Умертвия или рыцари смерти… нет, последних, пока еще не потяну, большой ежедневный расход энергии на поддержание целостности конструктов, да и энергии надо больше. Умертвия уже проще, тратить некроэнергии придется меньше, двоих я еще потяну, но с трудом.
Вызванный Дед предоставил два закрытых трофейных доспеха и остался на страже, наблюдая за процессом. Я мысленно повторял свои действия и показывал руны, которыми покрывал тела бывших налетчиков. Капля крови Деда завершила приготовления к поднятию. Наконец, дело было сделано, и сосредоточие опустело, щедрой рекой некротическая энергия направлялась Силой для изменения существ.
Тела выгибались и хрустели костями, кожа изменилась, почернев, челюсть выдвинулась вперед, а руки стали более мощными, перевитыми жилами мышц. Вскоре преобразования завершились, и два существа поднялись с земли, ожидая приказа. Привязка на управление была завязана на Деда, пусть обучает, а мне пора на совещание, может, и Зундин уже вернулся. Он говорил, в суде у него есть необходимые связи, сейчас как раз проверим.
— Что по моим землям, Иосиф Артурович?
Зундин, вернувшись после посещения здания суда, сиял довольным лицом, как минимум гордый за свою победу.
— Судья полностью на нашей стороне, факт отказа от приема залога задокументирован, и теперь мы можем рассчитывать на быстрое решение проблемы. Правда, деньги все равно нужны…
Надо найти пятьсот тысяч. Вздох Фимы был слышен всем собравшимся на совещании.
— Потери в ходе конфликта существенные, Кирилл Дмитриевич. Восстановлению не подлежит половина объектов, или это просто нерентабельно, — Фима не поднимал взгляда от документов.
Все очень плохо, как мне не знать об этом.
— Надо, Фима. Это вопрос даже не денег.
— Я постараюсь найти средства, — поджал губы финансовый директор.
— Не переживай, что-то мы в любом случае получим с поверженных дворянских родов, да и земли Микулинских скоро должны начать приносить доход.
Дальше Фима с грустными глазами перечислял, что мы потеряли в ходе войны. Урон был настолько существенным, что я даже задумался, с кого мне взять виру. Совещание закончилось лишь поздним вечером, когда Фима успел утомить большинство присутствующих причитаниями и предложениями о дальнейших действиях.
У самой комнаты, где я собирался, наконец, отдохнуть меня поймал один из дежурных бойцов.
— Боярич, у проходной стоит какая-то женщина и требует тебя. Красивая, — с трудом скрывал улыбку казак.
Ну, раз красивая, как не выполнить требование женщины. Светлана, сложив руки на груди, немного пошатывалась и куталась в кожаную куртку. Совершенно не ее стиль, но выглядит очень привлекательно. Пришлось позвать ее в свой кабинет в здание компании, не держать же на улице. Я не настолько жесток.
— Кирилл, где твой телефон? Я звонила тебе уже раз сто, наверное.
Телефоны я наказал сдавать перед совещаниями, и, видимо, сам забыл забрать его назад. Чего переживать о проблемах, если я в родном квартале.
— Светлана Александровна, бесспорно, рад вас видеть, но в чем причина неожиданного визита?
— Кирилл, ты все еще дуешься на меня? Прости, иногда невозможно идти против себя. Мне довольно трудно подчиняться мужчине, особенно, который младше меня.
— Светлана Александровна, наши личные и деловые отношения не стоит переплетать. Ты знаешь причину моего отношения к тебе.
Хотя сам знаю, что себе противоречу. С женщинами всегда так, они намного эмоциональнее нас, и деловые отношения часто страдают из-за личной неприязни или прерванных любовных связей. Чем часто и пользуются мошенники и мошенницы.
— Я честно пыталась, Кирилл! Одного слова Сакмышева хватит, чтобы выгнать меня из гимназии. А это дело всей моей жизни, что мне надо было из-за пары встреч с тобой пожертвовать карьерой? — снова разгорячилась женщина.
Грудь поднималась слишком часто, алые щеки и блестящие глаза после достаточной дозы алкоголя говорили о том, что ей нужно было принять для храбрости, чтобы приехать ко мне.
— Нет, но признайся, ты ведь и не старалась особо. Ты хорошая женщина, Светлана, но тебе нужно определиться, за кого ты держишься. За боярича Холмского или дворянина Сакмышева, — встал я со своего кресла, показывая, что разговор окончен.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Светлана некоторое время стояла и с яростью смотрела на меня. Вулкан эмоций, кипящих в ней, она сдерживала с трудом и, в конце концов, не выдержала, заплакала. Ну как же так?! Ненавижу, когда сильные женщины плачут, я задумывал совсем другую месть с ее помощницей Анастасией.
Подняв полные глаза слез, она сделала шаг вперед и упала на колени передо мной.
— Я выбираю боярича Холмского.
Ночь обещает быть запоминающейся, главное, вопрос с директором гимназии решен или будет решен под утро.
* * *
Здание школы фехтования несло следы быстрого ремонта. Георгий Борисов с удовольствием отмечал, что действия людей Холмского серьезно изменили подход к главному детищу рода Борисовых. Хорошая реклама, известные в городе преподаватели занимались по часовой оплате и резко увеличили поток учеников. Но Холмский не был бы Холмским, если не навесил на него дополнительные обязанности.
— Георгий Геннадьевич, а покажите еще раз удар.
— И мне тоже.
— А Миша врет, что победит меня.
— Гришка саблю хотел стащить.
— Ах, ты…
Постоянный гул от десятков кричащих детей мог свести с ума любого, но отец говорил, фехтовальщик всегда должен быть с холодной головой. Да и разве можно было ожидать от боярича иного.
Зачем ему эти бесполезные дети, отправил бы их в детский сад, а не в лучшую школу фехтования Твери, по крайней мере, Георгий так считал. Но старый слуга отца открыл ему глаза.
— Ты, Георгий, неправильно думаешь. Боярич, как в старину делает, сначала отроки, потом младшая дружина, а если у кого Сила будет, то и в дружину пойдет. Он кует будущее уже сейчас. Холмский для них непререкаемый авторитет, и через семь-восемь лет подросшие дети с радостью будут резать врагов боярича. Вот увидишь! — поднимал кулак Потап.
— Сомневаюсь, что из них чего путное получится. Против дворян они не противники. Наши тела проводят больше энергии через себя и плотнее насыщены стихией. Я просто физически сильнее, моя реакция лучше, а удары точнее, ты понимаешь?
Старый слуга лишь качал головой, смотря на него.
— Вот мало тебя отец покойный лупил. Пусть земля ему будет пухом. Войны не дворяне выигрывают, а дружины. Через десять лет эти дружинники будут на голову выше остальных. В кланах такая же система, общался я как-то с воеводой одним, он говорит, детей с детства забирают и начинают обучать, прививая верность клану в первую очередь. Жесткая система, говорят с востока пришла. Боярич же по-нашему делает, лаской.
Холмский то лаской?! У него руки по локоть в крови, но он, его глава и Борисов будут служить честно. И детей этих подготовит, как отец учил.
— Григорий Геннадьевич, можно вас отвлечь, — обратился к парню высокий мужчина.
— Да, извините…
— Збруев Павел Леонидович, — протянул руку мужчина.
— Приятно познакомиться, Павел Леонидович. Какой вопрос у вас ко мне?
Борисов не особо любил ходить по дворянским праздникам и собраниям, поэтому этого мужчину видел впервые, либо Збруев тоже не любил шумные вечера.
— Мы раньше не виделись. Я не публичное лицо. Собственно, у меня к вам просьба. Не могли ли вы поспособствовать моему знакомству с бояричем Холмским? — спросил Збруев.
— Вы легко можете пройти к нему на встречу через гимназию или, обратившись, к его секретарю…
— Дело в том, что я, как и вы, хочу попроситься на службу к Холмскому. Думаю, если сделать это через вас, то процесс будет быстрее, — улыбнулся мужчина.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Это, конечно, ваше дело, Павел Леонидович, но если вы объясните причину…
— Все просто, Григорий Геннадьевич. Я не в состоянии сейчас один защитить свою семью. Мне нужен сильный покровитель, а боярич доказал всем, что с ним стоит считаться, — твердо смотря в глаза Борисову, ответил дворянин.