Этот сон снился мне прошлой ночью. Я отбросила скомканные простыни и несколько минут ходила по комнате. Потом разожгла в очаге огонь, разломала тонкий слой льда в умывальной чаше (тихо, чтобы не разбудить принцессу), выпила столько воды, чтобы горло онемело, но все равно не избавилась от тяжести сновидения. Поэтому я вышла за дверь. Было так рано, что Силдио еще не занял свой пост на табурете. Я прошла мимо к главному двору.
Меня охватило странное, летящее чувство. Ноги несли меня по снежным наносам и ломкой траве. Легкие наполнял резкий холодный воздух, который на этот раз был повсюду, а не задувал в окно. Близится зима: я чуяла ее, чувствовала под ногами и на коже.
На улицу меня выгнал сон. Зима. Давление слов, которые я написала за прошедшие месяцы. Моя неподвижность. Все эти месяцы в комнате я едва двигалась. Этим утром я хотела идти.
Стражник у башни открыл мне ворота. Я плотнее закуталась в накидку, поскольку на вершине холма, в начале дороги в город, всегда было ветренно. Я не знала, куда иду, но, полагаю, собиралась гулять долго. Однако я сделала всего несколько шагов и обернулась. Мне хотелось увидеть замок снаружи, а кроме того, я услышала фонтан.
Этот фонтан построен в замковой стене. Его чаша (точнее, получаша) очень большая, с красивыми зубцами по краям, но никто не садится рядом, чтобы посплетничать или набрать в ладони воды. Это королевский фонтан. Каменные руки, по которым течет вода — его руки, руки защитника, гладкие, побелевшие от времени. Я повернулась, ожидая увидеть только камни и воду, но там было что-то еще. Подойдя ближе, я увидела ленты и полоски ткани. Разноцветные клочки трепетали на гвоздях, вбитых между красными камнями. Я видела такие приношения прежде, вокруг фонтанов и на деревьях в нижнем городе. Они выражают скорбь по ушедшим. Но я никогда не видела их у этого фонтана. Лишь подойдя вплотную, я поняла, почему они здесь. Для кого.
Лаиби. Имя, вышитое на одной из широких полосок ткани. Нить была серебряной и отражала свет, котоырй медленно разгорался за моей спиной. Красные и пурпурные ленты, синие и золотистые ткани, и это имя, вышитое или написанное чернилами.
Лаиби. Маленькая потерянная дочь Халдрина. Принцесса, спавшая в колыбели в моей комнате под охраной птицы и пса. Девочка, чье лицо тоже появлялось в моем кошмаре, потому что я ранила и ее.
Я едва помню, как вернулась в замок. Я задышала вновь, когда села за стол, сжимая перо так, словно пыталась с его помощью защититься. Или ранить — не знаю, потому что иногда это кажется одним и тем же.
И вот я сижу здесь, глядя на бумагу и яркие бело-голубые небеса, а иногда на ребенка, который спит в колыбели у моих ног. Мое желание двигаться дальше, писать и подготовить себя к тому, что будет после, настолько сильное, что я замираю.
Двигайся, Нола. Назад, в комнату короля, к тем глазам, что на тебя смотрят.
К Халдрину, который прервал долгую затянувшуюся паузу:
— Что ты видела, Нола? Почему я должен жениться на принцессе Земии?
* * *
«Ты не должен. Я ничего не видела. Это план Телдару, и я не понимаю его, но знаю, что многим людям он принесет беду».
Такого я сказать не могла; я лишь сглотнула и отвернулась от всех, кроме Халдрина. Я могла попытаться сказать то, что будет почти правдой. Я не видела ни Белакао, ни Земии; не было истинных образов, которые могут исказиться из-за проклятия. Мне надо лишь соблюдать осторожность и подбирать уклончивые слова.
— Это еще не точно, — начала я. Один мужчина наклонился вперед, другой откинулся назад. Я почувствовала их пристальные взгляды, их ожидание, и выпрямилась.
— Не точно? — переспросил Халдрин. Над переносицей пролегла тонкая морщина.
— Конечно, точно, — сказал Телдару за моей спиной. Он говорил удивленно и слегка нетерпеливо. — Узор — это лабиринт возможностей, но только белакаонцы верят, что…
— Это не так, — отрезала я через плечо. — Ты всегда учил, что возникает много образов, и провидец должен выбирать…
— Хватит. — Халдрин не кричал, но его голос разнесся по комнате. — Сейчас не время для споров о прорицании. Нола, говори со мной.
«Как бы я хотела», подумала я с отчаянием и желанием, от которых закружилась голова.
— Простите, мой король, — сказала я, поклонилась, выпрямилась и убрала со лба прядь волос. «Нет было никакого видения, но есть то, что я должна вам сказать…» — Один из образов — вулкан в море, другой — северный горный хребет, затем…
— Нола, — сказал король, и я замолчала, приоткрыв рот. — Подними руку еще раз. Как ты только что сделала.
Я подняла, и рукав моей блузы задрался. Все уставились на мою руку. Халдрин бросил на нее один взгляд, а потом вновь посмотрел на меня.
— У тебя кровь.
— Да, — сказала я, покраснев и вновь ощутив головокружение. — Была. — Повязка казалась горячей, как и кровь, которая несколько часов назад вытекла из-под нее и засохла. Темная влажная ткань царапала кожу. «Телдару меня порезал. Он заставил меня использовать Видение на крови». — Телдару взял меня в город, я оступилась и поранилась. — Говорить ложь было легко, хотя горло у меня болело.
— Да… на дороге валялся ржавый знак борделя. — Телдару встал рядом и покачал головой. — Я не хотел ее брать, но мы искали растение, которое я видел только на рынках нижнего города.
Знак борделя. Я почувствовала, как кровь отливает от лица. Бордель, Бардрем; угроза, которая пугала меня после всех этих лет, и Телдару об этом знал. Я не могла вынести его триумфа и посмотрела на короля.
— Сядь, — сказал мне Халдрин, подошел к единственному пустующему креслу и отодвинул его от стола. — Отдохни немного, если только ты не хочешь вернуться к себе в комнату.
— Она останется, — произнес Телдару. — Эти дела касаются ее, поскольку она видела то же, что и я.
Ко мне, слегка пошатываясь подошел Борл; он уже привык к слепоте. Пес положил голову мне на колени. Король вновь нахмурился — на это движение и, возможно, на кровь, которая высохла и теперь поблескивала на темной шерсти пса.
— Так что насчет Белакао, мастер Телдару? — спросил кто-то из мужчин, и Халдрин вернулся в свое кресло.
— Лорд Деррис, — сказал Телдару. — Спасибо, что напомнили о цели нашего визита. Я расскажу вам о своем видении, пока Нола вспоминает свое.
Я уже видела лорда Дерриса. Он был кузеном короля и ходил на все праздники и процессии, на которых я бывала. Я никогда не слышала, как он говорит. У него был хриплый голос из-за раны от стрелы, которая когда-то попала ему в горло. Под бородой виднелся бело-розовый шрам. Его глаза были голубыми, как у Халдрина, но жесткими.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});