Глава 15
Было уже четыре часа утра, когда Янчи остановился в самой гуще зарослей камыша. Он обернулся и подождал остальных. Они шли цепочкой: Юлия, Рейнольдс, Козак и доктор Дженнингс, которого буквально нес на руках Шандор. Все были на пределе своих возможностей и шли по замерзшему болоту, опустив головы и спотыкаясь. Казалось, только Шандор не ощущал ничего.
Два часа прошло, когда они покинули грузовик – два часа на ветру, в борьбе с тонким льдом, покрывавшим болото. Лед ломался, не выдерживая их веса, и это затрудняло продвижение. Но лед был спасением, потому что собаки пограничников не смогли их преследовать. Правда, собак и пограничников они не встретили на своем пути. В такую ночь даже охрана АВО грелась у печек.
Эта ночь была похожа на ту, в которую Рейнольдс несколько дней назад пересек границу Венгрии, с такими же холодными звездами в пустом небе и ледяным ветром, цеплявшим лица людей морозными когтями и уносившим пар от дыхания в шелестящие заросли. На какое-то время на Рейнольдса нахлынули воспоминания о той первой ночи, когда он лежал в снегу, замерзший еще сильнее, чем сейчас, потом мысли перескочили на домик и появление Графа; он ощутил боль в сердце, осознав, что Графа уже нет среди живых.
– Не время мечтать, Майкл, – мягко сказал Янчи. Он наклонился и раздвинул камыши. Перед ними расстилался лед футов десять шириной и уходивший в обе стороны, насколько хватало глаз.
Рейнольдс спросил:
– Канал?
– Нет. Всего лишь канава. Маленькая сточная канава, но она – важнейшая в Европе. На той стороне лежит Австрия. – Янчи улыбнулся. – До свободы пять метров, Майкл, там вас ждет свобода и успех миссии. Теперь вас никто и ничто не остановит.
– Никто и ничто, – автоматически повторил Рейнольдс. Голос его был вялым и безжизненным. Желанная свобода сейчас совсем не интересовала его, а успех миссии тем более: цена оказалась слишком высокой. Он вздрогнул. – Становится холоднее, Янчи. Вы уверены, переход безопасен? Поблизости нет пограничников?
– Уверен, переход безопасен.
– Тогда не будем терять времени. Пойдемте.
– Нет. Только не я. – Янчи покачал головой. – Пойдете вы, Майкл, профессор и Юлия. Я остаюсь здесь.
Рейнольдс кивнул. Он ожидал, что Янчи поступит именно так, и также знал, что возражать и настаивать бесполезно.
Юлия схватила отца за отвороты пальто.
– Что ты сказал, Янчи? В чем дело?
– Пожалуйста, Юлия. Ты же все понимаешь. Я остаюсь.
– О, Янчи, Янчи! – Она теребила отвороты его пальто. – Ты не можешь, не должен оставаться в этой стране после того, что произошло! После того, что пережил! Нет. Не должен!
Он обнял дочь.
– У меня здесь еще много неоконченных дел, много работы, и я только-только начал ее делать: если я не закончу ее, Граф этого мне не простит. – Своей изуродованной рукой он погладил светлые волосы дочери. – Юлия, как же я смогу принять свободу, когда знаю, что тысячи людей не получат ее, я должен помочь им обрести свободу – никто не сможет помочь мм так, как я. Ты предлагаешь мне обрести свободу за такую цену? Неужели ты думала, что я буду вкушать свободу там, на Западе, а молодежь моей страны будут угонять на Черноморский канал, старух заставлять работать на покрытых снегом свекольных полях? Неужели ты так низко ценишь меня?
– Янчи. – Девушка уткнулась лицом в его плечо, она с трудом сдерживала рыдания. – Я не уйду без тебя.
– Ты должна. Теперь ты известна агентам АВО, и в Венгрии для тебя нет места. А я буду жить так, как жил раньше. Шандор и Козак по-прежнему будут заботиться обо мне.
Услышав его слова, Козак подтянулся, выпрямился, даже как бы стал выше ростом.
– Неужели ты сможешь расстаться со мной?
– Ты уже не нуждаешься во мне, дочка. Все эти годы ты оставалась со мной, потому что жила мыслью, что нужна мне, а теперь Майкл позаботится о тебе. Ты это знаешь.
– Да. – Голос ее звучал еще глуше. – Он очень добрый.
Янчи взял дочь за плечи, отстранил на расстояние вытянутой руки и посмотрел на нее.
– Для дочери генерал-майора Иллюрина ты очень глупая девчонка. Разве ты не знаешь, дорогая, что если бы не ты, то Майкл вообще не вернулся бы на Запад.
Она повернулась и посмотрела в глаза Рейнольдсу.
– Это... это правда?
– Правда. – Рейнольдс едва заметно улыбнулся. – Был длительный спор, и я проиграл. Твой отец, как я ни убеждал его, не согласился взять меня в свою организацию.
– Извините. Я не знала. – Голос Юлии стал безжизненным. – Это конец.
– Нет, дорогая моя, это лишь начало. – Янчи обнял дочь.
Ее плечи вздрагивали от беззвучных рыданий.
Янчи посмотрел через ее плечо на Рейнольдса и Шандора. Рейнольдс молча потряс протянутую изуродованную руку Янчи, пробормотал «до свидания» Козаку и стал спускаться вниз. За ним – Шандор. Он держался за один конец хлыста Козака, а Рейнольдс, легко ступая по льду, – за другой. После сделанного им второго шага лед треснул, и он очутился в ледяной воде, доходившей ему до бедер, но он, не обращая внимания на этот леденящий холод, взломал лед перед собой и выбрался на противоположный берег. Австрия, сказал он себе, Австрия, не вкладывая никакого смысла в это слово.
Кто-то вошел в воду после него, повернувшись, он увидел Шандора, который нес на руках доктора Дженнингса. Пока Рейнольдс помогал доктору забраться на берег, Шандор вернулся на венгерскую сторону, взял на руки Юлию и перенес ее. На момент она в отчаянии обхватила его за шею, как бы пытаясь удержать хрупкую связь с той жизнью, которую покидала, Рейнольдс протянул руки, осторожно отстранил девушку от Шандора и поставил рядом с собой.
– Не забудьте того, о чем я вам говорил, доктор Дженнингс, – тихо напомнил Янчи. Он и Козак стояли на противоположном берегу.
– Не забуду. – Дженнингс дрожал от холода. – Никогда не забуду. Я всегда буду помнить.
– Хорошо. – Янчи слегка склонил обмотанную бинтами голову, прощаясь с ними. – Да будет с вами Господь – ДОВИДЗЕНЬЯ.
– ДОВИДЗЕНЬЯ, – отозвался Рейнольдс. – Довидзенья – до встречи. – Он повернулся, подхватил Юлию и Дженнингса под руки и повел их – дрожащего старика и плачущую девушку – вверх по пологому склону к свободе. Взобравшись на верх склона, он обернулся и проводил взглядом троих людей, медленно бредущих по венгерской болотистой почве, не оглядывающихся и постепенно скрывающихся в зарослях высокого камыша. Рейнольдс долго смотрел им вслед, зная, что никогда не увидит никого из них.