Читать интересную книгу Повернута на тебе - Кэрол Мэттьюс

– У меня на плите стоит суп, – продолжает миссис Дастон. – Мой прекрасный протертый куриный суп, который так любит Доминик. – Ее голос прерывается. – Он оживит вас. Видно же, что вы оба совсем измотаны.

Конечно, измотаны, думаю я. Мы опустошены и почти не держимся на ногах.

– Я сбегаю и через секунду вернусь с термосом. Уверена, у вас не было времени подумать о еде.

– Не было, – соглашаюсь я. Впрочем, о еде я вообще не думаю.

Однако несколько минут спустя мы с Майком сидим с подносами на коленях у меня в гостиной и едим куриный суп миссис Дастон, – который на самом деле прекрасен! – пока она хлопочет на кухне, заваривая чай. Я чуть не плачу от ее материнской доброты. Как только все будет съедено, мы с Майком снова отправимся на поиски. Фонарик «в миллион свечей» уже ждет нас, и его реклама уже не кажется мне смешной.

Чтобы чем-то занять себя, включаю телевизор и начинаю смотреть местную программу новостей. В кратком содержании первой идет история о том, как какая-то знаменитость, – одна из многих, которые прославились только тем, что обнажали грудь и при любой возможности спали с футболистами, – подписывает экземпляры автобиографии в книжном магазине в центре города. Идут кадры, на которых она кокетничает и прихорашивается перед камерой. Неужели это и есть новость? Неужели это теперь имеет для нас большое значение? Неужели люди действительно больше интересуются такой ерундой, чем пропавшим человеком?

Как ни печально, но, кажется, так и есть.

Глава 81

Минуты складываются в часы, часы – в дни. Дни, в свою очередь, – в недели. Хотелось бы, чтобы было не так, но иначе не бывает. Время идет своим чередом и не выказывает жалости к мукам моего израненного сердца.

Уже месяц прошел, а от Доминика нет никаких вестей. Я вернулась и к работе, и к прежней жизни. А что еще оставалось делать? Когда звонит телефон, мое сердце замирает от надежды, но каждый раз меня ждет жестокое разочарование – это не Доминик, а кто-то сочувствующий. Хочется сказать всем, чтобы перестали названивать, перестали мучить меня еще больше. На другом конце линии я хочу услышать голос одного-единственного человека – моего пропавшего возлюбленного.

Я поместила фото Доминика на всех британских веб-сайтах о без вести пропавших, какие только смогла найти в Интернете. Туда обращаются, главным образом, родители, пережившие мучительный развод, один из которых забрал детей и увез их куда-то далеко, в более теплые или более холодные края. Очень много пропавших подростков, которые, по-видимому, сбежали из дома после родительских ссор, да так и не вернулись домой. Наверное, некоторых из этих детей любили слишком сильно, а других, возможно, не любили совсем.

Каждую ночь я прочесываю веб-страницы, проводя пальцами по фотографии Доминика Лемасолаи Оле Нангона на экране. По крайней мере, мне хватило предусмотрительности отсканировать фото, на котором мы с Домиником сидим под акацией в Масаи-Мара. Это его единственная фотография. У меня она осталась только в компьютере, ведь распечатанный экземпляр пришлось отдать полиции.

Загружать на сайт только ту половину снимка, где изображен Доминик, оказалась так печально, что нельзя даже передать словами.

Все то время, что его нет в моем мире, я почти не сплю и почти не ем. А в тех редких случаях, когда ем, пища редко остается в моем желудке надолго. Миссис Дастон чуть ли не с ложечки кормит меня своим знаменитым куриным супом, потому что это, кажется, единственная еда, с которой я могу справиться. Ночи я провожу, свернувшись клубочком на диване и завернувшись в kanga Доминика.

И я не в силах придумать, где он может быть сейчас.

Рассеянно расчесывая волосы очередной клиентки, я беру щетку с наложенным на нее отбеливателем.

– Это не для меня, – говорит женщина, и я внезапно возвращаюсь к реальности.

– Что?

– Это не для меня, – повторяет она, глядя на мое отражение в зеркале. – Отбеливатель не для меня.

Я так и замираю на месте.

Женщина кивает на миссис Хичли, которая сидит в соседнем кресле.

– Ваша клиентка вон там.

– О, Боже, – говорю я. – Простите. Мне так неудобно.

– Да пустяки, ты же не причинила мне никакого вреда.

Они с миссис Хичли обмениваются обеспокоенными взглядами.

Уже десять лет миссис Хичли приходит к нам раз в полтора месяца, чтобы подкрасить отросшие корни волос. Как же я могла спутать ее с другой? Смутившись, поворачиваю свою тележку к соседнему креслу.

– У тебя сегодня все в порядке, Дженни? – глядя поверх журнала, спрашивает моя клиентка, которую мне предстоит превратить в блондинку.

– Доминик пропал без вести, – отвечаю я. Сейчас уже все знают и о Доминике, и о наших отношениях, причем до мельчайших подробностей. – Я без ума от тревоги.

Она делает сочувствующее лицо, а я уже знаю, что будет дальше.

– Боже мой. Бедняжка.

– Да.

И через мгновение:

– Это, знаешь ли, обычное дело. – Она с видом знатока качает головой, хотя я пытаюсь пришлепнуть на волосы отбеливатель.

– То же самое случилось и с подругой моей сестры. У нее был парень в Доминиканской Республике. Она думала, что единственная у него. Все деньги потратила, когда ездила к нему. Покупала все, что ему было угодно. А потом узнала, что одновременно с ней у него еще дюжина женщин.

«Это совсем не мой случай, – хочется сказать ей. – Вы же совершенно не знаете Доминика! Он не такой. Он не поступил бы так со мной». Но все, кажется, только и ждали, что он сыграет со мной такую злую шутку. Все, но только не я.

В течение следующего получаса я говорю только «гм» и «ах», слушая то, что хочет рассказать мне миссис Хичли, пока на автопилоте размещаю фольгу в ее волосах и обрабатываю их отбеливателем. Потом, установив таймер, с удовольствием ухожу в комнату персонала. Я чувствую себя так, будто мне постоянно не хватает воздуха, поэтому падаю в ближайшее кресло и пытаюсь отдышаться.

Через мгновение появляется Келли и садится рядом со мной. Все остальные исчезают. Ну и ладно, все равно никто здесь не знает, что мне сказать. Мы с Ниной почти не говорим друг с другом, разве что обмениваемся обрывками предложений, касающихся работы. Она не только не извинилась за свои слова, но и вообще ничего не сказала, когда исчез Доминик. Из-за ее поведения наша с ней дружба исчезла, будто провалилась в зияющую пропасть. Осуществились все предупреждения и сплетни про то, как Доминик покинет и предаст меня. Все эти предсказатели теперь чувствуют себя добродетельными и благонравными. А я двигаюсь на работе, как робот, и игнорирую их всех.

Келли вздыхает и заговаривает со мной.

– Дженни, – мягко говорит она. – Надо поговорить.

– О чем?

– Ты делаешь слишком много ошибок. Я видела, как ты едва не нанесла отбеливатель не на ту клиентку.

– Но ведь не нанесла.

– Потому что она остановила тебя, – указывает Келли, и мне приходится согласиться с ней. – У нас было много жалоб за последние две недели, с того дня, как ты вернулась. Во вторник ты обкорнала волосы миссис Палмер на добрых два дюйма, а ведь она пришла, только чтобы привести прическу в порядок.

Неужели? Я и не помню никакой миссис Палмер. Это же плохо, да? Видимо, я была здесь телом, но не разумом. И еще придется признать, что я не очень-то хорошо справляюсь со сложившейся ситуацией.

Всю первую неделю после ухода Доминика я была полной развалиной. Каждое утро после долгой и бессонной ночи меня очень сильно тошнило. Не было вообще никакой возможности пойти на работу, поэтому я согласилась с Келли, что мне нужен отпуск. Майк тоже взял отпуск, и мы проводили дни, прочесывая окрестности в надежде обрести хоть намек на то, где может быть Доминик. Мой друг разыскал названия благотворительных учреждений для бездомных в Бакингемшире, и мы побывали во всех. По вечерам мы бродили там, где бездомные устраиваются на ночлег – отчасти желая, чтобы Доминик оказался там, и отчасти – чтобы его там не было. Мы не нашли ничего, что бы дало нам надежду. Вообще ничего. Доминик будто испарился. Нам удалось договориться, чтобы Доминика упоминали на местных радиостанциях в течение одного дня. Всего только одного. А потом все потеряли к нам всякий интерес.

Я регулярно хожу в полицию, но у них никогда нет новостей для меня. Я чувствую, что для них Доминик – всего лишь еще один пропавший без вести, и у них нет особого желания искать его, хотя он и находится здесь по временной визе. Думаю, они подозревают, что он обманул меня с целью поселиться в Англии, а теперь просто скрылся от властей, и я его больше никогда не увижу.

И сколько бы раз я ни повторяла «Доминик не таков, он никогда бы так не поступил», никто не хочет мне верить. Никто не хочет видеть в нем хорошее, никто не хочет понять, что он бы не ушел без особой причины. Один только Майк мне верит.

Если бы Доминик позвонил мне! Если бы он просто позвонил и сказал, что с ним все в порядке, то я, по крайней мере, смогла бы спать по ночам. Если бы он решил, что больше не хочет быть со мной, – от одной лишь мысли об этом у меня начинает болеть в груди, – и честно сказал бы мне об этом. Но мое сердце знает, что это не так. Он всегда ставил мои интересы на первое место. Даже сейчас, пусть и заблуждаясь, он считает, что должен так поступить для моей же пользы: убрать позор от моей двери, защитить меня от предубежденного и неправильного мнения о нем нескольких человек.