Читать интересную книгу Остров - Виктория Хислоп

– Но сегодня дела обстоят по-другому. Мы теперь говорим о реальной, ощутимой возможности излечения, а раньше мы только старались улучшить способы профилактики.

– Да, я знаю. Просто у меня здесь иногда возникает ощущение, что я толку воду в ступе, вот и все.

– И это более чем понятно, но я уверен, что для некоторых из этих людей будущее все же есть. Ну, как бы то ни было, я вернусь через неделю, так что не выберешь ли ты к тому времени несколько имен?

Киритсис в одиночестве вернулся на причал. Уже наступил полдень, и Гиоргис должен был забрать его, как они и договаривались. Несколько голов повернулись вслед доктору, когда он шел по центральной улице мимо церкви, магазинчиков и кофейни. Единственными незнакомцами, которых когда-либо видели эти люди, были новички, прибывшие на остров, и никто из них не стал бы шагать так целенаправленно, уверенно, как этот мужчина. Когда доктор вышел из туннеля к волновавшемуся октябрьскому морю, он увидел маленькую лодку, подпрыгивавшую на волнах метрах в ста от берега, и женщину, стоявшую на причале. Она смотрела на море, но услышала шаги за своей спиной и обернулась. И в этот момент ее длинные волосы взлетели на ветру, а большие овальные глаза посмотрели на Киритсиса с надеждой.

Много лет назад, до войны, Киритсис как-то побывал во Флоренции и видел завораживающую картину Боттичелли «Рождение Венеры». В эту минуту Мария, чьи волосы подхватил ветер и за спиной которой волновалось серо-зеленое море, невероятно напомнила доктору ту картину. У Киритсиса дома, в Ираклионе, даже была ее репродукция, и теперь он видел перед собой молодую женщину с точно такой же застенчивой полуулыбкой, с таким же почти вопросительным наклоном головы, с таким же выражением только что рожденной невинности.

Доктор никогда не замечал в реальной жизни подобной красоты и замер на полушаге. В это мгновение он увидел в Марии не пациентку, а просто женщину, посчитав ее самой прекрасной из всех, кого когда-либо встречал.

– Доктор Киритсис, – заговорила Мария, выдергивая врача из забытья. – Доктор Киритсис, мой отец уже здесь.

– Да-да, спасибо… – пробормотал Киритсис, внезапно осознав, что он, должно быть, уставился на Марию во все глаза.

Мария придержала на мгновение лодку, пока доктор садился в нее, а потом отпустила и бросила ему канат. Поймав его, Киритсис снова посмотрел на Марию. Ему просто необходимо было еще раз на нее взглянуть, чтобы убедиться: не почудилось ли ему все это. Не почудилось. Лицо самой Венеры не могло бы быть более совершенным.

Глава 18

Осень незаметно перешла в зиму, и мускусный запах древесного дыма пропитал воздух Спиналонги. Днем люди отправлялись по делам, с головы до ног закутавшись во все шерстяные вещи, которые у них имелись, чтобы защититься от холода, потому что с какой бы стороны ни дул ветер, их маленький островок был беззащитен перед его мощью.

Дом Марии наконец-то избавился от призраков прежних обитателей. Каждая картина, каждая накидка или предмет мебели теперь принадлежали ей, и стеклянное блюдо с лавандой и лепестками роз, стоявшее в центре стола, наполняло комнаты ароматом.

К удивлению Марии, первые недели ее пребывания на острове пролетели быстро. Только однажды она ощутила острое чувство тревоги. Возвращаясь из теплого и роскошно обставленного дома Элпиды в свой дом, Мария повернула из переулка на главную улицу, чтобы купить кое-что в бакалейной лавке, и вдруг столкнулась с какой-то женщиной. Женщина была намного меньше ростом, чем Мария, и когда они обе поспешно отступили в разные стороны, Мария увидела, что женщина еще и намного старше, чем она сама. Лицо женщины избороздили глубокие морщины, оно было настолько исхудалым, что уши, сильно пораженные проказой, чудовищно торчали в стороны. Трость, на которую опиралась женщина, отлетела в сторону.

– Ох, простите! – выдохнула Мария, подхватывая женщину под руку и помогая ей восстановить равновесие.

Темные глаза-бусинки уставились на Марию.

– Ты будь поосторожнее, вот и все, – огрызнулась женщина, поднимая свою трость. – Кстати, ты кто такая? Я тебя раньше не видела.

– Я Мария Петракис.

– Петракис! – Женщина буквально выплюнула это имя, как будто оно было кислым, как оливка, только что сорванная с дерева. – Я когда-то знавала одну Петракис. Но она уже умерла.

В голосе незнакомки послышалось нескрываемое торжество, и Мария без труда сообразила, что эта старая карга – давний враг ее матери.

Женщины отправились дальше, каждая своей дорогой. Мария поднялась выше по холму к бакалейной лавке, а когда оглянулась, чтобы посмотреть, куда пошла кирия Крусталакис, то увидела, что та стоит в конце улицы возле старого общественного бака с водой и смотрит в ее сторону. Мария быстро отвернулась и вздрогнула.

– Не беспокойся, – произнес за ее спиной чей-то голос. – Она теперь безвредна.

Это оказалась Катерина, которая видела столкновение Марии со старой противницей ее матери.

– Она же просто старая ведьма, которая варится в собственном соку, змея, растерявшая яд.

– Не сомневаюсь, что ты права, но она производит впечатление гадюки, которая еще может укусить, – ответила Мария, чувствуя, как бьется у нее сердце.

– Ой, поверь мне, – не может! Но испортить настроение она умеет, и в отношении тебя это ей явно удалось.

Женщины пошли дальше по улице, и Мария решила, что больше не станет думать о Кристине Крусталакис. Она уже поняла, что большинство жителей Спиналонги принимали свое положение как некую неизбежность и последнее, что им было нужно, так это чтобы кто-то подрывал их душевное равновесие.

Куда более приятной встречей с частицей прошлого ее матери оказалась для Марии встреча с Димитрием Лемониасом. Элпида как-то вечером пригласила их обоих к себе, и каждый из них с некоторым волнением ждал этой встречи.

– Твоя мать была очень добра ко мне, – заговорил Димитрий, как только были разлиты напитки. – Она обращалась со мной как с родным сыном.

– Она и любила тебя как родного сына, – ответила Мария. – В этом все дело.

– Но я себя чувствую в некотором роде виноватым. Я знаю, все считают, что она заболела из-за меня, – неуверенно начал Димитрий. – Но я говорил об этом с доктором Лапакисом, и он думает, такое практически невозможно – чтобы бацилла передалась от меня твоей маме. Симптомы развиваются очень медленно, а потому он предполагает, что мы заразились независимо друг от друга.

– Да я никогда в такое и не верила, – возразила Мария. – Я пришла не для того, чтобы тебя обвинять. Просто подумала, что нам было бы неплохо встретиться. Ты ведь мне почти как брат.

– Это очень благородно с твоей стороны, – ответил Димитрий. – У меня ведь теперь, по сути, никого и не осталось. Родители давно умерли, а братья и сестры никогда не писали мне писем. К тому же они наверняка стыдятся меня, я в этом не сомневаюсь. Видит Бог, я их вполне понимаю.

Несколько часов подряд они говорили об острове, о школе и об Элени. Димитрию здесь повезло. Все то время, пока он жил на острове, ему дарили нежную заботу сначала Элени, а потом Элпида. Первая из них уже имела опыт материнства, а вторая обращалась с Димитрием как с драгоценным даром, потому что ей всегда хотелось иметь детей. Элпида отдавала Димитрию всю любовь и внимание, которое берегла для них, и иногда он буквально тонул в ее привязанности.

Мария была рада обрести здесь нечто вроде сводного брата, и они начали частенько встречаться, чтобы выпить кофе, а то и поужинать вместе. Мария готовила еду, пока Димитрий с энтузиазмом рассказывал о школьных делах. У него в это время было четырнадцать учеников, и он намеревался всех их многому научить.

Проводя время с человеком, который был настолько поглощен своей работой, Мария осознала, что быть прокаженным не значит позволять болезни властвовать над собой двадцать четыре часа в сутки. Но самой Марии занятий пока явно недоставало. Раз в две недели она ходила на прием к врачу в госпиталь, поддерживала чистоту и порядок в своем маленьком доме, встречалась с новыми подругами. Наряду со встречами с отцом это и были основные вехи ее одинокого бездетного существования.

Сначала Мария тревожилась, не зная, как рассказать отцу о возникшей дружбе между ней и Димитрием. Это ведь могло выглядеть как некое предательство, поскольку семейная история всегда склонялась к мысли о том, что именно этот мальчик и стал причиной болезни Элени. Но Гиоргис достаточно долго общался с доктором Лапакисом, чтобы понять: это не обязательно так. И потому, когда Мария сделала свое признание насчет дружбы с Димитрием, отец отреагировал на это спокойно, чего она и не ожидала.

– Как он теперь выглядит? – спросил Гиоргис. – Как живет?