На следующий день рано утром раздался телефонный звонок. Я подсознательно ждала, что она вновь объявится, а потому не удивилась, когда в трубке возник все тот же бархатный голос:
– Станислава? Давайте встретимся. Нужно поговорить.
Я назначила встречу в кафешке неподалеку от моего дома, непритязательной и дешевой, где подавали шашлык из собачатины и разбавленное пиво. Во-первых, у меня не было денег на что-то более изысканное, во-вторых, хотелось увидеть Ким именно в такой непрезентабельной обстановке, чтобы она растеряла хотя бы часть своей непрошибаемой уверенности и не смогла бы воздействовать на меня своими штучками. Или она воздействует только на мужчин? В любом случае рисковать я не хотела. В интерьере дорогого и пафосного заведения Ким будет смотреться органично, официанты станут бегать перед ней на цырлах, я невольно поддамся на ее обаяние и, чего доброго, стану набиваться в задушевные подружки. Кто ее знает, эту гипнотизершу, чем-то ведь она берет мужиков!
За эти дни как-то неожиданно и внезапно кончилось лето; сентябрь устал радовать горожан теплом и решил напомнить, что он вообще-то осенний месяц. По небу стремительно неслись рваные свинцовые облака, а с горизонта грозно и неотвратимо наползала гигантская дождевая туча. Я плотнее закуталась в легкое пальто, помчалась к машине, но двигатель почему-то не завелся. Разбираться, в чем дело, не было времени, я плюнула и пошла на встречу пешком. Ветер трепал полы пальто, сбивал с ног, залеплял лицо волосами. Я бежала по эстакаде, продираясь сквозь этот ветер, и мне было почти хорошо. Разгул стихий очень контрастировал с тем пепельно-серым унынием, в которое была повергнута моя душа. Ни чувств, ни эмоций, только глухая неизбывная тоска... Так пусть хоть снаружи что-то бушует, раз уж внутри пустыня.
Ким уже сидела в кафе, я узнала ее с полувзгляда. Невозможно было не узнать. На ней была все та же черная шляпка, подчеркивающая остроугольное бледное лицо; густая траурная вуаль не скрывала огонь, полыхающий в темных, глубоких, как омуты, глазах.
И все-таки я ошиблась. Убожество и грязь этой забегаловки не могли испортить впечатления, которое производила эта женщина. Ни прожженная сигаретами клеенка на столах, ни вытертый до дыр линолеум, ни подозрительные запахи общепита, тянущиеся с кухни, не мешали Ким оставаться королевой, которая казнит и милует. Интересно, какая участь ждет меня?
– Давно хотела посмотреть на вас, – сказала какая-то глупая женщина моим голосом. – Вы просто ходячее кладбище разбитых мужских сердец.
– Присядьте и выпейте кофе, – спокойно сказала Ким. – И мы сможем поговорить.
Я жадно разглядывала ее некрасивое, но странно притягательное лицо, чувственные, четко очерченные губы, хрупкую шею, точеные музыкальные пальцы, унизанные серебряными перстнями. В чем загадка этой девушки? В чем ее секрет?
– Снимите шляпку, я хочу посмотреть вам в глаза. – Мне уже море было по колено. – Или вы стыдитесь?
– А мне стыдиться нечего, Станислава Дмитриевна, – ответила она и подняла вуаль.
Я посмотрела и горько улыбнулась. Кажется, теперь я понимала Волкодава, Тетерина и Архипова: в такие глаза невозможно не влюбиться.
– Думаю, вы хотите знать, почему все произошло именно так, как произошло? Я расскажу. Думаю, вы имеете на это право.
– Не боитесь, что после нашего разговора я пойду в милицию, уважаемая Ким? – спросила я насмешливо.
– Если бы вы хотели туда пойти, то уже сделали бы это. И кстати, можете говорить мне «ты», так будет гораздо проще.
Четыре года назад она приехала в Москву. За спиной было глухое провинциальное детство, куча вечно голодных братьев и сестер, беспросветная нищета... Впереди же маячило светлое будущее в виде хорошей зарплаты, отдельной чистенькой квартирки и мужа – чтобы был добрый и на руках носил. Тогда, в прошлой жизни, Ким звали Ольгой, и было ей двадцать лет.
Она поселилась у дальней родственницы отца, то ли троюродной сестры, то ли тетки. Спала на топчанчике в коридоре, питалась кое-как – деньги, накопленные с превеликим трудом, нужно было тратить очень осмотрительно – и мечтала поскорее найти работу, чтобы снять жилье, купить приличную одежду и начать наконец новую жизнь.
Иногда Ким воображала себя за прилавком в дорогом магазине косметики. Шелковая блузка, нитка жемчуга на шее, туфельки на каблучке, сверкающие витрины, флакончики с духами – душистое царство, где все милы и дружелюбны... Нет, лучше приемная, оформленная дизайнером: ломаные углы современной мебели, ковер с густым ворсом, на столике – фарфоровая чашечка с кофе, а она, Ким, щеголяет в строгом костюме, отвечает на телефонные звонки и ловит восхищенные взгляды начальника, который молод, богат и непременно холост...
Но хрустальные мечты грубо разбились о бетон суровой реальности. Девочка без образования и прописки была никому не нужна. Сверкающие приемные и роскошные бутики вполне обходились без нее: менеджеры отдела кадров, услышав название захолустного городка из не менее захолустной губернии, откуда приехала соискательница, тут же сворачивали разговор и бросали трубку. Дальше все шло по вполне классической схеме: понижение планки, овощная палатка у метро, хозяин-азербайджанец, плотоядные улыбочки, «будь послушной девочкой», крупная недостача, долг, увольнение...
Ким пробовала устроиться секретаршей в заштатную фирмешку, торгующую всем подряд, от утюгов до спортивных костюмов, но там платили неприлично мало, а работать требовали от зари до зари, и она сбежала, даже не забрав трудовую книжку.
Помыкавшись так с полгода и устав терпеть намеки родственницы, которой надоела чужая физиономия в своей квартире, Ким вспомнила детство, книжку фокусов и потрепанную карточную колоду, с которой могла тренироваться часами. У девушки были ловкие пальцы, великолепная реакция и обостренная интуиция. Это могло сработать.
Когда она вытаскивала свой первый кошелек – у толстого мордастого лоха на продовольственном рынке, сердце едва не выскакивало из груди. Но все прошло гладко: лох ничего не заметил, а Ким стала богаче на двести долларов. Вторая кража – в переполненном трамвае в час пик – произошла неделю спустя как будто сама собой. У толстой тетки в дорогой шубе была приоткрыта сумка, и оттуда соблазнительно торчал уголок бумажника. Какая непростительная небрежность! Может быть, Ким и не стала бы красть, но трудно отказаться, когда добыча сама так и лезет в руки. В кошельке оказалось двадцать восемь тысяч рублей, пятьдесят долларов и золотое колечко, усыпанное изумрудиками, еще в магазинной упаковке и с биркой.
Эта удача решила дело и как будто открыла Ким дорогу, просемафорив зеленым: путь свободен, вперед! Она съехала от ненавистной родни, сняла маленькую квартирку и занялась тем, что у нее получалось лучше всего в жизни, – карманными кражами. Действовала ловко, умно и хитро. Дважды в одном месте не работала, в своем районе не светилась, одевалась неброско и прилично, волосы собирала в хвост, косметики – необходимый минимум, на плече – скромная сумочка, из которой торчал томик стихов Цветаевой. Имидж скромницы делал свое дело: ее ни разу не заподозрили, не поймали за руку, ее вообще не замечали!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});