28.2
Через несколько дней интенсивной уборки, которая неожиданно утомила и меня, хотя в мои задачи входило только наблюдение и контроль, дом вдруг преобразился. Это случилось настолько неожиданно, словно убрали мутное, серое стекло, через которое я смотрела на поместье до того.
Сухие шуршащие листья теперь не вылетали за пределы портальной комнаты, камины горели ровно, не позволяя дыму растекаться по дому. Цветы на перилах благоухали, и все вокруг просто светилось уютом и благополучием.
И во всей этой суете вдруг оказалось, что пришло время праздника.
Одним утром вместо привычного наряда меня ожидало нечто яркое и пестрое, словно собранное из лоскутьев ткани всех возможных цветов. После несколько минут разглядывания наряда на вытянутых руках, я в недоумении повернулась к двери.
– Силамин! – можно было не повторять. Серьезная и спокойная, гоблинша являлась через две минуты, словно всегда находилась рядом. С ее появлением в доме все работало идеально, а я начинала ощущать себя не просто бесполезной. Но даже лишней.
– Да, хозяйка
– Что это? – я указала на юбку, весьма смутно напоминающую одежду из-за невероятного сочетания цветов и многослойности.
– Ваш праздничный наряд,– с достоинством отозвалась Силамин
– А разве он не должен выглядеть хоть немного приличнее?
– Это же Бьялтин, хозяйка. Праздник весны и бога Белена, врачевателя. Говорят, он мог вылечить любую болезнь или рану, просто обернув ее тканью нужного цвета. Потому наряды Ша, и светлых, и темных, в этот день больше похожи на ворох длинных цветных тряпок.
– Я этого не знала,– теперь наряд выглядел не столь печально, но все равно, в то, что это одежда для праздника, верилось с трудом.
– Не переживайте. Всему свое время, – словно какой-то заговор, в который раз повторила Силамин.
– Я не переживаю. Мне скоро возвращаться домой. Может, даже сегодня, –чувствуя, как у горлу подкатывает комок, пробормотала я.
– Глупости. Хозяин же сказал, что вы можете остаться,– фыркнула гоблинша, словно по ее мнению это было глупо даже обсуждать.
– Да. Но он так и не сказал, что этого хочет,– выдохнула я с какой-то внутренней обидой.
– Не понимаю, зачем все так старательно усложнять? Того, что хозяин делает для вас вполне достаточно, чтобы услышать нужные вам слова, стоит только закрыть глаза,– недовольно, начиная сердиться, тихо произнесла Силамин.
– Но он не сказал,– упрямо, неожиданно почувствовав себя слепой в мире зрячих, вновь не понимая чего-то, что для всех остальных ,кажется, было само собой разумеющееся, возразила я.
– Люди,– покачала головой Силамин, словно не понимала меня так же, как я ее. – Вам потребуется пара лет, чтобы научиться мыслить, как Ша. Но не переживайте. Этому не так трудно научиться, как кажется.
Посчитав разговор завершенным, гоблинша ушла дальше заниматься делами, оставив меня разбираться с нарядом.
**
Вечером, когда вернулся Нимед, мы не отправились во дворец, как я ожидала. Вмесмто этого я, Ша и весь гоблинский клан, разодетые во всевозможные цвета, с сотнями цветных лент, пришитых к курткам, вышли со двора через маленьку, не замеченную мной ранее, калитку. Она пряталась с другой стороны сал=да между густыми зарослями, и закрывалась большим, витым ключом, который принес с собой Нимедасофер.
Держа меня за руку, толкнув кованую решетку с цветочными узорами, Ша повел по узкой,ю заросшее тропинке. Идти пришлось довольно долго, но прекрасная погоди и пение птиц, которые пели во всю мощь, после такого долгого молчания, делали прогулку приятной.
– Куда мы? – я не знала даже половины правил этого торжества, но внутри поднималось воодушевление в ожидании чего-то торжественного и правильного.
– Нужно отойти чуть дальше от источника дома,– пояснил Нимед, помогая переступить через бревно, перегородившее тропу. – Сегодня он должен обносить свои силы, и нам лучше не быть рядом.
Я кивнула, рассматривая Ша так, словно увидела его впервые. Эти пестрые, немного нелепые тряпки придавали грозному и всегда такому серьезному Нимеду совсем другой, несколько игривый вид. Волосы, стянутые в небрежный хвост на затылке какой-то лентой, блеск в глазах и отсутствие тревожной морщинки между бровей. Словно передо мной был совсем другое существо.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Деревья и кустарники расступились неожиданно. Я чувствовала, что тропинка ведет вверх, но не ожидала, что мы внезапно окажемся у подножия холма. Покрытый травой, без единогокустика, он словно появился из ниоткуда за очередным поворотом.
Поднявшись на вершину, я с удивлением огляделась. По центру, сложенный из сухих веток, стоял шалаш-костер, а я трех десятков шагов от него –длинный стол, на котором высилось множество довольно простых холодных блюд и пара кувшинов.
– Бьялтин – это семейный праздник, пояснил Нимед, подводя меня к середине стола и помогая усесться на длинной лавке. Рядом размещались гоблины. – В отличие от Йоля, его принято проводить вот так: на свежем воздухе, подальше от врагов и недоброжелателей. Как символ смены времен года. Как начало цветения и новой жизни.
–Но разве на во время Йоля колесо раскручивается? – я попыталась вспомнить то, что мне рассказывал Н имед про ночь, когда я видела гигантского кота.
– Да. Но оно не станет крутиться дальше, если ему не придать сил.
Нимед отошел в сторону костра. Оглянувшись на присутствующих, Ша, словно бы и не был хозяином поместья, отвесил изящный поклон все нам. Повернувшись к шалашу из сухих веток, Нимедасофер птоборс=мотал что-то на незнакомом мне языке, а затем в центре костра, без всяких щелчков пальцев и искр, вспыхнуло пламя. Яркое и голодное, оно громко и радостно затрещало, пожирая ветки.
Несколько минут простояв перед огенм, словно опасаясь, что оно может потухнуть ,Нимедасофер вернулся к нам, заняв свое место рядом с о мной.
Я смотрела на то, как в темнеющее небо поднимаются искры, смешиваясь со звездами. Слушала стрекот птиц и треск костра, и чувствствовала, как внутри поднимается радость, вытесняя все тревоги.
– Ты останешься со мной? –пламя больше не гудело, мирно потрескивая. Небо почернело и за пределами светового пятна было сложно что-то разглядеть, когда Нимед задал свой вопрос.
Я не сомневалась, хотя сердце загрохотало с удвоенной силой.
– Да.
Ответ сорвался с губ легко, словно другого варианта и быть не могло. Две буквы сложились в короткое «да», не позволяя мне задуматься ни на мгновение.
Нимедасофер спокойно кивнул, глядя на пламя, и протянул мне ладонь. Вложив свои пальцы в его крупную руку, я почувствовала, как на запястье сомкнулся холодный металл, тут же перенимая температуру тела.
– Их должно быть два,– спокойно пояснил Ша, не глядя на меня, а следя за тем, как гоблины вытянули откуда-то из-под стола инструменты заиграв простую и веселую мелодию.– Браслетов. На каждой руке по одному. Чтобы ты могла спокойно впитывать силу источника и магию Ша. Чтобы была под защитой. Чтобы стать одной из нас однажды.
–Ты уверен? – я с интересом рассматривала браслет, который медленно растворялся в воздухе, становясь сперва прозрачным как стекло, а потом и вовсе исчезая.
– Абсолютно, – сбоку мне было видно в свете костра, как губы Нимеда растянулись в невероятную счастливую и по-мальчишески беззаботную ухмылку. –С первого момента знал, что ты перевернешь мой мир вверх дном. Только не был уверен, до какой степени.
Мне не дали возмутиться, потянув вверх, поднимая с лавки. Ша точно знал, в какой именно момент я выйду из себя, и успел предотвратить скандал.
–Идем танцевать. Такая ночь…
А после полуночи, когда костер почти догорел, со стороны поместья в небо ударил яркий голубой луч. Размытый и нечеткий, он был словно наполнен искрами, стремящимися вверх.
– Источник обносился. С Бьялтином нас всех,– тихо произнес Нимед, прижимая меня ближе и согревая от ночного холода.