Читать интересную книгу Красный циркуляр - Билл Браудер

— Что будет дальше, Эдуард? — спросил я.

— Будет судебное слушание о мере пресечения — в результате его либо выпустят под залог, либо оставят в следственном изоляторе. Почти наверняка второе.

— Что там за условия?

Эдуард вздохнул и отвел взгляд.

— Нехорошие. Очень нехорошие, Билл.

— Как долго они могут держать его под стражей?

— До года.

— До года?! До передачи дела в суд?!

— Да.

Воображение усиленно рисовало все новые и новые образы. Я не мог не вспомнить известный американский телесериал «Тюрьма Оз» об адвокате, выпускнике Гарварда, который по сюжету фильма попал за решетку и сидел вместе с отпетыми уголовниками в вымышленной тюрьме штата Нью-Йорк. Это было всего лишь кино, но при мысли об отвратительных вещах, которые происходили с главным героем, я вздрогнул, представив, что предстоит вынести Сергею. Будут ли его пытать? Насиловать? Как может справиться с подобным уравновешенный, интеллигентный человек, юрист, типичный представитель среднего класса?

Я обязан был предпринять всё, чтобы вытащить его оттуда.

Первое, что мне нужно было сделать, это найти Сергею хорошего адвоката. Сам Сергей попросил пригласить знакомого ему юриста — Дмитрия Харитонова, который был также его земляком. Таково было пожелание Сергея, и мы, конечно же, немедленно согласились. Я предполагал, что Дмитрий, по мере возможности, будет делиться с нами любой информацией о том, что происходит с Сергеем, но он оказался человеком чрезвычайно осмотрительным. Он был уверен, что его телефон прослушивают, а электронную почту просматривают, и поэтому согласился общаться с нами только при личных встречах. Первый приезд в Лондон был запланирован на середину января. Меня совершенно не устраивало такое положение вещей, но, раз Сергей просил пригласить именно его, я не считал возможным возражать.

Далее мне необходимо было встретиться с главой департамента МИДа Великобритании по делам России и стран СНГ Майклом Давенпортом. Он был примерно моего возраста, выпускником Кембриджа, юристом по образованию. В отличие от своего предшественника, Давенпорт не вызывал у меня симпатии. Мы прежде встречались с ним несколько раз — я держал его в курсе наших проблем в России, — но он, похоже, видел во мне только бизнесмена, который просто зарабатывает деньги и не заслуживает внимания британского правительства.

Однако в данный момент речь шла о человеческой жизни, и поэтому я очень надеялся, что он изменит свою позицию.

Я пришел к нему в офис на Кинг-Чарльз-стрит. Давенпорт пригласил меня пройти в кабинет. Мы сели друг против друга за деревянным столом для переговоров. Он попросил секретаря принести чаю и затем спросил:

— Чем я могу быть полезен, господин Браудер?

— У меня очень плохие новости из России, — тихо произнес я.

— В чем дело?

— Арестован один из моих юристов, Сергей Магнитский.

Давенпорт застыл:

— Один из ваших юристов?

— Да. Сергей раскрыл масштабное мошенничество, связанное с хищением налогов, о котором я вам ранее рассказывал. А теперь замешанные в этом преступлении сотрудники МВД арестовали его.

— На каком основании?

— Мы пытаемся в этом разобраться. Но если делать предположения, полагаю, речь идет об уклонении от уплаты налогов. Это их стиль.

— Это весьма досадно. Расскажите, пожалуйста, все, что вам известно.

Я сообщил Давенпорту все подробности, он по ходу беседы записывал. Когда я закончил, он, стараясь придать голосу весомость, пообещал:

— Мы поднимем этот вопрос на встрече с нашими коллегами из России при первой же возможности.

Я повидал на своем веку достаточно дипломатов и понимал, что эта фраза на языке сотрудников МИДа на самом деле означает, что ни черта они не сделают.

По завершении встречи я поспешил покинуть здание, нырнул в черный кэб и направился в офис. Когда мы проезжали мимо Трафальгарской площади, позвонил Вадим.

— Билл, у меня плохие новости от Аслана, нашего источника.

— Что такое?

— Он сказал, что в следственно-оперативную группу по делу Сергея МВД включило девять сотрудников полиции. Девять, Билл!

— Что это означает?

— Обычно их один или двое. При расследовании крупного дела могут выделить троих или четверых. Только в случае громкого политического заказа, как в случае с «ЮКОСом», назначают больше.

— Ничего себе!

— Это еще не всё. Он сообщил, что на аресте Сергея настаивал лично Воронин, глава управления «К» ФСБ.

— Вот черт… — буркнул я и прекратил разговор.

Стало ясно, что Сергею предстоят очень серьезные испытания.

Слушание об избрании меры пресечения в отношении Сергея состоялось в Тверском районном суде Москвы, через два дня после его задержания. У МВД не было доказательств преступления и законных оснований для заключения Сергея под стражу. Сергей и его адвокаты полагали, что задержание будет рассмотрено как недоразумение, и его до окончания следствия выпустят под залог.

В зале суда они впервые увидели следователя, который был назначен старшим группы, — Олега Сильченко. Для тридцати одного года он выглядел молодо, но уже был майором. Мальчишеский вид и высокий голос делали его похожим на какого-нибудь юриста-стажера из налогового отдела «Файерстоун Данкен» или выпускника МГУ. Но когда Сильченко в отглаженном синем мундире начал бойко озвучивать «улики», стало понятно, что судьба Сергея в руках безжалостного исполнителя.

Следователь МВД Олег Сильченко на пресс-конференции в декабре 2011 года. Он несет ответственность за создание пыточных условий Сергею и отказы в неотложной медицинской помощи. Незадолго до первой годовщины убийства Сергея майор Сильченко, как и Карпов, был отмечен наградой министерства внутренних дел «Лучший следователь» (© Reuters/Anton Golubev)

Сильченко заявил, что Сергей может скрыться от следствия, и сослался на письмо из управления «К» ФСБ, в котором утверждалось, что Сергей якобы оформлял документы на получение визы в консульстве Великобритании в Москве и забронировал авиабилет в Киев. Представленные документы были чистой воды фабрикацией. Сергей ответил, что не подавал документы на визу, и это легко проверить, сделав запрос в консульство Великобритании. Затем привел аргументы, что бронирование билета в Киев является вымыслом, но судья перебил его на полуслове: «Вопреки доводам защиты, предоставленная суду органом следствия информация сомнений в своей достоверности не вызывает». Судья согласился со следствием и вынес решение о заключении Сергея под стражу, после чего его в наручниках вывели из здания суда и увезли в автозаке в неизвестном направлении. Там он провел десять дней. Потом его перевели в московский следственный изолятор номер пять, где ему предстояло провести не меньше двух месяцев.

По прибытии в изолятор Сергея поместили в камеру, где на восемь нар приходилось четырнадцать человек, поэтому заключенным приходилось спать по очереди. Свет горел круглые сутки. Очевидно, это было задумано с целью лишения арестантов сна. Возможно, Сильченко полагал, что через неделю борьбы за матрас с матерыми преступниками Сергей, человек с высшим образованием и налоговый юрист, будет сломлен и сделает все, что от него потребует следствие.

Он ошибался.

В последующие месяцы Сергея снова и снова переводили на новое место. Каждая следующая камера была хуже предыдущей. В одной не было отопления и стекол во фрамугах, так что в камеру проникал морозный воздух с улицы. По ночам было настолько холодно, что Сергей не мог спать. Дыра в полу, служившая туалетом, не была отделена от остальной части камеры. Нечистоты нередко поднимались из канализации и заливали пол. В другой камере единственная электрическая розетка была расположена рядом с напольной отхожей чашей, поэтому, чтобы согреть себе чаю, воду приходилось кипятить, стоя над смердящей клоакой. В третьей Сергей попытался прикрыть канализационный сток пластиковой бутылкой, но за ночь ее сгрызла крыса, а к утру пол был затоплен зловонной жидкостью так, что Сергею с сокамерником пришлось передвигаться по табуреткам и нарам, словно обезьянам.

Намного тяжелее физического дискомфорта оказались для Сергея психологические пытки, которым его подвергали в заключении. Сергей был заботливым семьянином, а Сильченко изощренно мучил его, отказывая в каком-либо контакте с семьей. Когда Сергей обратился с просьбой увидеться с женой и матерью, Сильченко ответил: «Предоставление вам свиданий с женой и матерью следствие считает нецелесообразным». Тогда Сергей обратился с просьбой разрешить ему поговорить по телефону с восьмилетним сыном. В ответ Сильченко сообщил: «Следствие полагает нецелесообразным разрешить вам телефонный разговор с сыном в силу малолетства последнего».