в Византий, – начал рассказ Эразм. – В порту меня встретил какой-то высокопоставленный военный, который и провёл во дворец через многочисленные охранные посты. Там он и сдал меня на руки управляющему дворца (или как он там называется, я не запомнил), а тот уже передал в ведение главного дворцового асклепиада. Неплохим человеком он оказался, хотя вначале довольно настороженно себя со мной вёл.
– Ну это и понятно, ведь он мог подумать, что ты его подсидеть хочешь, – вставила слово Ильва.
– Об этом я думал ещё по пути в Византий, – признался Альберус. – Асклепиады всегда ревниво относились к своему привилегированному положению. Ну а должность врача Императора к этому ещё больше должна подталкивать. Вот мне и приходилось не столько сына нашего императора подбадривать, сколько его официального лекаря.
– Не позавидую я тебе, отец, – сказал Евпл. – Ну а что происходило дальше?
– Когда всё было сделано, и сын императора пошёл на поправку, – продолжил Эразм, – то мне стали предлагать жить во дворце и лечить всех этих… всех, короче. Я отнекивался, конечно. Говорил, что уже стар и менять привычную тихую жизнь в провинции не хочу.
– И тебя вот так просто отпустили? – удивился Евпл.
– Пришлось заверить, что через несколько лет подрастёт сын, и, если они не передумают, то можно будет его во дворец и послать.
– Ты вот так просто решил распорядиться жизнью нашего сына? – посуровела Ильва.
– А что мне оставалось, жена? – стал оправдываться Евпл. – Ещё неизвестно, кто через пять лет будет Императором. Может, и династия сменится, как это происходило неоднократно. К тому же, непосредственная охрана императоров, – вáранги, – состоит из северян, как ты знаешь, и сыну будет с кем и поболтать, да и в случае нужды, обратиться за помощью.
– Всё-равно, мне это не нравится, – настаивала на своём Ильва. – Окружение восточного императора похоже на мешок, наполненный коварными ядовитыми змеями, чем на безопасное место.
– Лет через пять мы, возможно, и задумаемся об этом, – махнул рукой Эразм. – В конце-концов, второй сын императора может запросто оказаться первым.
– А может и неожиданно умереть вместе со своим ближним кругом, – не успокаивалась женщина. – Ведь всем известно, что при дворе хоть западного императора, хоть восточного, всегда сталкиваются интересы нескольких политических группировок. Более того, вокруг нашего императора своей вознёй занимаются всякие западные интриганы, например, купцы из Венетии, поскольку им хочется как снизить размер таможенных пошлин, так и получить различные преференции в Асийских провинциях. А ты, муж, хочешь в этот змеиный клубок послать нашего сына!
Муж с женой ещё долго препирались, а Евпл думал о том, что несмотря на всю неповоротливость имперской бюрократии, в столице нашлись люди, которые задумались о привлечении мага. Что это, – прозорливость или они насмотрелись на императора фарсов, окружённого фэридунами? Ладно, нечего сейчас ломать голову в попытках понять происходящее.
Придя домой Евпл увидел, как его сын Матис рассказывает домочадцам об увиденном в столице. Во дворец его не пустили, но парню хватило и просто посмотреть на Византий, поскольку во время предыдущего путешествия его не отпускали в столицу надолго. Берхард же, официально представленный помощником мага, по императорскому дворцу тоже особо не ходил, поскольку часто не разрешали, но увидел несколько больше, чем даже Эразм. О некоторых своих похождениях он домашним не рассказывал и лишь признался отцу, что парочке приставленных служанок было интересно провести с ним время.
Северяне? Да, они находятся на особом положении и не склонны болтать с посторонними, но ему удалось поговорить с ними и, даже, быть приглашённым на какое-то празднество, поскольку приняли его за сына какого-то дана. Пришлось ему рассказать о пребывании отца в Оланде и во фьордах, и это ещё больше заинтересовало варангов. Но вскоре Берхард зарёкся общаться с охраной Императора, поскольку понял, что эти люди ему не особенно приятны.
– Возможно, сын, ты через чур требователен к ним, – примирительно сказал Евпл. – Не настолько они плохи, как ты описал. Да, северяне грубы и сильно отличаются от ромеев не только внешним видом, но если с кем-то из них действительно подружишься, то, скорее всего, не пожалеешь. Хотя, честно говоря, такая дружба должна быть выгодна обеим сторонам, поскольку иметь в друзьях слабого и малозначительного человека никакой северянин, тем более, дан, не захочет.
– Так и к многим людям такое замечание также справедливо, – заметил Берхард и продолжил рассказ о своём пребывании во дворце…
Кирс уже много времени пыталась понять, что собой представляет загадочный артефакт, найденный ею в доме умершего фэридуна, но так и не смогла продвинуться хотя бы на шаг в своих исследованиях. Отложив, всё-таки, металлический ящичек подальше, женщина принялась ознакамливаться с книгами, сортируя их по различным критериям, в том числе и по языку написания, и своему интересу к темам в них затронутых. Одни фолианты оказались ранее прочитанными, в то время как другие были первоисточниками, на которые иногда ссылались труды, запертые в библиотеке Совета.
Примерно треть книг были отмечены Кирс как очень редкие и уникальные, четверть – редкие, а десятая часть – написанными на неизвестных языках. В любом случае, женщина была довольна своей находкой и ни разу не пожалела о том способе, каким она попала к ней.
Оставшееся до разрешения от бремени время было потрачено на осмотр странных вещей фэридуна, но ни она, ни Элберз так и не смогли понять их предназначение. Другим же магам Кирс показывать их совершенно не собиралась, благоразумно решив, что не сможет скрыть тот способ, каким они попали к ней.
Рождение сына стало радостным событием, к которому давно готовился Суруш. Новорождённого, по местной традиции, целый месяц не показывали никому, ну а потом в их дом хлынул поток гостей. Сама бедхин-Кирс, как было заведено у фарсов, при этом не присутствовала, но наблюдала через различные тайные отверстия в стенах. Предосторожность оказалась не лишней, поскольку один из обездвиженных гостей, скорее всего, замышлял нечто плохое, поскольку имел в рукаве странный влажный платок, который, как он сознался впоследствии, требовалось поднести к лицу младенца.
Произошедший инцидент заинтересовал Элберза, но не совсем так, как этого хотела бы женщина. Маг несколько дней расспрашивал её о том, как она на расстоянии смогла парализовать того мужчину, но Кирс просто отмалчивалась, и эта тактика сработала – свёкор понял, что его вопросы останутся без ответа и удалился,