И Келли, девушка дар'нети, рожденная в Авонаре перед его гибелью — это было настоящим чудом, — она тоже узнала меня. И госпожа Сериана… В ту первую встречу в ее саду она назвала меня Эреном. Дассин объяснил мне, что Эрен — одно из моих имен, но всего лишь прозвище, а не третья жизнь, которую мне предстояло вспомнить. За что я был весьма признателен. Это имя было связано с недавними событиями моей жизни — с моим таинственным вторым путешествием по Мосту Д'Арната. Возможно, все они узнали меня именно в тот раз.
Госпожа Сериана… земля и небо, кто же она? Этим утром, когда она так разозлилась, неровные края Пропасти снова замаячили передо мной. Сквозь ужасающие провалы темноты на меня навалился такой гнет вины и скорби, что я был готов почти на что угодно, только чтобы избавиться от него. Если бы не Барейль, заставивший меня шевелиться, я, возможно, больше никогда бы не сдвинулся с места. Нет, лучше о ней не думать.
Я лег на камень, бездумный, словно кот, и уже задремал, когда вдруг появился Барейль, принесший овсяные лепешки и вино.
— Могу я чем-то еще послужить вам, мой государь? Я огорчился, заметив, как тревога избороздила морщинами его лоб.
— Я не могу просить тебя о большем, чем ты уже сегодня сделал.
— Я сделал лишь то, о чем говорил мне мастер Дассин. Вы полностью оправились?
— Теперь уже да. Ты вовремя пришел на помощь.
— Тогда, может быть… Госпожа Сериана очень хотела поговорить с вами.
Поговорить с ней? Солнечный луг внезапно поплыл у меня перед глазами, словно я смотрел сквозь нагретый воздух над огнем.
— Нет, не сейчас. Скажи ей…
Как я мог объяснить ей, что боюсь ее? Она явно знала много больше, чем сказала мне, но мне приходилось доверять ей, потому что ей доверял Дассин. Но что бы она ни знала и кем бы она ни была, это приводило меня на грань безумия. Стоит нам продвинуться еще чуть дальше в этом направлении, и я даже откажусь от поисков, не в силах больше находиться рядом с ней. И тогда останется выполнить лишь одно — отомстить за Дассина. Нет, пусть лучше госпожа считает меня хамом.
— Просто скажи ей, что я не хотел бы сейчас говорить с ней. Возможно, позже.
— Ничего больше?
— Ничего больше.
ГЛАВА 16
СЕЙРИ
Хотя я и попыталась отнестись к отказу Кейрона разговаривать со мной как к преходящей обиде, он не собирался облегчать мне задачу. Когда мы покидали заснеженный луг, он вскочил в седло и поехал рядом с Келли раньше, чем я успела упаковать вещи. С наступлением ночи мы снова вынуждены были устроить привал, и я попыталась обойти камень преткновения.
— Теплее не стало, зато небо чистое, — сказала я, присаживаясь рядом с ним на бревно, пока Келли делила на всех наш скромный ужин. — Хотя ночь в Искеране определенно была бы приятнее.
— Безусловно.
Судя по вниманию, уделяемому им овсянке, она была изысканнее жареной перепелки.
Я вскочила. Ошибкой было садиться так близко. Даже так близко к костру меня охватила дрожь.
— Может быть, вина или эля? У нас осталось по чуть-чуть и того и другого.
— Вина, если позволите. — Он поднял голову, но его взгляд скользил по деревьям, небу и грязной земле, словно я была бесплотной.
Определенно, он не мог простить мне недавней выволочки, причем обида принадлежала Д'Нателю, а не Кейрону. Дассин предупреждал меня, что отголоски вспыльчивости принца останутся с Кейроном навсегда. Но я не извинюсь. Я поступила правильно, не позволив ему отвлечься. Мы должны были двигаться дальше.
Следующим утром Паоло нашел возле дороги следы чужой стоянки. Келли подтвердила, что Герик был здесь. Кейрон определил, что огонь погас более двух дней назад. И хотя после этого мы поехали еще быстрее, никто из нас не прикидывался обнадеженным. Чем больше становился разрыв между нами и Гериком, тем сложнее Келли было идти по следу.
Далеко за полдень второго дня пути от пещеры разбойников она потребовала остановиться, чтобы уточнить направление. Мы весь день ехали по узкой тропе, полузаросшей молодой березовой порослью и густым малинником. Опрокинутые в подлесок верстовые столбы из резного камня свидетельствовали, что дорога была когда-то намного шире и наезженнее. И в самом деле, когда мы выбрались из поредевшего леса на просторный, бурый от зимней травы откос, почти исчезнувшие колеи и выбоины обрисовали полосу более чем в сорок шагов шириной. Дорога шла вверх и далее по вершине отлогого гребня. Увенчанный снежной шапкой пик виднелся впереди, но мое смутное представление о географии не могло подсказать, куда лежал наш путь, и я не нашла ни одной надписи на остатках придорожных столбов.
Келли спешилась и опустилась на колени, чтобы изучить две тропы, ответвляющиеся от главной дороги. Однако Кейрон не стал ждать ее указаний, а направил коня вверх по холму и остановился, только достигнув вершины.
— Он выбрал правильный путь, — подтвердила, наконец, Келли, жестом показывая нам следовать за ним.
Мы догнали Кейрона на вершине, где нам открылся вид и впрямь достойный того, чтобы задержаться: широкая долина, которую я видела из разбойничьей пещеры, расстилалась под нами. Над ней больше не висели подсвеченные огнем морозные плюмажи, лишь тяжелые серые облака, сулящие снегопад еще до наступления утра. Долина была намного больше, чем я представляла, в ней вольно раскинулись луга, перелески, маленькие озерца и ручьи. Широко разлегшиеся горные отроги сглаживались многими лигами ниспадающих холмов, облаченных в цвета зимы, сегодня — в сотни оттенков серого и голубого. Казалось, нетронутую чистоту этой долины никогда не ранило присутствие человека. Если бы не дорога, свидетельствующая об обратном, можно было бы подумать, что мы первые, кто увидел это место.
Чем дольше мы любовались, тем более тревожной казалась тишина. Ни щебета птиц, ни жужжания насекомых. Ничто не звенело и не журчало, не бегало и не скакало. И где-то за серединой долины пролегала граница, слишком прямая, чтобы быть естественной. Все, что лежало за ней, казалось темным и неразличимым в сером свете. Обеспокоенная, я повернулась спросить у остальных, не знают ли они, что это за место. Паоло, Келли и Барейль уставились на Кейрона, а тот, не мигая, смотрел на долину, и слезы струились по его щекам. И тогда я поняла.
Более чем на двадцать лет он пережил семью и родину. Прежде чем я смогла заговорить, он направил коня вперед, медленно спускаясь с холма.
Последовав за Кейроном в долину, мы увидели следы жилья: заросшие ежевикой каменные дома с зияющими пустотой глазницами окон, одинокая труба над колючей чащей, сгнившие изгороди, захваченные сорняками поля, придорожные колодцы и родники, настолько грязные, что черно-зеленая слякоть тянулась от них шагов на двадцать в любую сторону. Но все это не шло ни в какое сравнение с тем, что мы увидели, перейдя границу, замеченную нами с вершины холма.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});