и мои однокурсники. Я кивнул нескольким знакомым и заметил стоящего в стороне Солнцева. Я не видел его с того дня, когда Анастасия уделала его на Открытом дне. Судя по тому, что он опирался на костыль, окончательно он так и не поправился.
А техники Анастасии куда опаснее, чем я ожидал…
Я продолжал осматривать зал и уткнулся на наглый взгляд Нестерова.
— Оскуритик пришёл! Думал, ты сдрейфишь! — рявкнул он. За прошедшие с последней встречи несколько минут он умудрился напиться ещё больше.
— Сдрейфю? Это, интересно, почему? Хотя ты прав. Ты такой стрёмный, что и в самом деле пугаешь…
— Да ты! Тварь… Ты!…
Нестеров рванулся ко мне, но его поймала Баратынская. Что-то шепнула ему на ухо (я услышал только «не сейчас… подожди…») и оттащила его в сторону.
Я пожал плечами. Всё-таки интересные вещи здесь происходят. Как будто я что-то упускаю…
В центре зала возвышался огромный золотой трон, на котором восседал одетый в меха Василий. В руках он держал скипетр и державу, а лицо было красным от осознания собственной важности. На стоящую по бокам трона семью он даже не смотрел. Типичная история: Василия интересовал только он сам.
Все гости по одному подходили к нему и целовали державу. Желающих было столько, что к трону выстроилась целая очередь.
— Пожалуйста, пропустите! Мне только спросить! — раздался громкий крик, и из толпы к трону бросился растрёпанный молодой человек, судя по перстню — князь.
Он нагло растолкал всех желающих и был уже близок к тому, чтобы подойти вплотную к трону, когда рядом с ним возникли двое гвардейцев. Миндальничать с ним они не стали. Воздух стал густым из-за использованных ими артефактов, и парнишка рухнул на колени, сражённый магическим разрядом. Гвардейцы подхватили его под руки и вытащили прочь из зала. Их места около трона тут же заняли двое других.
— Жижик, дай посмотреть твоими глазами.
Кончик лапы кляксы выскочил из рукава моего костюма. Совсем чуть-чуть, но этого было достаточно. Жижик мог видеть любой частью тела, и теперь его зрение передалось и мне.
Используя его обострённые чувства я осмотрелся и присвистнул. Зал был переполнен Рунами, защитными артефактами и ждущими своего часа боевыми чарами. Защита здесь была безумной. Если бы муха попыталась проникнуть в зал без соответствующего разрешения, её испепелило бы на месте.
Но самое главное — подтвердились все старые слухи. Непробиваемой древней защитой Дворца здесь и не пахло. Если бы не эти меры, то Император оказался бы беззащитен.
— Чего смотришь, а, Оскурит? Небось Императора убить задумал⁈
У самого уха раздался грубый насмешливый голос. Я уже приготовился ответить ответным оскорблением, когда понял, кто именно говорит.
Губы сами собой расплылись в улыбке.
— А ты что, усатый, вздумал меня стыдить⁈ Или у самого рыльце не в пушку⁈ — гаркнул я и обернулся, встретившись взглядом с Николаем Борзовым.
Николай изменился. Сильно похудел, с лица ушёл его знаменитый румянец, а в глазах появилась непривычная грусть.
Но наглая улыбка готового на любое безумство человека по-прежнему была при нём. А самое главное — он стоял на ногах без посторонней помощи. Даже шрамы, и те прошли, оставив лишь несколько бледных борозд.
— У меня рыльце в таком пушку, Оскуритов, что ты и представить не можешь…
Он подошёл ко мне и заточил в медвежьи объятия. После болезни сил у него меньше не стало, и мои кости жалобно скрипнули.
— Поправился, значит, — произнёс я, освобождаясь из его захвата. — Почему мне не сказал⁈
— Так это, сюрприз хотел устроить! — осклабился Николай. — Велел медичкам говорить тебе, что только сплю да жру. А сам тем временем лечился как мог. Вот… Это, Оскуритов… Спасибо тебе хотел сказать! Если б не ты с этим твоим камнем, я бы там всё также и лежал…
— Да ладно тебе! — я отмахнулся. — Без тебя я бы не выжил в доме Ворона…
— Ворона? Всё привыкнуть не могу, что мой братец, будь он неладен, оказался этой тварью! — рыкнул Николай, перепугав стоящих рядом Благородных. — А ещё папка мой… Подумать только, Пересмешник! Заговорщик…
Я насторожился.
— Николай, а ты случайно не замечал никаких странностей…
— Странностей? Да для меня весь мир странный, Оскуритов! Я же без сознания сколько провалялся… Столько всего изменилось! Да я теперь вообще никогда спать не буду!
— Я не об этом. Ты не получал… никаких сигналов от своего отца?
— Ты про призраков что ли? — Николай фыркнул. — Да не, Оскуритов, я в эту фигню не верю. Или ты так типа извиниться пытаешься? Так это, не надо, право слово! То, что ты моего батю пришил, это, конечно, грустно. Но и по-другому нельзя было. Ты ж себя защищал! Да и батя мечтал страну уничтожить… А я против такого!
Я с трудом скрыл улыбку. Это был всё тот же Николай. Несмотря на суровую внешность, внутри он был сущим ребёнком. А то, что он не получал сигналов от погибшего отца, это хорошо. Возможно, что я обознался…
— Князь Оскуритов! Подойдите ко мне!
Музыка и разговоры во всём зале в ту же секунду умолкли. Я обернулся и уткнулся взглядом в восседающего на троне Василия. Он ухмылялся и жадно буравил меня взглядом.
Привлечь внимание Императора — последнее, чего я хотел. Но что поделать, когда монаршья особа зовёт тебя, нужно подчиняться, даже если ты — Светлейший князь.
— Ваше Величество? — спросил я, вставая у самого подножья трона. Стоящие в тени гвардейцы насторожились.
— Господа, я хотел бы представить вам князя Оскуритова! Уверен, что все знают историю его семьи. Убийства, кровавые ритуалы, ужасные жертвоприношения, грубость и массовая гибель наших сограждан во время призыва Черноты — это всё дело рук его Рода…
В зале раздались смешки, а ладони сами собой сжались в кулаки. Если Император хотел меня оскорбить, то у него это получилось!
— Но это всё неважно! — как ни в чём ни бывало продолжил Василий, словно ничего не заметив. — Марк Оскуритов оказался лучше, чем его печально известные предки. Он сумел себя проявить. Он сумел уничтожить троих заговорщиков, в то время как гвардия… Кстати, о гвардии. Шарапов!!! Покажись.
Я не понял, откуда появился Шарапов. Он как будто просто выступил из тени, материализовался в воздухе. Мрачный, с ехидной улыбкой. Он выглядел потрёпанным и, кажется, с трудом сдерживал эмоции.
На меня он даже не смотрел.
— Я здесь, Ваше Величество.
— Так вот, дамы и господа, представляю вам главу гвардии Игоря Шарапова! Он верой и правдой служил мне в этой должности почти двадцать лет. Пока не облажался…
Если в зале и до этого было тихо, то теперь в тишине можно было услышать, как в саду жужжат комары.
— Он ошибся и арестовал не настоящих заговорщиков, а подсунутые ему фальшивки! Ошибка, недостойная профессионала. И это после стольких лет службы! А ведь моя семья подобрала его много лет назад совсем мальчишкой. Он был обычным сиротой, без гроша в кармане, шатался по улицам и подрабатывал для гвардии мелкими поручениями. Мы его обогрели и накормили! Дали шанс. А он нас подвёл… Что скажете в своё оправдание, Шарапов?
Император был в своём духе. Публичная порка выглядела мерзко. Но он получал удовольствие, унижая Шарапова перед самыми могущественными людьми страны.
Но Шарапов был куда сильнее, чем он думал.
— Мне нет прощения, Ваше Величество, — уверенно произнёс он, высоко поднимая голову.
Василий смутился. Он явно рассчитывал, что Шарапов будет скулить и извиняться, но, как и всегда, просчитался.
А Шарапов молодец! Пусть и допустил ошибку, но всё равно сохранил достоинство. Поступок настоящего мужчины.
— Очень рад, что вы, ну, это осознаёте, — запнувшись, произнёс Император. — Но понести наказание всё равно придётся…
Весь зал замер в ожидании. В том, что Шарапов лишится должности, а, возможно, и свободы, никто не сомневался.
Глава 49
— Думаю, что лишение премии на, скажем, три месяца будет достаточно…
Я кожей ощущал повисшее в воздухе удивление. Да и сам, если честно, с трудом сдерживал смех. Лишение премии? Серьёзно⁈ Такое наказание подходит, если ты не выполнил месячный план. Но Шарапов проворонил двух заговорщиков, посадив вместо них невиновных…
— Ваше Величество, вы очень добры.
На лице Шарапова не отразилось ни единой эмоции. Как будто деньги его совсем не интересовали.
— Ну конечно же я добр! Даже очень! — Василий так и светился от гордости. — А я ещё я никогда ни о чём не забываю… А ну введите их!
Двери распахнулись, и в зал вошли… Амалия и Дорохов!
Было видно, что их как следует причесали и попытались приодеть, но всё равно в глаза бросалось