огнём, то водяными хлыстами, но было видно, что ему очень непривычно сражаться на столь короткой дистанции и я без проблем уклонялся от его удара хлыстом, а огонь просто игнорировал.
Неизвестно, сколько бы ещё продолжался таким образом наш бой, видимо, до самого окончания отведённого в полчаса лимита времени, если бы в какой-то момент он вдруг не опустился передо мной на одно колено и не произнёс громко, — Сдаюсь!
Стадион поражённо ахнул и затих. Я замер, с занесённым кулаком. Не понял? Неужто всё? Я что, победил!? Да быть того не может.
— Не радуйся раньше времени, щенок! — тихо прошептал он, с ненавистью глядя на меня, — Это ещё не конец! Поверь, я найду способ уничтожить и тебя, и всех кто тебе дорог! Ты ещё пожалеешь, что встал на моём пути! На коленях будешь умолять меня о пощаде! Я…
Я не стал дальше слушать, что ещё он там собирается со мной сделать. Таких только могила исправит… Я бы мог пропустить угрозы в свой адрес, но… Угрожать близким? Это он зря. Моё сердце охватила дикая ярость, рвясь наружу, и я не стал ей сопротивляться и отпустил… В лицо ублюдку полетел воздушный таран, опрокидывая его навзничь, а в моей руке вдруг оказался воздушный клинок, гудевший как тысячи рассерженных ос… Георгий ещё успел что-то почувствовать и бросить в меня файерболом, который я отбил в сторону небрежным махом руки, после чего к его шее неумолимо устремился мой новый меч…
Я равнодушно отвернулся и устало побрёл к выходу, не обращая ни малейшего внимания на доносившиеся со всех сторон оглушающие крики толпы, начавшиеся сразу после того, как по земле арены покатилась голова Разумовского. Люди по вскакивали со своих мест и что-то кричали, кто возмущённо, кто ошарашенно, а кто и радостно. Мне было всё равно. Я устал… Хочу домой… Спать.
Интерлюдия
Когда Диана заняла своё место на трибуне рядом с Анной, её душу раздирали весьма противоречивые чувства. С одной стороны, ей вроде как надо было радоваться. Её задание будет вот-вот выполнено, причём, без всяких усилий её стороны. Дуэль с виртуозом Михаилу точно не пережить. Она прекрасно понимала разницу в силе противников. Казалось бы, она должна быть довольна тем, что сейчас произойдёт, но… Радости в душе не было. По нескольким причинам. Во-первых, окончание задания означало бы, что придётся возвращаться домой, в опостылевшую клетку под тотальный контроль со стороны бабушки. Во-вторых, в этом не было бы её заслуги, что не позволяло ей чувствовать себя победителем. Просто стечение обстоятельств… Ну, и в-третьих… Не смотря ни на что, она вовсе не желала смерти Михаилу. Вовсе не такого окончания своего задания она хотела. Одно дело дискредитировать его, что бы Мэри Лин сама разорвала помолвку, и совсем другое дело его смерть… Это было бы через чур жестоко. Она с удивлением поймала себя на мысли, что переживает за него и по настоящему расстроится, если он умрёт. Диана всем сердцем чувствовала, что это было бы… неправильно. Даже за столь короткое время она успела привязаться к нему… И к Анне… И к Наташе… Да ко всей их компании! Даже к столь странному её члену, как этот монстр Радченко, который сейчас сидел прямо перед ней, и явно тоже переживал за друга.
Вот закончил свою речь распорядитель, и перед зрителями появился защитный купол. На огромных экранах арены пошёл обратный отсчёт, а сердце Дианы забилось с бешеной силой, как будто желая вырваться из груди…
— Не волнуйся… — вдруг донёсся до неё тихий напряжённый голос Анны, и её рука успокаивающе сжала руку Дианы.
— Не волнуйся… — повторила она, не отрывая взгляда от арены, на которой уже начался бой, — Всё будет хорошо… Я это точно знаю. Просто верь мне!
— Я… верю, — выдохнула Диана и расслабилась. Почему-то после слов её высочества у неё появилась твёрдая уверенность в том, что всё будет хорошо…
Глава 22
— Ну и зачем? — тихо спросил меня наставник, дождавшись, когда я покину круг из друзей, знакомых и ещё каких-то незнакомых личностей, встретивших меня в подтрибунных помещениях с целью поздравить с победой. Настроение у меня было совсем не радостное, но пришлось терпеть. Хорошо ещё, что друзья поняли, в каком я состоянии нахожусь и не стали меня долго мучить, ограничившись парой фраз, а дальше Радченко даже помог раздвинуть плотные ряды людей и остудить самые горячие головы из тех, кто не понял с первого раза, что пора меня отпустить. Я молча благодарно ему кивнул и направился к ожидавшим меня в стороне наставнику и помощнику князя.
— Не здесь, — тихо прошипел я в ответ, — Все обсуждения дома! — и пошёл к выходу. Они поспешили следом за мной. Со всех сторон меня окружила охрана, организованной толпой мы вышли на улицу и расселись по машинам. Уже через полчаса мы втроём расположились в рабочем кабинете Князя.
— И всё таки, Михаил, ну зачем ты его убил? Ты хоть представляешь, какие неприятности тебя и нас теперь ждут? — едва пристроившись в кресло, начал наставник, — Теперь целый клан сделает всё для того, что бы тебя убить. Ты же их будущее, фактически уничтожил, убив их наследника. Тем более, что этого и не требовалось. Ты и так его уже победил, — наставник замолчал, вызвал в кабинет секретаршу и попросил сделать нам троим чая. Я же молча смотрел на него. Интересно, он что, действительно ничего не понимает? Может я был слишком хорошего мнения о его умственных способностях? Он ведь действительно, похоже, считает, что действовать надо всегда с оглядкой, как бы чего не вышло. Я перевёл взгляд на помощника. Интересно, какие у него мысли по поводу сложившейся ситуации?
— А вы что скажете, Дмитрий Петрович? Тоже считаете, что я зря убил его? — спокойно спросил я, дождавшись, когда секретарша расставит чашки и выйдет из кабинета.
— Пожалуй… — задумчиво начал он, осторожно поднимая чашку с горячим чаем, — Тут я с Кузьмой Петровичем не соглашусь. Оставь вы Георгия в живых, то всё равно мы получили бы клан Разумовских во врагах, но при этом он имел бы в составе крайне злого на нас виртуоза, против которого нам просто нечего было бы противопоставить. Всё-таки тут надо учитывать,