Читать интересную книгу Портрет Мессии - Крейг Смит

— Я не убивал его, это сделали евреи!

— Так и скажешь Риму?

— У меня не было выбора. Евреи сами решили так. Я ведь должен поддерживать здесь мир и порядок!

— Евреи решили? Но кто здесь управляет евреями, Пилат? И от чьей руки пал этот человек? Разве не от руки римлян?

— Я пытался спасти его, но они не захотели!

— Кого-нибудь другого корми этой ложью! Только не того, кто слишком хорошо тебя знает!

— Берегись, женщина, или…

— Или что? Евреи и меня потребуют убить?

Сын Никодема навестил Пилата в сопровождении другого богача. Они просили разрешения забрать тело казненного раввина. Согласно римской традиции тела распятых преступников оставались на кресте до тех пор, пока не разлагались полностью и птицы не объедали плоть до костей. Пилат легко мог отказать просителям, сославшись на закон, но его тронуло поведение Никодема-младшего, к тому же, с учетом политической обстановки, он хотел сохранить с этой семьей хорошие отношения. Он бросил вызов еврейскому народу и победил, умело переложив на него вину за случившееся. Но хвастаться своей победой перед этими гостями ему было не к лицу.

Куда лучше, подумал он, покончить со всем этим быстро и тихо. Евреи не выступят против него, по крайней мере, до завтрашнего вечера, конца шаббата. Потом они могут объединиться, но должен найтись лидер, чтобы разбудить в них ненависть и жажду отмщения, ведь Иуда теперь дискредитирован. Пилату не хотелось давать им лишнего повода проявлять гнев. Он вызвал Корнелия и отдал приказ снять всех троих казненных с крестов до захода солнца.

— Двух воров бросить в канавы на съедение крысам, а тело третьего отдать этим людям.

Прежде чем уйти, Никодем попросил Пилата уделить ему еще минуту, желая переговорить наедине. Пилат согласился из уважения к отцу молодого человека.

— Я благодарен вам за то, что вы сделали сегодня, — сказал Никодем. — И понимаю, что с политической точки зрения вам было бы легче уступить священнослужителям.

— Иногда нелегко решиться на правильный поступок, — ответил Пилат.

— Верно! И это главное. Именно так говорил учитель! Не победы и поражения делают нас личностью, а наши намерения. То, что несем мы в сердце своем, это и есть самое важное! Важнее любого поступка.

Что можно было ответить этому наивному молодому человеку? Пилат промолчал, сделав вид, что погружен в мудрые размышления.

После захода солнца, с началом шаббата, появился и Никодем-старший. Пилат ужинал в одиночестве: Прокула отказалась присоединиться к нему. Не закончив трапезы, он вышел к другу.

— Священники вызвали к себе Иуду и заплатили ему за то, что он предал Иешуа.

— И он взял деньги?

— Нет. Швырнул им монеты в лицо и выбежал на улицу.

Пилат улыбнулся.

Уже поползли слухи, что Иуда продал своего учителя за тридцать сребреников. Он проиграл и понимает это.

— А остальные?

— Стоит несколько дней держать войска у них на глазах, и никто никогда больше о них не услышит.

— Так восстания не будет?

— А кто их поведет? И против кого? Евреи сами убили своего Мессию. Евреи, а не Рим. Я слышал твои слова.

Озеро Люцерн

12 октября 2006 года

Ровно в три тридцать Кейт постучала в дверь ангара, где Мэллой провел ночь, и вручила ему термос с горячим черным кофе, приготовленным на костре. А потом указала на лес, раскинувшийся за небольшим летным полем, и сказала:

— У нас есть бекон, сосиски и яйца. Так что приходите, когда соберетесь. — С этими словами она передала ему очки ночного видения. — Ориентироваться лучше по запаху.

Он присоединился к ним минут через пятнадцать. Итан соорудил яичницу из трех яиц, положил на кусок бекона, подал Мэллою.

— Настоящий теннессийский завтрак!

— Он ошибается. Я постоянно твержу, что это настоящий английский завтрак!

Мэллой с сомнением смотрел на кусок свинины. Ради Гвен он стал придерживаться в еде еврейской традиции, хотя веру ее не разделял.

— Ну не знаю, — пробормотал он и переложил кусок бекона с тарелки обратно на сковороду. — Еще рано, нет аппетита. Думаю, яиц будет вполне достаточно.

— Когда последний раз прыгали? — спросил Итан.

— Прыгал?

— С парашютом.

Мэллой удивленно смотрел на них; лица молодых людей освещали блики огня.

— Куда мы собираемся прыгать?

— Хотим нанести визит сэру Джулиану, — ответила Кейт. — Доехать на машине до главных ворот имения вряд ли получится.

— Последний прыжок я совершил четверть века назад.

— Наверное, тренировались на круглых парашютах?

Мэллой кивнул, отпил глоток кофе.

— Застал остатки старой школы.

Он до сих пор помнил, каким жестким получилось приземление. Малоприятное ощущение. При одной мысли об этом заныли колени.

— А с прямоугольным куполом пробовали?

— Ни разу. Это занятие для ненормальных. А я свои ресурсы уже исчерпал.

— Но все же, — сказала Кейт, — новый парашют вам понравится. Беспокоиться совершенно не о чем. Помните эти старые высокие ботинки для парашютистов? Они давно вышли из моды. Теперь люди прыгают в теннисных туфлях. Даже новички приземляются с улыбкой. И управлять куполом гораздо легче. В такое утро, как сейчас, когда нет ветра, на верхушку дерева можно опуститься, только если вы этого хотите.

Обычно, когда разговор начинается с хорошей новости, есть и плохая.

— Возникнет небольшая проблема, если вы выйдете из зоны посадки, — ответил Бранд.

— Небольшая?

— Расстояние между склоном горы и вращающимися лопастями вертолета Корбо будет двадцать — тридцать ярдов. Вообще-то места хватит, чтобы…

— Пожалуй, все же маловато.

— Да нет, вполне достаточно, но надо действовать осторожно. Стоит пролететь слишком низко и врежешься в склон. А если взять выше, вас могут затянуть лопасти. В остальном, — улыбнулся Итан, — никаких проблем.

— Ешьте яичницу, — рассмеялась Кейт, — и не думайте о прыжке. Волноваться не о чем. Главное, чтобы нас не подстрелили, прежде чем мы сядем.

Порядок в лагере они навели быстро. Покончив с этим, Кейт достала из фургона три парашюта.

— Укладывали мы их не сами, — заметила она, — так что придется переделать. В перчатках.

Мэллоя удивила компактность новых парашютов. Каждый находился в контейнере размером не больше среднего рюкзака. Во всем остальном они ничуть не походили на старые модели, за исключением одного — сложить их было так же трудно. В куполе все время оставался воздух, требовались терпение и методичность. Мэллой в полпятого утра не мог похвастаться ни тем ни другим.

— А где же кольцо? — спросил он.

— Его здесь нет. Эта кнопка освобождает вытяжной парашют. Он, в свою очередь, вытягивает основной купол.

— И часто вы им пользовались? — осведомился Мэллой.

— Кейт тренировалась с группой. Впрочем, не слишком долго. Я присоединялся к ним по уик-эндам.

Ровно в пять появился пилот, начал готовить к полету «Сессну С-182», которая находилась в ангаре, где ночевал Мэллой. Тем временем Кейт проверила оружие и снаряжение, которые они с Итаном собрали накануне в Цюрихе с помощью друзей, обладающих хорошими связями. Даже по меркам Мэллоя арсенал получился впечатляющий. Три бронежилета фирмы «Вайпер» с дополнительными щитками по бокам и в области паха, шлемы, четыре АКС-74 — модель «Калашникова», предназначенная для воздушного десанта, со складным металлическим прикладом, и целых шесть пистолетов-пулеметов «штейр». Из них Кейт отобрала себе четыре: по одному — на каждое бедро, два — на поясе, разместив их рукоятками крест-накрест. К каждому пистолету-пулемету прилагались две запасные обоймы с патронами 9 миллиметров. Имелось у них и с полдюжины гранат МКЗА2, три гарнитуры с наушниками для связи, три пары наручников: одна для пилота, вторая для Корбо, третья — на всякий случай. Каждый получил несколько мотков троса. Вдобавок к четырем пистолетам-пулеметам девушка взяла «кольт» 45-го калибра в кобуре, состоящий на вооружении морской пехоты. Его она заткнула за пояс сзади, а через плечо перекинула автомат Калашникова. Бранд вооружился двумя автоматами и двумя «штейрами», которые разместил в кобурах у бедер. К сумке с парашютом он приторочил моток альпинистской веревки, а на ремне закрепил ледоруб. Кроме того, у Кейт с Итаном было по боевому ножу в правом ботинке. Экипировку довершили перчатки и плотно облегающий голову капюшон.

Отдав Мэллою его оружие и один из автоматов Калашникова, Кейт сказала:

— Я — Девочка, Итан — Мальчик, а вы — Мужчина. Никаких имен, лиц не показывать, отпечатков пальцев и крови лучше не оставлять. Оружие и стреляные гильзы бросать можно, все снаряжение числится краденым. А как насчет вашего? — спросила она Мэллоя.

— Чистое, — ответил тот, стирая отпечатки пальцев со своего оружия.