Все. Мое тело больше мне не принадлежало. Выгибаюсь, как струна, пытаясь сдержать стоны. Впилась в его широкие, крепки плечи. Скоро искры из глаз посыплются, а он все не прекращает интимные ласки, безостановочно распаляя еще сильнее, прикусил зубами. Жестко сжал ягодицы, выпрямился и притянул к себе. Сорвал с меня футболку и склонился к груди. Сначала лизнул один сосок, посылая к пояснице колющие разряды, слегка подул на него. Потом другой. Расстегнул ширинку на брюках, освободив возбужденный член, два раза медленно прошелся по нему вверх-вниз, и начал медленно ласкать головкой промежность, где минуту назад были его губы.
Одним резким движением Эрнест дерзко продвинулся вперед на всю длину, вышибая весь воздух из моих легких. От невероятно желанных и сладких ощущений я вскрикнула, а когда он начал безжалостно двигаться внутри меня, безостановочно застонала, оперлась ладошками о поверхность стойки, как тогда в его кабинете.
Мои короткие, возбужденные стоны распаляли мужчину еще сильнее. Он двигался во мне безостановочно, толкаясь все быстрее и быстрее, болезненно придерживая меня сзади и толкая на себя.
Эрнест склонил голову к груди и втянул в себя затвердевший сосок. Тихонько прикусил его в такт резким движениям, доводя одновременно нас обоих до исступленного экстаза.
В себя мы приходили долго, пытаясь отдышаться.
Минут через пятнадцать все-таки сели ужинать.
И тут снова зазвонил его телефон.
— Алло. Да, успокоился, — медведище перевел потеплевший взгляд на меня и прищурился. — Угу. Хорошо. Скинь на почту, я позже просмотрю. В воскресенье? Посмотрим. Я не рассчитывал. Сама пусть съездит. Давай.
— Ты всегда в таком темпе работаешь?
— Я бы сказал, что живу в таком темпе.
Больше за весь вечер не прозвучало ни единого упоминания о работе. А уж ночью и вовсе было не до слов.