— Тс-с-с, — прошипел Болдуин, сжав ему руку. Оказывается, все это время Ивар говорил вполголоса, даже не замечая этого. — Не привлекай к нам внимания, а то мне опять достанется.
— Но как она может его любить? — трагически пробормотал Ивар.
— Разумеется, любая мать любит свое дитя.
— Я не имел в виду…
Маркграфиня встала, и оба юноши инстинктивно отпрянули назад, но она даже не взглянула в их сторону. Джудит взяла со столика резную серебряную чашу с водой и хладнокровно выплеснула ее содержимое прямо в лицо Хью.
— Приди в себя! — Она спокойно поставила чашу на место и снова села. — Впрочем, уже поздно давать советы.
Холодный душ отрезвил его. Дрожа, Хью вытер лицо рукавом.
— На колени! — Он медленно опустился на колени перед матерью. — Значит, первое место в твоем сердце больше мне не принадлежит? — мрачно спросила она.
— Ты — моя мать, — глухо произнес он.
— Я вынашивала тебя, терпела родовые муки, потом растила тебя. И так-то ты отплатил за всю мою заботу? — Он было открыл рот, но она не дала ему вымолвить ни слова. — Нет уж, теперь послушай меня. Три года назад мне пришлось согласиться с твоей ссылкой на север после того происшествия в Цайтенбурге. Ты поклялся, что больше это не повторится, а теперь я вижу, что ты связался с девчонкой, которая владеет магией. Ты пошел против моей воли. Верно, Хью?
Он упрямо молчал.
Джудит зашипела, как разъяренная кошка, и Ивар вздрогнул от страха.
— Жизнь при дворе плохо на тебя влияет! Ты до сих пор завидуешь принцу — тому, что он, бастард, наделен властью, а у тебя ее нет, не так ли, Хью?
Он нервно смял край сутаны. Его дыхание было прерывистым, а взгляд устремлен куда-то в неведомые дали.
— Она с радостью готова отдаться ему, хотя с презрением отвергла меня!
Маркграфиня вытянула ногу и носком сандалии подняла подбородок стоящего на коленях Хью так, что ему пришлось смотреть прямо ей в глаза.
— Ты просто сошел с ума от зависти. — Она произнесла это совершенно спокойно, таким тоном, словно отбраковывала заболевший скот на пастбище: без гнева, просто констатируя факт, хотя и с некоторым сожалением. — Ее чары опутали твой разум.
Она опустила ногу и встала.
— Уходите, — велела она придворным. — Расскажите обо всем, что вы тут слышали, — эта девчонка околдовала Хью. Сами видите, как действуют на него ее чары. Мы все знаем отца Хью. Он никогда бы не стал так себя вести. — И, обращаясь к слугам, добавила: — А вы пойдите и приготовьте для него горячую ванну, чтобы смыть колдовство.
Несколько человек поспешили в соседнюю комнату, а Джудит вновь вернулась к делам.
— Лорд Атто, я не забыла о вашей просьбе и лично говорила с королем. Он сообщил, что, если ваша кобыла будет готова к случке, пока мы едем вместе с его свитой, он согласен, чтобы ее свели с жеребцом. Поговорите об этом с королевским конюшим.
Лорд Атто кланялся и благодарил ее, а Джудит уже подозвала к себе одну из служанок.
— Хемма, я рассмотрела дело о помолвке твоей дочери и считаю, что они с сыном мастера Ода составят отличную пару. И я решила сделать ей подарок — тонкую льняную ткань, которую мы выбрали в Кведлинхейме. Если ты присмотришь за тем, чтобы ее упаковали, я отправлю эту ткань с посыльным, который возвращается на восток. Твоя дочь сможет сшить себе отличное свадебное платье.
Маркграфиня разобралась со всеми делами и выпроводила всех просителей, кроме Хью, двух старших служанок, Болдуина и Ивара. Теперь милостивая госпожа исчезла, и Джудит совсем иным, строгим голосом потребовала:
— Теперь, я надеюсь, ты объяснишь мне, что все это значит? — Она посмотрела на Хью. — Я с трудом могла поверить в те слухи, которые достигли моих ушей. Ты и в самом деле пытался убить принцессу Теофану? После того как в Цайтенбурге тебя чуть не отправили под суд за колдовство, ты снова принялся за свое?
Свет из окна падал на лицо Хью. Джудит держала его за подбородок, чтобы тот не мог отвести взгляда, и он смотрел на мать. Постепенно выражение его лица менялось — он подчинялся ее воле. Наконец его тело сотрясла конвульсивная дрожь, и Хью рухнул к ногам Джудит.
— Прости меня, — прошептал он. — Я согрешил.
Она с сожалением вздохнула — очевидно, она ожидала чего-то большего.
— Господь Всемогущий! — взмолился он. — Избавь меня от искушения! — Хью закрыл лицо руками. — Теперь я знаю, что на меня нашло. Это была ловушка ее отца. Стоило мне взглянуть на нее, как я чувствовал вожделение, и даже молитвы Господу и Владычице не могли меня защитить. Даже после смерти он не оставлял меня в покое, я не мог избавиться от наваждения.
Она молча слушала эти причитания. Ивар не мог понять, верит она сказанному или нет, тем не менее слова Хью, казалось, удовлетворили ее.
— Тебе скучно быть аббатом, — сказала она наконец, — а когда человек твоего ума чувствует скуку, враг рода человеческого посылает своих слуг совратить его. И, само собой разумеется, крохотное аббатство не может быть достойно тебя.
Он посмотрел на нее совершенно сухими глазами — от недавних рыданий не осталось и следа:
— О чем ты?
— Будь покорен моей воле, Хью, и ты получишь намного больше. — Она взяла его за ухо и притянула к себе поближе, другой рукой Джудит коснулась его губ, а потом поднесла пальцы к своим губам, словно пробуя сладость поцелуя. — Я никогда не обманывала твои надежды, Хью, и всегда давала тебе то, что ты хотел.
— Это правда, — мягко произнес он.
Она отступила назад и позволила ему подняться.
— Смотри же, не подведи меня. Не пытайся увидеться с ней, и мы сумеем спасти твою репутацию.
— Я ваш покорный слуга, матушка. — Хью покорно склонил голову.
Джудит взглянула на Болдуина, и Ивар с содроганием понял, что юному мужу надлежит уяснить: маркграфиня Джудит не терпит неповиновения от своих подданных.
Болдуин склонил голову и принялся усердно молиться. Он незаметно толкнул ногой Ивара, который смотрел, как Хью поцеловал мать в щеку и вышел в комнату, где его уже ожидала горячая ванна. Ивар вздрогнул, тоже сложил руки и зашептал слова молитвы.
— Мать наша, правящая на небесах…
Видя, что они заняты делом и ни на что не обращают внимания, Джудит покинула комнату, за ней по пятам следовали служанки. Вне всякого сомнения, маркграфиня отправилась выяснять, что можно сделать для спасения репутации сына. А что же будет с Лиат?
О Господи! Лиат.
— Ты отвлекаешься, — пробормотал Болдуин.
— Что же будет с ней?
На сей раз Болдуин понял его.
— Ты так жаждешь овладеть ее телом? — спросил он и положил руку на бедро Ивара. Теплое дыхание Болдуина касалось его шеи и было похоже на дыхание ангела.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});