянства в XX веке. М., 2011.

11

См. для сравнения: The Oral History Review. USA. 1991–2000.

12

См.: Великий незнакомец: крестьяне и фермеры в современном мире. Хрестоматия. Сост. Шанин Т. М., 1992.