Читать интересную книгу Пропавшие - Джейн Кейси

Пришлось отдать ей должное. Может, Кэрол Шэпли и нечистоплотный репортер второсортной местной газеты, но она обладала интуицией, позволявшей ей находить сюжеты, с которыми национальным газетам и нечего было тягаться.

— Кто позволил вам прийти сюда? — грубо спросил Викерс через плечо. Он толкнул фотографа к стене, прижав его лицо к кирпичной кладке, и я заметила, что Викерс дышит с присвистом. Однако инспектор был сильнее, чем казался, и хотя этот человек сопротивлялся, но я не думаю, что у него имелся шанс вырваться.

Кэрол улыбнулась.

— У меня повсюду источники, старший инспектор Викерс. Они снабжают меня информацией.

— Что ж, ваши источники ввели вас в заблуждение. Материала здесь нет. Вы на территории полицейского владения. Вы даже стоять здесь не должны.

Она проигнорировала его слова. Глаза ее, как прожекторы, обшарили меня, ничего не упуская. Я чувствовала себя совершенно беззащитной.

— Сара, мы можем сделать продолжение последней статьи, рассказав, что произошло сегодня. Мы можем полностью обелить ваше имя.

— Я так не думаю.

— Разве вы не хотите, чтобы люди знали о вашей невиновности?

Чего я хотела, так это держаться от нее как можно дальше. Я молча отвернулась, зная, что любые мои слова будут использованы для создания интересного материала.

Позади меня хлопнула дверь, и на улицу вышла пара полицейских в форме, они посмеивались, сначала не подозревая, что здесь происходит.

— Сюда, ребята, — пропыхтел Викерс, и пара отреагировала, как хорошо обученные собаки на свисток, не задавая вопросов.

Я немного пожалела фотографа, когда ему скрутили руки и силой уложили на землю. Викерс отошел и вытер рот тыльной стороной ладони. В другой руке у него болталась камера фотографа.

— Надо бы убедиться, что она не пострадала. Разве не ужасно будет, если она сломалась? — При этих словах он разжал пальцы, и камера упала на землю. — О Боже. Как я неловок.

Фотограф попробовал лягнуть полицейских, которые его держали, и заработал коленом в ребра. Не обращая на него внимания, Викерс поднял камеру и включил ее.

— Она все еще работает, — любезно известил он. — Ну разве не чудо? Современная технология в самом своем лучшем проявлении. — Он присел на корточки рядом с фотографом. — Могу я взглянуть на снимки, которые вы только что сделали?

Мужчина стал негромко, с ожесточением ругаться.

— Полегче, иначе я вас арестую.

— Вы не можете арестовать за ругань, — разъярился мужчина.

— Статья пятая Закона об общественном порядке гласит, что могу, — сказал Викерс, просматривая снимки. — Ругнитесь еще раз, и узнаете, серьезно ли я говорю. Для чего эта кнопка? Стирает, не так ли?

Кэрол встала рядом с Викерсом.

— Вы не можете этого сделать. Я об этом сообщу — это цензура. Жестокость полиции. Злоупотребление властью. Я обеспечу вам такие неприятности, что вы никогда больше не будете работать в полиции.

— О нет, моя дорогая, вы ошибаетесь. Это я могу сделать так, что вы ни слова больше не напишете для «Элмвью икзэминэр». Эдди Бриггс — мой хороший друг и не большой ваш почитатель, миссис Шэпли, даже несмотря на то что он ваш начальник. Затем имеется ваш автомобиль — уверен, если я его осмотрю, то сумею найти очень веские причины, по которым его требуется поставить на прикол, ради вашей же безопасности, вы понимаете? — Он улыбнулся ей. — Небольшой совет: не вступайте в бой с полицией. Мы выиграем.

— Вы мне угрожаете?

— Да, — просто ответил Викерс. — И если вы не хотите усложнить себе жизнь, навсегда забудете об увиденном. Мисс Финч абсолютно невиновна, я совершенно в этом уверен. Ее привезли для разговора в полицейском участке по оперативным соображениям. Она оказала нам неоценимую помощь, проявила понимание и заслуживает хотя бы немного уважения и невмешательства в ее личную жизнь.

— Почему вы это делаете? — Кэрол поджала губы, и мне показалось, женщина старается не заплакать. — Почему вы ее защищаете?

Он наклонился почти к самому ее лицу.

— Потому что я не люблю тех, кто добивается своего запугиванием других людей, миссис Шэпли, и мне не нравится ваш стиль работы. Я за вами наблюдаю. Никакой анонимной информации. Если прочту хотя бы одно слово о мисс Финч в газетах или услышу о ней в какой-либо новостной программе, я буду считать вас лично ответственной. Я постараюсь, чтобы вы никогда больше не получили материал от полиции Суррея. Я употреблю все свои возможности и отравлю вам жизнь. Поверьте мне, миссис Шэпли, я не шучу. — Он сунул ей камеру. — Итак, мы достигли понимания?

Она мрачно кивнула.

— Отпустите его, парни.

Полицейские отошли на шаг, и фотограф поднялся. Его одежда была в беспорядке и перепачкана, а взгляд полон ненависти.

— Дай мне камеру.

Кэрол отдала, и мужчина стал проверять ее, ощупал, потер какой-то след.

— Это дорогое устройство. Если оно повредилось…

— Если оно повредилось, пошлите счет Кэрол. А теперь двигайте отсюда. Мне надоело на вас смотреть.

Что-то в облике Викерса подсказывало, что он не настроен вести дальнейшие дискуссии. Проявив благоразумие, пара молча пошла прочь. Кэрол помедлила и бросила на меня пристальный взгляд; в ответ я уставилась на нее не мигая, хотя от холодной ненависти, написанной на ее лице, было не по себе.

Викерс кивнул двум полицейским в форме:

— Спасибо, ребята.

— Всегда рады, — ответил один из них низким, рокочущим голосом. — В любое время. Можем мы еще что-то для вас сделать?

— Не теперь. Можете вернуться к своим занятиям.

Полицейские зашагали через автостоянку с таким невозмутимым видом, будто только что случившееся являлось частью их работы, но с другой стороны, для них так оно и было. Я немного удивилась тому, как ловко Викерс справился с фотографом, но на самом деле ничего сверхъестественного. Он тоже отслужил свой срок рядовым полицейским, даже если это и было не один десяток лет назад.

Он повернулся ко мне.

— С вами все в порядке?

До меня дошло, что я дрожу, а ладони вспотели.

— Да. Думаю, да. Спасибо вам за это.

Викерс засмеялся.

— Не за что. Мне самому понравилось. Она злобная дура, эта Шэпли, а вам уже и так от нее досталось, на всю жизнь хватит. — Он искоса глянул на меня. — И потом, мне приятно думать, что это может в какой-то степени компенсировать случившееся сегодня.

— Прежде всего этого вообще не произошло бы, если б вы меня не арестовали, — заметила я.

— Как вы правы. Ах, ладно, тогда я все еще ваш должник за то, что согласились помочь нам с Полом. Не волнуйтесь, я не забуду.

— Не волнуйтесь. Я тоже.

Но я улыбалась, произнося это. Я не представляла, как Викерс сможет мне отплатить, но дело было не в этом. На самом деле он сказал мне, что я снова на его стороне, на стороне ангелов, и находиться там было очень приятно.

Мой день заканчивался там, где начинался, подумала я, следуя за Викерсом по коридорам к педиатрическому отделению в больнице Святого Мартина. Там приходил в себя Пол под неусыпным наблюдением сержанта Блейка. Блейк вскочил на ноги, когда Викерс открыл дверь. Я вышла из-за спины Викерса, чтобы посмотреть на кровать, где, свернувшись калачиком, с закрытыми глазами, лежал на боку Пол.

— Спасибо, что приехали, Сара, — сказал Блейк, засовывая руки в карманы.

Я проигнорировала его, устремив все внимание на Пола. Дышал он хрипло, щеки горели, волосы прилипли к вспотевшему лбу.

— Как он, ничего? — негромко спросила я.

— Весь день он то приходит в себя, то снова засыпает. Врачи довольны его состоянием… говорят, что, учитывая все, восстановление идет нормально. Они не разрешат нам долго с ним разговаривать, когда он проснется, и, боюсь, разбудить его мы не можем, хотя вы здесь.

— Я бы вам и не позволила, — с удивлением и значительной долей раздражения сказала я. — Можно и подождать. Я близко к сердцу принимаю интересы Пола. — Я не добавила «даже если вам все равно», но слова эти повисли в воздухе, как будто они оказались произнесены.

Викерс вмешался, не дав Блейку возможности ответить.

— К слову об интересах Пола. Это Одри Джонс, социальный работник Пола. — Он жестом указал в угол комнаты, где сидела, скрестив руки под большой, как подушка, грудью, женщина средних лет. «Такими изображают матерей» — хотя я не до конца понимала их значение. Ни у Пола, ни у меня такой матери не имелось. Строго говоря, Пол, вероятно, вообще не помнил своей матери, так как был совсем маленьким, когда она умерла. Одри любезно мне кивнула и осталась сидеть. Активности она не проявила и последними посетителями тоже не особенно заинтересовалась. В общем и целом я поняла, почему Викерс не видел от нее толку.

В комнате имелось всего два стула, и один из них занимала Одри. Блейк отошел от второго, но я почувствовала, что мне не следует на него претендовать. Я очень устала, у меня кружилась голова. Мне требовалось как следует накачаться кофеином.