Финского залива, то от Белого моря. Люди пытаются строить укрытия от холода, греются у костров и самодельных печек. Но в небе по своим участкам ответственности ходят десятки артиллерийских разведчиков, вызывающих огонь на печной и костровой дым. Круглые сутки окруженцев терроризируют кукурузники У-2, ставшие бомбардировщиками, и с чудовищной точностью роняют небольшие бомбы на любую крышу, любой дымок, машину, скопление людей.
И всё это в полном молчании: русские больше не взывают к классовой солидарности, не уговаривают сдаться в плен. Более того: выходящих из лесов тут же помещают в фильтрационный лагерь, и дотошно проводят сортировку: всех, замаранных в убийствах и мучительстве русских помещают в отдельные лагеря — у них пожизненный срок. Честные солдаты и офицеры попадают в другие лагеря: после войны они вернутся домой.
Антон в эти три недели в любое время суток висел в воздухе, наводил огонь на штабы, склады, мосты и колонны снабжения. Взаимодействие с авиацией и артиллерией было налажено отлично, и все без исключения его вылеты были крайне результативны.
Пока шло неспешное уничтожение окруженной группировки, другая часть наших войск неожиданным и стремительным ударом вышла к Хельсинки. Правительство Финляндии пыталось удрать на двух самолётах, но совершенно неожиданно, на глазах сотен свидетелей, самолёты были сбиты истребителями Фиат со шведскими опознавательными знаками. Истребители после атаки тут же ушли в сторону моря, перехватить их не сумели.
Кто организовал эту акцию, так и осталось непонятным. Может быть, это действительно были шведы, заметавшие следы своей военной помощи Финляндии против СССР. Может быть, постарались сами финны, преследуя собственные цели, а может, и немцы так решили отомстить чухне за позорно слитую войну. ВВС Швеции имели на вооружении Фиаты, впрочем, эти самолёты были на вооружении многих стран, а нанести опознавательные знаки совсем нетрудно.
Антон лишь был уверен, что Советский Союз тут был совершенно не при чём: нам это было совершенно не надо, а вот кому понадобилось? Узнаем лет через тридцать, если сохранится интерес.
В Финляндии была провозглашена Советская власть, а Швеция получила ультиматум: либо она прекращает поставки в Германию военных и стратегических материалов, либо будет оккупирована. Шведы поначалу резко ограничили свои связи с Германией, но фашистская агентура не дремала: в Стокгольме произошел государственный переворот, и к власти пришли откровенные фашисты во главе с Мартином Экстрёмом, взявшим курс на всемерное сближение с Германией и обострение отношений с СССР. Впрочем, объявлять войну Советскому Союзу, или провозглашать прекращение политики нейтралитета Швеции они не спешили. Но две дивизии шведских добровольцев с полным комплектом вооружения, разве что форму предоставила Германия, отправились на Восточный фронт.
Мы сделали вид, что не заметили возобновления поставок из Швеции в Германию и активности шведских фашистов, но выводы для себя сделали: придёт время, и неприятель получит по заслугам.
Появились нехорошие сведения об усилении попыток Германии вовлечь на свою сторону Турцию, но хвала небесам, попытки эти были безуспешны. Впрочем, танкеры с топливом и сухогрузы с продовольствием исправно шли из Малой Азии в Европу. Но главное было то, что правительство Турции помнило уроки истории: и как Германия фактически обманом втянула её в Первую Мировую войну, и как Советская Россия помогла ей сохранить собственную государственность. Поэтому Турция не просто сохраняла нейтралитет, но и твёрдо соблюдала положения конвенции Монтрё[18]. Германия и Италия много раз настаивали на возможности провести свои боевые корабли в Чёрное море, но каждый раз получали решительный отказ.
Нет, турецкое правительство вовсе не перешло в стан травоядных, и не записалось в пацифисты, просто турки прекрасно понимают, что чем бы ни закончилась война, ей придётся отвечать за нарушение договора. К тому же, война пошла по совершенно не тому сценарию, о котором говорили немецкие и итальянские эмиссары. Вместо выхода на линию Архангельск-Астрахань, объединённые европейские войска остановились на линии Ленинград-Мариуполь. Потери в европейской армии достигли совершенно недопустимых значений, и особенно среди генералитета. Дошло до того, что появились многочисленные случаи отказа получения генеральского звания среди полковников. Нет, в тылу здоровый карьеризм процветал, а вот на фронте... Кому надо становиться командиром дивизии, чтобы в один отнюдь не прекрасный момент получить в свою машину снаряд или авиабомбу?
Командовать радиостанциями от дивизионного уровня и выше офицеры не то чтобы прямо отказывались, но всеми путями старались избежать. То же происходило и с узлами связи, радарами и подразделениями технической разведки ПВО и артиллерии: они были первыми жертвами при наступлении русских. Возник и никак не преодолевался дефицит в технике дистанционной разведки.
Короче говоря, не только высоколобым аналитикам, но и всем офицерам становилось понятно, как божий день, что война проиграна, разве что случится какое-то невероятное чудо...
Таким чудом должно было стать перемена стороны фронта Великобританией. Армия у неё, считая войска из колоний, довольно значительная по численности, правда, невеликих боевых качеств. Зато флот огромный, да и авиация представляет собой внушительную силу. Советский флот будет сметён с поверхности моря, а приморские города познают ярость главного калибра британских линкоров. Тяжёлые бомбардировщики Британии, под мощным истребительным прикрытием уничтожат все оборонные предприятия в глубине России, и Красной Армии будет попросту нечем воевать. Бомбовые удары уничтожат центры нефтедобычи на Кавказе и в Закавказье, после чего неминуемо встанут все танки, грузовики и самолёты.
Такого допустить нельзя.
Глава 19
Самолёт приземлился, и пока он выруливал на указанную стоянку, техник Зайцев показал Антону тайник, в котором его повезут с аэродрома. Тайником оказался контейнер, выполненный в виде стопки ящиков различного размера, сверху обтянутый сеткой, чтобы стопка не рассыпалась. Сделано было очень достоверно, видимо постарались театральные реквизиторы.
— Значит так, товарищ пассажир: меховую одежду мы с вами снимем, в ней туда не протиснуться, да и будет слишком жарко.
Зайцев, кстати, уже избавился от тяжёлой сбруи и ходил в выцветшем синем лётном комбинезоне.
— Поднимайтесь вот сюда, видите сверху люк? Влезайте, я вас закрою снаружи.
Антон протиснулся в контейнер и уселся на довольно удобное сиденье. Было тесновато, но вполне терпимо, тем более, что ехать с аэродрома до посольства, как уверял Зайцев, не более часа.
Послышалось гудение, это разошлись створки бомболюка. Контейнер закачался и стал опускаться.
— Давай-давай помалу! — послышалось снизу.
— Теперь стоп!
Тут же раздался глуховатый стук — это контейнер встал на место. Послышалось шебаршение: это контейнер крепили в грузовике. Вот раздался шум подъезжающей машины, и властный голос потребовал открыть все ящики для таможенного досмотра.
— Нет сэр, ваше требование приведёт к нарушению международного соглашения