Глава 47
Первый день после побега Френсиса оказался самым ужасным. Особенно, когда Кэт нашлась, Волки вернулись в замок, и все пошло своим чередом. Саманта возненавидела свою проницательность, умение видеть чужие эмоции. Тошнило от жалости, сочувствия и остальных эмоций, что прямо-таки излучали друзья и остальные бойцы, проходящие мимо, бросающие долгие взгляды. К счастью, никто не предлагал помощь, но оказалось, гнетущее молчание тоже действует на нервы.
К концу дня Саманта была готова лезть на стенки или же запереться в подвале за семью замками и не вылезать, пока все не забудут то, что произошло. Мелани прекрасно понимала, что творится. Так что после ужина она приложила все усилия, чтобы изолировать подругу. А сама замешкалась, вопросительно заглядывая в глаза. Мол, остаться?
Саманта благодарно прижалась щекой к щеке Мелани, шепнув:
– Мне нужно побыть одной.
Та понимающе кивнула и ушла. Окружила гробовая тишина. Слух напрягся, пытаясь уловить хотя бы шум ветра за стенами. Хоть что-то.
«Так недолго и свихнуться», – с кривой усмешкой подумала Саманта.
Она быстро выскользнула наружу и побежала прочь, держа в руке свечу из замка. Почему-то не хотелось брать фонарик. Никто не заметил мятущийся за поднятой ладонью огонек, разгоняющий непроглядную тьму позднего вечера. Не услышал даже шороха листьев под ногами Саманты. Ни одна веточка не хрустнула, настолько она была осторожной, убегая от самой себя.
Время шло, а Саманта все бежала… Запыхалась, устала, но не прекращала бег. Боялась, что если остановится, то горькие мысли хлынут водопадом, хороня под собой разум и здравый смысл. И тогда останутся только рыдания.
Так проще… бежать и ни о чем не думать. Но судьба в очередной раз съехидничала, подставив подножку. Саманта споткнулась о причудливо изогнутый корень дерева и упала лицом вниз. Прямо в теплую влажную грязь, ведь днем снова дождило.
Ногу пронзила острая боль, но боль душевная была намного сильнее. Секунду-другую Саманта не дышала, пытаясь прийти в себя, наскребая остаток сил, чтобы подняться. Но когда она оторвала лицо от земли, то вздрогнула. Со всех сторон окутывала темнота. Сплошная, похожая на черный кисель. Именно таким мраком пугают маленьких детей, и они потом не могут уснуть без света, боясь демонов под кроватью. Но Саманта сейчас не страшилась даже настоящих демонов-воинов Тьмы, которые ненавидят всех и вся. Да и всех остальных – тоже. Ни ангелов, карающих своими мечами Волков как «нечисть», ни «Миротворцев», уничтожающих непокорных. И пусть разведчики, прочесывая окрестности, могли наткнуться на почти безоружную девушку, поглумиться над легкой добычей, убить на месте… Неважно!
Саманта больше не боялась смерти. Только боли и одиночества, которые в темноте так сильно обострились. А свеча в руке погасла, и зажечь не было сил. Слезы против воли покатились по щекам, смывая грязь с лица.
Саманта оплакивала разбитые мечты, общее светлое прошлое с Френсисом и сожженные к нему мосты. Он своими руками сжег их все разом! Перечеркнул хорошее, оставил ее одну… Саманта оплакивала свою неудачную жизнь, погибшую сестренку, родителей, которых уже почти не помнила. Зато помнила других, умерших на ее руках: Волков, «волчат», невинных людей, которых она поклялась защищать. Слезы все лились, а пальцы сжимали погасшую свечу.
Погруженная в воспоминания, Саманта не сразу заметила, что в этой темной чаще леса она уже не одна. А потом раздался шорох.
– Кто здесь? – вздрогнула Саманта.